Книга О сладких грёзах и горьких зельях - Алиса Чернышова

Я постояла несколько секунд, но после запретила себе оттягивать неизбежное. Глубоко вдохнув и выдохнув, приготовилась к боли, сконцентрировалась и сделала шаг, чувствуя, как падаю в вязкую, тёплую, насмешливую темноту…

Я чуть вздрогнула, просыпаясь, но тут же заставила себя выровнять дыхание: открыть глаза и показать, что очнулась — это я успею всегда. Пока же стоит разобраться, что мы тут имеем.

Нужно сказать, всё было не так уж плохо. Судя по всему, Саннар заблокировал мне мои способности, но этим пока что ограничился. Да, тело слушалось слабо, запахи ощущались хуже, а магия не поддавалась на провокации. С другой стороны, боли я не ощущала и шевелиться могла. Опять же, все доступные чувства говорили о том, что возлежу я не на прелой соломе или каменном столе для жертвоприношений: я ощущала гладкость шёлка, ласкающего кожу, чувствовала запах свежести, исходящий от простыней, слышала потрескивание дров в камине…

— Дорогая, я тебя разбудил? — поинтересовался ласково подозрительно знакомый голос, и что-то скользнуло по моей щеке лёгким прикосновением. — Прости, я не хотел.

Мои глаза тут же распахнулись, и от увиденной картины мозг окончательно впал в кататонию и упорно отказывался поддаваться на провокации.

Просто… какого… что тут происходит?!

3

Частенько бывают моменты в жизни, когда кончаются все цензурные слова, которыми можно было бы описать ситуацию. Куда реже бывает так, что не находится даже подходящих нецензурных слов — и, определённо, этот случай был как раз из таких.

Если честно, в тот момент я была искренне благодарна своей "роли". Если бы не она, я бы, наверное, так и застыла, пуча глаза, как изумлённый совёнок. Сидела бы и таращилась на большую, но удивительно уютную спальню в серо-бежевых тонах, арочные окна, открывающие роскошный вид на сад, уютно потрескивающий камин, картины на стенах, на которых, если что, изображены мы с лордом Саннаром и какой-то маленькой девочкой. Апогеем же безумия был склонившийся надо мной хозяин этой чудной иллюзии.

Лорд Саннар был облачён в халат на голое тело (весьма привлекательное, и шрам, оставленный мной напротив его сердца, куда-то делся). Тёмные волосы его, обычно сколотые на затылке, разметались в свободном творческом беспорядке, вечные круги под глазами куда-то пропали, как и горькие складки у губ. Но самым шокирующим было выражение его лица. Он смотрел на меня так… в общем, мне стало по-настоящему страшно от этого ласкового, тёплого взгляда.

Правда, лучше бы ненависть. С ней я хоть знаю, что делать. А тут…

Пока я пыталась хоть как-то уложить в голове увиденное, моя "роль" вальяжно потянулась и обвила шею колдуна своими цепкими руками.

— Опять ты проснулся среди ночи, любовь моя, — её-мой голос лился как патока. — Снова кошмары?

Он досадливо поморщился, упал на кровать рядом и судорожно стиснул меня, как ребёнок мягкую игрушку, утыкаясь носом в волосы.

— Да, — прозвучало гулко. — Мне снова снится, как ты сгораешь в огне. Ты кричишь, все вокруг смеются, а я… я просто стою и смотрю.

Значит, настоящая память пытается до него достучаться. Хоть одна хорошая новость!

— Брось, милый, — протянула моя "роль", отстраняясь и заглядывая ему в глаза. — Перестань воспринимать этот сон всерьёз! Ты ведь понимаешь, что в реальности ты не причинил бы мне вреда?

— Понимаю, — отозвался он тихо, прижимаясь ещё ближе. — Спасибо.

Где-то тут настоящая "я" снова впала в ступор.

Серьёзно? Нет, серьёзно?!.

Я просто не знала, что думать, чувствовать или делать. Потому разозлилась.

