Книга Золотой вулкан - Жюль Верн

Видя, как онемел вдруг Бен Реддл, поглощенный размышлениями, мэтр Снаббин счел себя обязанным сказать следующее:

— Господин Реддл, могу я вас спросить: не входит ли в ваши намерения сохранить и затем продолжить разработку участка покойного Джосайаса Лакоста?

— Может быть, — проговорил тот.

— Однако господин Ским…

— Самми еще не сказал своего последнего слова, и я тоже подожду до тех пор, пока собственными глазами не увижу, что вся эта информация достоверна.

— Следовательно, вы намереваетесь совершить длительное путешествие в Клондайк? — спросил нотариус и покачал головой.

— Почему бы нет?.. Что бы там ни думал Самми, дело, на мой взгляд, этого вояжа стоит… В Доусоне мы и определимся… Согласитесь, мэтр Снаббин, даже для того, чтобы продать участок и понять, какова ему цена, лучше бы на него взглянуть.

— Так ли уж это необходимо? — спросил нотариус.

— Это решительно необходимо! — заявил Бен Реддл. — И еще. Одного желания продать участок недостаточно. Нужно найти покупателя.

— Ежели дело стало лишь за этим, — произнес мэтр Снаббин, — то вы вполне могли бы не утомлять себя путешествием, господин Реддл.

— Да?

— Вот телеграмма, пришедшая час назад. Я собирался вам ее вручить, когда вы соблаговолили прийти сюда.

С этими словами нотариус протянул Бену Реддлу восьмидневной давности депешу, которая сначала была отправлена из Доусона в Ванкувер, а затем пришла в Монреаль по телеграфу доминиона.

Существовал некий американский синдикат, уже обладавший восемью клондайкскими участками, разработкой которых руководил капитан Хили из англо-американской компании «Трэнспортэйшн энд Трэйдинг» (Чикаго и Доусон).

Означенный синдикат выразил твердое желание приобрести прииск под номером сто двадцать девять на Фортимайлз-Крик за пять тысяч долларов, кои могли быть переведены в Монреаль по получении депеши с согласием.

Бен Реддл взял телеграмму и стал ее изучать так же внимательно, как документы, относившиеся к полученному наследству.

— Вот, господин Реддл, — сказал нотариус, — то, что избавит вас от дальних странствий.

— Не уверен, — проговорил инженер. — Не мала ли предлагаемая цена?.. Пять тысяч долларов за участок в Клондайке!

— Сказать что-либо по этому поводу я не могу.

— Видите ли, мэтр Снаббин, раз уж за сто двадцать девятый участок дают пять тысяч долларов, это значит, что цена ему будет в девять, а то и во сто раз выше, если его разрабатывать.

— Судя по указанной сумме, вашему дяде это не удалось, господин Реддл. Не лучше ли просто положить в карман означенные пять тысяч и не ввязываться в весьма сомнительное дело.

— Я так не думаю, мэтр Снаббин.

— Оно и видно. Однако так, может быть, думает господин Ским?

— Нет. Когда Самми ознакомится с телеграммой, я изложу ему свои соображения на этот счет, а брат слишком умен, чтобы их не понять… осознав же необходимость поездки, он наверняка захочет составить мне компанию…

— Он? — воскликнул мэтр Снаббин. — Это самый счастливый и независимый человек из тех, кого я встречал за годы своей нотариальной практики.

— Да, он счастлив и независим. Но я очень рассчитываю упрочить его счастье и независимость. Чем, в конце концов, мы рискуем, когда у нас всегда есть возможность согласиться с ценой, предложенной синдикатом?

— Ах, господин Реддл, вам придется призвать на помощь все свое красноречие.

— Нет. Одну только логику. Дайте-ка мне депешу, господин Снаббин. Я ее зачитаю Самми, и к вечеру решение будет принято.

— Такое, какое желательно вам?

— Такое, господин Снаббин. И надо будет осуществить его как можно быстрее.

Инженер был настроен категорически. Что бы ни думал нотариус, Бен Реддл не сомневался, что склонить двоюродного брата к поездке удастся.

Выйдя из конторы, он кратчайшею дорогой возвратился на улицу Жака Картье и тут же поднялся в комнату к Самми.

— Итак, — произнес тот, — мы ходили к нотариусу. У нас появились новости?

— Появились, и еще какие!

— Хорошие?

— Лучше не бывает.

— Ты ознакомился с документами участка?

— Разумеется. Они в полном порядке. Как наследники дяди, мы являемся собственниками участка на Фортимайлз-Крик.

— Теперь мы ужасно разбогатеем! — рассмеялся господин Ским.

— Возможно, — подтвердил инженер. — Не исключено, что даже еще ужаснее, чем ты предполагаешь.

— Вот как? Что же такого ты сегодня узнал?

— Только то, что сказано в телеграмме, которая пришла утром в адрес мэтра Снаббина и содержит предложение продать сто двадцать девятый участок.

Так Самми Ским узнал, в чем состояла суть предложения англо-американской компании «Трэнспортэйшн энд Трэйдинг».

— Прекрасно, — ответил он. — Это как раз то, что нам нужно. Надо как можно скорее продать участок этой любезной фирме.

— Зачем же отдавать за пять тысяч долларов то, что стоит много больше?

— Однако ж, мой дорогой Бен…

— Однако ж твой дорогой Бен говорит, что так дела не делаются и что прежде всего надобно все увидеть собственными глазами.

— Ты опять за свое…

— Да. И настаиваю, как никогда. Пойми, Самми, коли фирма делает такое предложение, то лишь оттого, что ей известна подлинная стоимость прииска… и цена ему неизмеримо более высокая… На реках и в горах Клондайка есть и другие залежи.

— Откуда это тебе известно?

— Известно. И ежели компания, которая владеет некоторыми из них, не прочь купить именно сто двадцать девятый, сие означает, что у нее имеется не пять тысяч причин предложить пять тысяч долларов, а целых десять, если не все сто тысяч.

— Воистину, Бен, ты прямо играешь цифрами.

— Цифры, мой дорогой, — это жизнь. А ты, как мне думается, не очень-то хорошо считаешь.

— У меня никогда не было склонности к математике, Бен.

— Не в математике дело, Самми! Поверь, то, что я тебе говорю, очень серьезно; и по зрелому размышлению… До появления этой депеши я, возможно, еще колебался, но теперь у меня возникло желание доставить свой ответ лично.

— Как? Ты намерен ехать в Клондайк?

— Это совершенно необходимо.

— И тебе не хочется дождаться новых сведений?

— Я предпочитаю получить их на месте.

— Ты оставишь меня одного?

— Нет. Мы поедем вместе.

— Вместе?

— Да.

— Я не поеду.