Книга Девушка, змей, шип - Мелисса Башардауст

Сорэйя хотела было присесть, но в такой позе почувствовала себя слишком уязвимой. Потому она ходила вдоль стен, ожидая прихода Таминэ. Когда дверь в покои наконец отворилась, она замерла на месте. Возможно, следовало остаться ждать за стеной? Одетая в платье насыщенного фиалкового цвета, ее мать стояла на пороге вместе со свитой. Все они не сводили глаз с Сорэйи.

Таминэ тут же взяла ситуацию под контроль. Слегка кивнув Сорэйе, она повернулась к сопровождавшим ее женщинам и отпустила их. Когда они ушли, а дверь закрылась, Таминэ подошла к Сорэйе, беспокойно глядя на нее. На лбу у Таминэ начала проступать складка.

– Что-то случилось?

– Мне надо с тобой поговорить, – ответила Сорэйя, покачав головой. – У меня хорошие новости.

Сначала следовало поинтересоваться самочувствием матери, но ей не терпелось перейти к сути. Не упоминая Ло-ле́, Сорэйя рассказала матери о пойманном диве и поведала, что хотела бы поговорить с ним о проклятии.

Повисла тишина. Сорэйя все ждала, когда же волнение на лице матери сменится радостью. Однако Таминэ лишь поджала губы. Так ничего и не сказав, она развернулась и подошла к софе, жестом предлагая Сорэйе присесть на стул напротив.

– Присядь.

Она послушно присела, внезапно вся похолодев. Сидя по другую сторону стола от своей собственной матери, Сорэйе казалось, будто ей предстоит допрос.

И она не ошиблась. Ее мать начала с вопроса:

– Откуда ты знаешь про дива?

Сорэйя принялась врать, будто бы нечаянно подслушала чей-то разговор. Но тут до нее кое-что дошло.

– Так ты знаешь? – спросила она обвинительным тоном, не в силах сдержать эмоций. – И не рассказала об этом мне?

Ее не удивляло, что о диве ей не рассказал Соруш. Они не так часто встречались, к тому же на его плечах лежал груз ответственности за весь Аташар. Ему должно было быть совсем не до нее. Но вот мать… Сорэйя рассчитывала услышать о подобных новостях от Таминэ, а не от Ло-ле́.

– Да. Но посчитала, что тебе нет нужды знать о нем, – ответила Таминэ.

– Но проклятие…

– Дивы лжецы, Сорэйя. Я не хочу подвергать тебя опасности встречи с ними.

– Див не сможет мне навредить, да еще и в подземелье.

Таминэ сжала юбку руками.

– Не всегда можно предсказать, когда они опасны, а когда нет. Дивы умеют манипулировать людьми. Ему может оказаться достаточно одного слова, чтобы уничтожить тебя.

– Матушка, прошу тебя… я буду очень аккуратна, только дай мне поговорить с…

– Это не обсуждается, – перебила ее Таминэ, повышая голос. – Это слишком опасно. К тому же нельзя верить ни единому дивову слову. Я этого не допущу.

Щеки Сорэйи покраснели от резкого тона матери. Она понимала, что зеленеющие на лице вены выдавали ее недовольство. Ей не верилось, что ее собственная мать видит, как по венам ее дочери разливается яд, но отказывает ей в этом малюсеньком шансе избавиться от проклятия. Сорэйя встряхнула головой, отдавая себе отчет в том, что в ней течет яд. Что он проступает через кожу, покрывает собой язык.

– Как ты можешь говорить мне такое, если ты…

Сорэйя оборвала себя прежде, чем упомянула тему, которую они с матерью никогда не обсуждали вслух. Но было поздно. Таминэ сложила руки на ногах и побледнела, будто отравленная.

Сорэйя ни разу не обвиняла мать в чем бы то ни было. Она никогда не говорила ей, что ей приходится жить подобной жизнью из-за поступков матери. Ее мать сама была едва ли не ребенком, когда див проклял ее будущее дитя. Сорэйя ни разу не потребовала извинений за произошедшее, а Таминэ ни разу не приносила их. Лишь складка на ее лбу выдавала тяжесть невысказанных слов.

Сорэйя опустила голову. Чувство вины вытесняло гнев. Она бы откусила себе язык, помоги это исправить последствия едва не сорвавшихся с ее языка слов. Она нащупала торчащую из рукава нитку. Сорэйя разрывалась между желанием сказать матери, что не способна принять ее отказ и обязана поговорить с дивом, и желанием закричать.

Вместо этого она вдохнула, будто бы готовясь нырнуть с головой.

– Я понимаю, – сказала она.

Сорэйя проснулась посреди ночи, тяжело дыша. Ей приснился очередной сон про Шахмара.

Начинались подобные сны по-разному, а вот заканчивались всегда одинаково: перед ней появлялся Шахмар. Он указывал сучковатым чешуйчатым пальцем на ее руки. Тогда Сорэйя опускала глаза и видела, как вены на руках становятся темно-зелеными. Однако ей не удавалось остановить распространение яда, и вот уже все ее тело необратимо изменялось. Ее невыносимо распирало изнутри, будто нечто готово было вырваться из-под кожи. Ощущения эти нарастали. Наконец они становились невыносимыми, и тогда она просыпалась, все еще слыша смех Шахмара.

Первым сказанием, какое Сорэйе довелось услышать, было сказание о ней самой. О том, как див проклял первенца ее матери. Первым же, что она прочла сама, было сказание о Шахмаре. Она украла книгу из дворцовой библиотеки. То сказание повествовало о принце, столь погрязшем в преступлениях, что он превратился в змееподобного дива.

Сорэйя в ужасе разглядывала рисунки зеленой чешуи, растущей вдоль руки молодого принца. Взгляд ее перескочил на собственные руки, исполосованные зелеными венами. Она захлопнула книгу и пообещала себе, что если будет очень хорошей, если будет отгонять дурные мысли, то проклятию ни за что не поглотить ее разума и не изменить тела еще сильнее.

Существовало множество прочих дивов, способных куда сильнее напугать ребенка. Например, орудующий окровавленной палицей гневливый Аэшма или несущая за собой разложение трупоподобная Насу. Однако чаще всего Сорэйя перечитывала именно сказание о Шахмаре. Напуганная, она все же не могла этого не делать. Но скоро ей уже не требовалось искать сказаний о нем – Шахмар стал являться ей во снах. Он возвышался за ней, смеясь и наблюдая за тем, как его прошлое становилось ее будущим.

Сорэйя села, стараясь стереть из памяти увиденные во сне образы и ощущение того, как ее кожу все сильнее и сильнее распирает. Она никогда и никому не рассказывала о своих страхах перевоплощения, даже матери. Возможно, поэтому Таминэ не понимала настойчивого желания Сорэйи как можно скорее найти способ снять проклятие. Не понимала отсутствия страха перед дивом. Сорэйя куда больше боялась себя самой и того, во что она могла превратиться.

Сорэйя вскочила с кровати и решительно открыла двери в гулистан. В ночном небе светился тонкий полумесяц Луны. На крыше догорали последние угли костров, окрашивая яркий разноцветный сад в оранжевые тона. Холодная мокрая трава колола босые ноги Сорэйи, пока она шла через сад к двери в стене. Она чувствовала себя сомнамбулой. Сорэйе казалось, что ее движениями руководила некая сторонняя сила. Ее нисколько не волновало, что стояла глубокая ночь. Не волновало ее и то, что она была одета в одну лишь ночную рубашку и шла без обуви. На уме у нее было лишь ждущее ее в подземелье чудовище.