Конечно, мои силы в этой иллюзии были заблокированы, частично или полностью. Тем не менее, я оставалась демоницей с огромным опытом тёмных практик и ментальных битв. Улучив момент, когда моя сладенькая роль чуть отстранилась от Саннара, я вступила в отчаянную битву за контроль над собственными действиями. К горлу тут же подступила тошнота: то, с чем я делила сейчас своё тело, было отвратительным, голодным и лишённым чего-либо человеческого.

Оно огрызалось, не подчинялось, но в итоге отступило, хотя и не исчезло совсем.

"Ты в иллюзии, придурок!" — хотела рявкнуть колдуну, явно настроившемуся на разврат (или, исходя из декораций, на взыскание супружеского долга). Однако, горло моё перехватило, и роль, заточенная внутри, словно бы предупреждающе оскалилась.

Ясно, так не сработает.

Мысленно ругнувшись (вслух не получалось), я отпихнула от себя героя-любовника и неловко слезла с высокой кровати.

— Адри?

Так, что там принято отвечать в таких случаях?

— Извини, милый, — хмыкнула я. — Голова болит.

— Сделать массаж? — нахмурился он.

— Оставить в покое! — рявкнула и выскочила в коридор.

Привычно захлопнуть за собой дверь не получилось: мой родимый хвостик вообще не ощущался, как будто его и вовсе нет. Это, нужно сказать, навело на нехорошие мысли. Потому, толкнув несколько дверей, я обнаружила весьма роскошно обставленную ванную и замерла перед зеркалом.

— Ах ты ублюдок, — пробормотала в ярости. — Проклятый расист!

Я пощупала голову, искренне надеясь, что рога просто спилены, проверила, нет ли шрама от хвоста (благо мой пеньюар был из тех вещей, что задуманы для быстрого доступа к интимным зонам), поискала чешуйки на бёдрах, но кожа была гладкой и чистой.

Человеческой. Разумеется, он воображал меня человеком! Стоило догадаться сразу. Даже в мыслях он не стал бы быть со мной, если я — это я!

Так. И почему же меня это так обижает? Разве это не был факт, очевидный с самого начала?

Я тихонько вздохнула и снова посмотрела на своё отражение, оглядывая себя уже более спокойно.

Внешность моя почти не изменилась, если не считать исчезнувших нечеловеческих атрибутов. Но, если честно, с этим можно было смириться: с самого детства и до конца своей первой жизни я ходила со спиленными рогами, купированным хвостом и скрытыми иллюзией глазами. За это спасибо добрым родителям, не пожелавшим отдавать ребёнка, пусть и уродца по меркам того времени, на растерзание Чистильщикам.

В итоге я всё равно попала к ним, конечно, поскольку была молодой романтичной идиоткой. Но и за те шестнадцать, что перепали мне в первой жизни, я была породившим меня людям искренне благодарна.

Касаемо же лощёной человеческой мымры, отражавшейся в зеркале… Ну, пожалуй, так я могла выглядеть, если бы задалась целью быть ослепительно прекрасной — круглые сутки, без перерывов и выходных. Да, а ещё тратила бы на это половину своего — немаленького, мягко говоря — жалования.

Будучи объективной, я и в жизни недурна собой, грех жаловаться. В мечтах колдуна, однако, красота моя била все рекорды. Кожа, оливковая от природы, слегка сияла изнутри и была нереально ровной; достичь подобного эффекта можно было исключительно с помощью дорогостоящей (и крайне муторной) косметической магии. Светло-каштановые волосы, в реальности всегда стянутые в косу сложного плетения и тронутые сединой ещё со времён второй смерти, в иллюзорном мире были ярки, блестели и вились крупными кольцами, кое-где переплетённые с явственно драгоценными мерцающими нитями. Зелёные глаза казались по-кукольному яркими — именно такого эффекта праздные аристократки добиваются, закапывая в них безумно жгучее зелье раз в неделю. Я вздохнула, мысленно сожалея о своих настоящих глазах — жёлто-зелёных, лучистых, с вертикальным зрачком.