Книга Испорченные сказания. Том 1. Бремя крови - Ксен Крас

Чтобы привить брату Аалии хоть какие-то стремления, после уговоров жены Гийер решил сделать младшему Форесту подарок и вселить в ребёнка веру, что у него всё обязательно получится, сложится наилучшим образом, если приложить усилия. Мальчику нужна была цель и небольшой толчок в нужном направлении. Кто ж знал, к чему это приведёт?

Младший из Форестов в самом деле задумался. И решил, что хочет прославиться во что бы то ни стало. Правитель Ферстленда надеялся, что их редкие беседы убедят Клейса взяться за ум, но совсем не ожидал, что спустя годы этот молодой человек стает лучшим из его советников, начнёт развивать королевство и вносить разумные и новаторские предложения.

После похорон королевы Аалии Старскай правитель не захотел оставаться один. Может быть, жестоко было играть на братской любви, но именно её использовал Гийер, чтобы убедить лорда остаться при дворе. Доверенный человек, преданный как собака в память о сестре и в благодарность за поддержку в прошлом – такой помощник нужен любому королю. И Гийер поддался искушению использовать доверчивого Фореста.

В какой-то момент король перестал покидать замок, а после и вовсе начал выходить за пределы покоев только при поддержке Клейса. Гийер знал, что умирает. Он понял это давно, и, сколько бы лекарей ни пригонял его советник, это ничего не могло изменить. Чуть более чем за год до этого, когда он впервые потерял сознание на час, а то и больше, он всё осознал. Король сумел мужественно признать, что его смерть неизбежна. Оставлять управлять землями своего сына, ещё мальчишку, которому на тот момент едва пошёл десятый год, да ещё и без поддержки, означало дать повод Династиям начать борьбу за трон. Достойных стать помощниками Аурону Старскаю, тех, кто фактически будет управлять королевством, было много. Но мало тех, в ком король мог быть уверен целиком и полностью, тех, кто, когда придёт время, наденет на голову его сына корону, провозгласит его королём и будет рядом, сколько потребуется.

Он знал – ни у одного короля до него не было такого друга, в котором нельзя было бы усомниться хоть на минуту. А у него был Клейс. Даже отец Его Величества, Фалин Добрый, никому не мог доверять полностью. А уж он успел стать самым известным правителем последних сотен лет.

Фалин Старскай был удивительным человеком – его и любили, и считали умалишенным и душевнобольным, и осуждали, и, возможно, кто-то даже его ненавидел. Однако больше всё же любили.

Добрый король не должен был занимать престол, однако, достигнув двадцати трёх лет, Фалин, на тот момент заядлый путешественник, верный вассал старших членов семьи и покоритель Новых Земель, узнал, что теперь ему предстоит управлять Ферстлендом. Гийер понимал – его отец успел увидеть многое, пока путешествовал. В детстве он часто слышал рассказы о том, как его отец, влекомый неизведанной далью, хотел увидеть больше, посмотреть мир, но был вынужден сидеть на троне. Гийер к своей участи относился более спокойно, неизведанное не манило его. Он знал, многие интересные вещи могут быть ещё и очень опасными.

Насмотревшись на жизнь простолюдинов и только пройдя коронацию и все необходимые процедуры, Фалин стал оказывать помощь людям. Первые его указы закрепили право крестьян подавать жалобы на лордов. Затем Фалин издал ещё один указ, обязывающий землевладельцев оставлять своим людям часть доходов с земель, достаточную для прокорма всей семьи крестьянина или ремесленника в течение года, а также позволяющую людям продолжать их дело, будь то засев полей или содержание орудий труда.

Добрый понимал, его слова не возымеют силы, если не будет контроля. Фалин собрал отряды из Серых рыцарей и своих доверенных лиц и назначил им круглый год разъезжать по всем землям, проверяя, насколько выполняются приказы правителя.

