Книга Растопить ледяное сердце - Максин Барри

Направляясь к лифтам, Уэллес чувствовал, как тяжесть давит на его плечи. Еще никогда он не испытывал ответственности за причинение кому-нибудь вреда, а то, что все произошло совершенно случайно, мало его утешало.

Перед кабинкой лифта две женщины с большими букетами цветов взглянули на преподавателя, молча стоявшего рядом.

Высоко же им пришлось поднимать голову! Одна из женщин, средних лет, с слегка располневшей талией, искоса взглянула на другую, более молодую и худощавую копию себя самой. Очевидно, мать и дочь.

У матери чуть дрогнули губы, когда она заметила нескрываемый интерес в глазах дочери.

Она не могла осуждать дочь. Ей самой всегда нравились высокие мужчины, а этот прямо возвышался над ними обеими. К тому же у него был потрясающий цвет волос. Они казались почти белыми, но это не была седина старого человека. Нет, они были с каким-то необычным оттенком, цвета старого золота. Густые и хорошо подстриженные, они не скрывали прекрасную форму его ушей, высокий лоб и сзади спускались на шею.

Он стоял, глядя прямо перед собой. Мать и дочь, каждая со своей стороны, смотрели на его классический профиль. Его брови, такого же золотистого цвета, сходились над глазами, которые…

Дверь лифта раскрылась, и обе женщины быстро шагнули вперед.

Гидеон вежливо посторонился, чтобы пропустить дам, и они, войдя в просторную кабину лифта, повернулись и наконец оказались с ним лицом к лицу.

Старшая из женщин чуть слышно ахнула. Она ожидала увидеть голубые глаза у мужчины со светлыми волосами, но не такого же голубого цвета!

Дочь полусердито-полунасмешливо взглянула на мать.

Та покраснела, словно школьница.

Гидеон ничего этого не заметил. Он просто вошел в лифт, повернулся и посмотрел вниз на молодую женщину:

– Какой вам этаж, леди?

Дочь, старавшаяся сказать матери взглядом: «Пожалуйста, не ставь меня в неудобное положение!» – опомнилась и уставилась на него. И тоже ахнула.

Одно дело сохранять достоинство, разглядывая незнакомого человека на расстоянии в несколько футов. И совсем другое – обнаружить рядом с собой богоподобного гиганта, смотрящего на тебя глазами, сияющими голубым неоновым светом.

– Какой вам этаж, леди? – вежливо повторил Уэллес.

– Пятый, пожалуйста, – сухо сказала мать, к которой вернулось самообладание и чувство собственного достоинства.

Она смогла предостерегающе взглянуть на дочь: «Без глупостей!»

Гидеон машинально улыбнулся и нажал кнопки пятого и шестого этажей. За его спиной мать и дочь многозначительно переглянулись. Выходя из лифта, они понимающе улыбались друг другу.

Лифт поднялся на последний этаж, и Гидеон глубоко вздохнул. Он приготовился к самому худшему.

Но его сознание говорило, что надо рассчитывать на лучшее. Женщина свободно дышала. Пульс бился четко. Врачи не обнаружили переломов, а «травма головы» вполне могла означать простое сотрясение мозга, а не серьезное повреждение.

Но гуманность его натуры заставляла беспокоиться. Что, если у нее образуется тромб и она умрет? Или навсегда останется умственной калекой?

Когда Уэллес подошел к посту дежурной медсестры, у него вспотели ладони. Пришлось незаметно прочистить внезапно пересохшее горло.

Сестра Клер Филдинг подняла голову и увидела мужчину, уверенно направлявшегося к ней. Он был одет небрежно, но очень хорошо, в серых брюках и черной трикотажной рубашке. Его черный замшевый пиджак остался в полицейском участке, он забыл его взять.

– Добрый вечер. – Гидеон снова машинально улыбнулся.

Эта полуулыбка была самым простым и легким способом проявления дружелюбия, он постоянно неосознанно прибегал к ней.

Он не мог знать, как она действует на женщин, которым он так улыбался.

На Клер она подействовала мгновенно, прежде чем девушка осознала это. Дыхание ее участилось. А все тело, казалось, инстинктивно насторожилось.

Небольшого роста, с довольно округлыми бедрами и пышной грудью, она вдруг почувствовала себя гадким утенком в присутствии лебедя. В этом мужчине было что-то просто излучавшее элегантность. Возможно, потому, что худощавость и высокий рост так сочетались с развитой мускулатурой его груди и рук.

Возможно, дело было в цвете его волос, светившихся серебром.

А может быть, в его голосе. От двух простых слов, произнесенных с классической оксфордской четкостью, и мягкой глубины его тона у нее по телу пробежали мурашки.

Или – в его одежде, элегантной и дорогой. Да в чем угодно. Но его появление определенно скрасило скучное, обычное ночное дежурство!

– Мне сказали, что здесь находится одна пациентка. С ней произошел несчастный случай сегодня около шести тридцати на Вудсток-роуд.

Клер сразу же поняла, кого незнакомец имеет в виду.

– О да. Женщина лет двадцати. Черные длинные волосы?

Гидеон кивнул:

– Да. Вы можете мне сказать, как она себя чувствует?

Вдруг глаза Клер сузились, в ней пробудилось профессиональное любопытство. До сих пор имя пострадавшей оставалось неизвестным. В отличие от жертв автокатастроф, имевших при себе водительские права или опознанных по другим многочисленным данным, случайных велосипедистов иногда доставляли без установления их личности.

Как и в случае с пациенткой из четвертой палаты. Ее одежда, как и у этого мужчины, была простой, но дорогой. В кармане ее джинсов нашли чек за покупку велосипеда, на котором она ехала, но, поскольку девушка заплатила наличными, в магазине не смогли сообщить ее имя или данные банковской карточки.

Вероятно, у полиции были более важные дела, чем выяснение ее личности. Без сомнения, она сможет сообщить им все необходимые для оформления бумаг сведения утром, когда проснется.

– Вы ее знаете? – быстро спросила сестра. – То есть, – она торопливо поправилась, – вы ее родственник?

– Нет. – Гидеон покачал головой. – Это на мою машину она налетела.

– О!

Уэллес видел, как глаза сестры, светло-карие, довольно выразительные, сразу же помрачнели. Как психолог, он без труда прочитал ее мысли. Он поспешил вывести ее из заблуждения, спокойно объяснив, как вес произошло, подчеркнув, что не виноват и полиция не выдвигает против него никаких обвинений. Закончил Гидеон откровенным признанием: его беспокоит, что она могла серьезно пострадать.

Видя, что не окончательно убедил медсестру, он быстро сообщил ей некоторые сведения о себе. Узнав, что он из колледжа Св. Беды, уважаемый преподаватель Оксфорда и столп общества, Клер наконец сдалась.

– Ну, строго говоря, пациента могут посещать только родственники, – начала она, с виноватым видом оглянувшись вокруг.