Книга Тайные ходы Венисаны - Линор Горалик

Ей позарез, позарез нужен левитан: сначала она заставит его поговорить с мамой про войну, а потом – тоже про войну, но с папой, и они оба забудут все, все, что было с того самого момента, когда Агата на свое несчастье упала в воду вместе с преступником по имени Риммер, черт бы его побрал, – и вернутся в то счастливое время, когда любили друг друга и ее, Агату, больше всего на свете. А потом, пока они будут как малые дети, Агата потихонечку отведет их на пятый этаж, в веселый город Азувим, где ничего и никогда не напомнит им о прошлом. На секунду у Агаты даже мелькает блаженная мысль самой поговорить с левитаном – но нет, конечно, Агата не будет.

Кто-то должен на всякий случай помнить все.

Агата садится в кровати, поджимает ноги, натягивает одеяло до самого подбородка и прислушивается. В доме тихо-тихо, из маминой и папиной комнаты не доносится ни звука, даже часы на площади пья'Соэрре, плачущие каждую четверть часа голосом святой Вероники, сейчас молчат. В этой тишине Агате больше всего на свете хочется стать маленькой-маленькой девочкой, плюхнуться на бочок и сладко заснуть в кроватке до утра – в конце концов, ну почему, почему, почему она должна делать то, что задумано? На секунду, всего на одну секунду Агата закрывает глаза – и понимает, что проходит минута, другая, десятая, что мимо нее уже летит огромный зверь левитан на шести мохнатых крыльях, что ее тело начинает заваливаться набок, прямо в раскаленные пески страшной пустыни Негба… Одним рывком Агата выдергивает себя из кровати и начинает собираться, и когда на прощанье окидывает взглядом свою маленькую комнату, все вокруг – и даже собственная подушка – кажется ей совершенно незнакомым. «Вот и хорошо, – думает Агата. – Вот и хорошо».

Пья'Соэрре, ма'Риалле, пья'Марко, пья'Скалатто:

на этот раз Агата хорошо подготовилась, она сбивается с пути всего трижды и всякий раз довольно быстро понимает, как ей выбраться из лабиринта узких переулков. Хорошо, что сейчас почти все спят, и еще хорошо, что ночью хоть немного прохладнее, чем днем: в перьевой шубке поверх футболки и шортов и в зимних ботинках Агате так жарко, что несколько раз она вынуждена остановиться, привалиться к какой-нибудь стене и отдохнуть. Господи, еще и эта лестница! Никогда прежде лестница на второй этаж не казалась Агате такой огромной и длинной. Шаг, еще шаг, еще шаг, еще. Чтобы отвлечься, Агата считает ступеньки: сто сорок шесть, сто сорок семь, сто сорок восемь… Вот и площадка, лестница поворачивает, сверху все сильнее тянет холодом, от этого делается полегче, но у Агаты уже настолько нет сил, что она просто не понимает, как пройдет еще сто сорок восемь ступеней. И тогда она решается – рядом-то все равно никого! Мрамор лестницы холодит ладони, на четвереньках у Агаты получается не просто легко идти, а прямо-таки бежать по лестнице, она даже сбивается со счета ступенек – и со всего размаху упирается головой в чьи-то костистые колени в серых штанах.

Медленно-медленно Агата поднимает голову. Перед ней стоят два продрогших милитатти, совсем молоденьких, и смотрят на нее: один очень зло, а другой очень печально. В сторожевой будочке горит свет, оба солдата, как по команде, молча смотрят сперва на будку, потом друг на друга, потом опять на Агату. Потом злой милитатто говорит тонким голосом:

– А ну брысь отсюда. Такая маленькая, а уже мародерка. Что, тоже наслушалась о том, как по всему второму этажу драгоценности на улицах валяются? Из-за таких, как вы, мы здесь на холоде стоим. Брысь домой, к мамочке.

Кто такие мародеры, Агата очень хорошо знает – после Аквальта Нэра это знают все, – но вот о том, что мародеры орудовали и на втором этаже, она как-то не думала. А сейчас, в зыбком утреннем свете, Агата видит за спинами солдат выбитые окна в гордых дворцах второго этажа и вдруг понимает: габо! После того как тут пролетали тысячи габо, вырывая статуи святых из земли и зачастую огромными крыльями выбивая окна, люди бежали со второго этажа на первый – никто не хочет полгода жить в доме, который покинула статуя твоего святого, быть беде. А еще после Аквальта Нэра люди, напротив, бежали с первого этажа на второй, захватывали пустующие особняки и творили там бог знает что – вот про тетю Ульрика (и бедной Ульрики, хотя ее имя даже называть нельзя) взрослые шепчут такое, что даже Мелисса стыдится пересказывать, хотя Лоре-то, наверное, она давно все разболтала. Наверное, теперь второй этаж пытаются привести в порядок – вот и расставили милитатти. Но принять Агату за мародерку! Да Агата в жизни ничего не украла! Ну, кроме книги из лавки слепого Лорио…

– Да я в жизни ничего не украла! – нарочито возмущенно говорит Агата.

– Брысь! – рявкает злой милитатто.

– Девочка, – испуганно говорит второй милитатто, совсем юный, – ну зачем тебе и куда?

«Думай, – говорит себе Агата. – Думай, думай, думай». Ласка прошла наверх и не вернулась вниз; значит, мимо милитатти можно пройти; значит…

– Мне на вечеринку, – говорит Агата как можно надменнее и вздергивает подбородок.

В этот момент происходит удивительное: оба милитатто как будто становятся меньше ростом и перестают смотреть на Агату – внимательно смотрят сначала друг на друга, потом на будку, а потом опять друг на друга. Злой милитатто шепчет что-то на ухо своему напарнику, а потом наклоняется к Агате и очень тихо говорит:

– Одна нитка.

– Что?.. – растерянно спрашивает Агата.

– Одна нитка, – повторяет милитатто чуть громче.

Ничего не понимая, Агата смотрит на него, и тут вдруг злой милитатто становится пунцового цвета и рявкает изо всех сил:

– А ну брысь отсюда!..

Ну уж нет, никто не будет так кричать на Агату, будь она хоть сто раз «ундерритой»! Прижав руки к телу, Агата бросается вперед, надеясь проскочить между двумя милитатто, но печальный милитатто ловит ее и держит, а она брыкается на весу, как маленькая девочка. Сильные руки тащат ее вниз по лестнице, и вдруг чей-то голос сверху возмущенно спрашивает:

– Что здесь происходит?!

Агата поднимает голову и видит знакомое лицо – самое ненавистное лицо на свете. Последний раз Агата видела это лицо с полными губами около Худых ворот, ведущих в Венисальт, много месяцев назад – за несколько секунд до того, как к этим губам склонилась ее мама.

– Отпустите девочку, – устало говорит человек, вышедший из будки.

– Ты мне больше не капо альто, Оррен. Ты разжалован, – усмехается злой молоденький милитатто.

– Это правда, – говорит человек, вышедший из будки, – но если она продолжит воп ить, придет настоящий капо альто. Кто-нибудь жаждет встречи с капо альто?