Более трёх десятков лет назад Фалин Добрый приравнял к мудрецам тех, кого считали обманщиками и шарлатанами. Занимающихся тёмной магией, алхимиков, любителей создавать непонятные людям вещи, всех, кого считали колдунами и ведьмами, он назвал изобретателями и учёными и издал указ, что теперь они могут учиться в Гильдии Мудрости наравне с лекарями, разумеется, за счёт пожертвований. Тогда это вызвало настоящее разделение людей на два враждующих лагеря, даже между членами одной Династии происходили ссоры. Все бунты Фалин Старскай подавлял – где-то силой, где-то словом, а где-то и монетой. Гийер гордился умным и целеустремлённым отцом.

Спустя всего год, когда население королевства ещё не успело успокоиться, отец Гийера заявил, что почти закончена подготовка и достройка старого замка на острове Фейт и он открывает там лазарет для душевнобольных. Это заявление вызвало серию новых волнений и осуждений, Фалин Добрый решал в этот раз всё долгими и нудными проповедями от глашатаев, разъезжающих по всем краям. В речах этих говорилось, что умалишенные не прокляты Богом мучений, а лишь больны, почти как тяжело раненные на поле боя воины.

А после пришлось взяться за оружие, чтобы убедить всех в словах, что пробовали втолковывать глашатаи.

Ещё одним решительным шагом в новую жизнь стало разрешение лекарям не только облегчать страдания душевнобольных, но и изучать их, писать трактаты для своих коллег. Кроме того, все обучающиеся лекарскому делу стали иметь законное право изучать тела. Раньше это могли делать лишь опытные лекари, Гроссмейстеры и их доверенные помощники.

Гийер знал, что и сейчас есть недовольные, даже спустя столько лет. Он знал, что первые годы были самыми тяжёлыми, но Фалин Добрый не сдался. Он понимал – Добрый король старался ради будущего. И Гийер преклонялся перед своим отцом.

Сам умирающий правитель, хоть и шёл по стопам предка, понимал его мотивы и стремился сделать жизнь ещё лучше, тем не менее не был таким любезным с друзьями, настолько же щедрым с подданными и удивительно всепрощающим с врагами. Гийер заслужил куда менее славное в глазах народа, но более правильное прозвище. Он стремился именно к этому. Его прозвали Справедливым королём.

Сейчас, когда мир терял очертания и мужчина мог видеть только то, что было внутри него, он проживал свою жизнь заново. Да, он на самом деле сделал слишком мало. Он боялся, что не войдёт в историю, как его отец, его запишут, как справедливого короля, который не привнёс ничего нового, и вскоре позабудут.

Король смотрел в прошлое и понимал – он лишь исполнитель.

Он не решил ни одного серьёзного конфликта – всё решилось до него, он не сделал никакого прорыва, не издал ни одного закона, что повлиял бы на жизни его подданных. Гийер Старскай не запомнится с хорошей стороны, а с плохой… Он не позволял себе ничего, что показало бы его не в том свете. Он – сын великого Фалина Доброго, и никто более.

Может быть, всё пронеслось, как один миг, а может, он пролежал несколько часов – Гийер давно перестал следить за временем. Сейчас его было слишком мало, и оно бежало, бежало, бежало. Никто не способен был его остановить и вернуть.

Лежавший в своей постели – измождённый, исхудавший, едва способный шевелиться, – Гийер понимал это особенно хорошо. Его время, его часы, минуты, которые были отведены лично ему, неумолимо утекали. Страх стал неизменной составляющей жизни короля, от него было не избавиться. Одиночество утомляло, и лишь будущий регент находил способы поддержать умирающего. Король привык, что стоило ему открыть глаза, как он мог лицезреть встревоженное лицо друга. Поначалу он предпочитал переживать всё в одиночестве, но сейчас страх не покидал Его Величество. Сколько бы жрецы ни рассказывали про лучший мир, переступать черту, не зная, что там на самом деле, было страшно.