Книга Черный чемодан - Анатолий Галкин

Вечером Савенков позвонил Нине Ивановне, но телефон молчал. Интуиция и тут пыталась его успокоить, но он ей уже не верил.

Детективное агентство «Сова» переживало мертвый сезон. Это был первый случай за два года работы. И если раньше все мечтали о таком периоде, то сейчас после недели вынужденного безделья все в офисе стали ныть… Добросовестный Ермолов просто попросился в отпуск, хотя планировал его на сентябрь… Варвара принялась доводить до ума кухню: шить новые шторы, красить подоконник, перемывать и без того чистую посуду… Олег Крылов изучал компьютер, сражаясь с ним в шахматы…

Каждое утро сотрудники встречали Савенкова вопросительными взглядами, но заявок не было. Все клиенты как повымерли. Вернее, все они были живы, очень здоровы и слишком счастливы. Но за спокойную жизнь детективам не платят. Они становятся нужны в совершенно других случаях.

– Олег, есть маленькая работа. Установи по этому телефону адрес и смотайся туда.

– Сей момент, шеф… Это где-то на Фрунзенской… О, точно – Хользунов переулок. Каковы мои действия?

– Там старушка должна жить. Одинокая. Зовут – Нина Ивановна. Ее телефон два дня не отвечает.

– Понятно… Подробности будут?

– Зачем тебе подробности. Если она жива и здорова, то никаких подробностей тебе не надо.

– А если..?

– Вот тогда и будут подробности.

– Задание понял. Разрешите выполнять?

Олег щелкнул каблуками и, подхватив на лету брошенные Савенковым ключи от машины, выскочил на улицу.

Задание он, конечно, выполнит. Но это явно не то, что ему хотелось бы сейчас. Характер не тот, да и привычки…

За эти два года он являлся основным «боевиком» в «Сове». Всего хватало – до перестрелок и погонь. Всего и везде – от Парижа до Находки, от Севастополя до московских чердаков и подвалов… А тут – телефон у старушки сломался. Ну починит он его. Попьет чайку с благодарной бабусей и опять к компьютеру – сшибать черные шахматные фигуры.

Дверь в квартиру была опечатана… Олег понял это, еще не поднявшись на лестничную площадку. В темном мрачном подъезде ярко выделялась полоска белой бумаги на двери.

Только под светом зажигалки он увидел печать и несколько подписей: «следователь ОВД, участковый, понятые…»

Так, следователи к больным или мирно умершим старушкам не ездят… Олег несколько раз позвонил в две соседние квартиры. Подождал и пустил в ход кулак. Стукнул – а в ответ тишина.

Можно было посетить следователя, оставившего на двери свой автограф… Не самый лучший вариант. Говорил я шефу – давай подробности! К следователю только попади: «кто, зачем, откуда знаете покойную?»

Олег вышел из подъезда и остановился, внимательно оглядывая окрестности в поисках телефона – автомата. Надо звонить Савенкову и докладывать результат… Краем глаза он заметил, что за ним внимательно наблюдают три старушки, расположившихся в тени старых лип на детской площадке.

Было понятно, что они давно так сидят. Всегда. А значит – знают все, потому что бдительны и наблюдательны.

– Доброго вам здоровья… А у меня незадача. Друг попросил его знакомую проведать, а дома никого.

– Какая квартира?

– Двадцать первая.

– Как хозяйку зовут?

– Нина Ивановна.

– Опоздал, милок. В субботу она преставилась. Насильственной смертью померла. Зарезали ее… Ты, парень, знал ее?

– Нет… Я же сказал, друг попросил заехать. Телефон у нее не отвечал, а он волновался… Значит не зря… А не поймали?

– Кого? Злодея? Поймали. Зина наша помогла… Ты не смущайся, подруга. Важную птицу ты накрыла. Главный киллер. Они и кличку его называли – журналист.

– Так вы сами его поймали.

– Нет, милок. Ты послушай, как дело было… Он приехал, а мы сидим. Наверху этот злодей не больше десяти минут пробыл. Выбегает – на рубашке пятна, глаза шальные. Прыг в машину – только его и видели… А Зинка глазастая. Номер она запомнила и в 02 позвонила… Это уж когда милиция понаехала, мы слышали, что взяли они этого журналиста.

– А после журналиста кто-нибудь из дома выходил?

– Выходили… Но те выходили чинно и спокойно. А этот, как оглашенный выскочил.

– Вам, уважаемые, медаль надо дать. Или орден.

– Как же, медаль… Они даже и разговаривать не стали. Лейтенант белобрысый подошел, спросил из какого мы дома и ушел. Ему, видишь ли, соседей велено было опросить, а мы из другого дома. Не нужны значит… Зина, ты чего грустная такая?

– Я, девочки, думаю, что не туда я их направила. Не того они взяли. Ты, Вера, хвалишь меня, а вдруг тот журналист не убивал.

– Как же, не убивал… Кровь на нем была?

– Была.

– Отпечатки его, участковый говорил, нашли?

– Нашли. Но там, небось, и твои отпечатки нашли. Ты же к ней, Вера, третьего дня за таблетками ходила. Ходила? То-то же.

– Ты не дури, Зина. Если не журналист, то кто?

– А хоть Вавилов – пьянь такая. Или Ефим, племянник, покойного Степана Петровича сын…

В какой-то момент Олег сообразил, что ему лучше не задавать вопросы. Он превратился в заинтересованного слушателя. Это была самая выгодная позиция. Ни один опер или следователь, пригласивший этих бабушек в кабинет и задавая им прямые вопросы, не получил бы столько информации, как молчаливый доверчивый Олег. Нужно только в соответствующих местах удивленно хлопать глазами, вздыхать, улыбаться, сочувственно качать головой.

Олег узнал, что племянник погибшей Ефим Уколов появился во дворе уже после убийства, когда у подъезда стояли милицейские машины и группа любопытствующих соседей. Правда, он мог быть здесь и раньше, а это был второй приход – «решил злодей посмотреть на дело рук своих». Тем более, что руки его в этот день были в синяках, а на лице красовались три яркие царапины. Чем не результат драки, последней битвы погибшей Нины Ивановны?

Вавилов же оказался соседом с верхнего этажа. Но если бы просто соседом… Это была старая и единственная любовь Нины Ивановны. Еще с послевоенных времен. Из-за него она и семьей не обзавелась. Все его ждала. И он периодически приходил. Когда на год, когда на два. Такой вольноопределяющийся гражданский муж. Очень для него удобно – официальные жены приходят и уходят, а Нина Горюнова всегда рядом, всегда примет. Надо только спуститься на один этаж.

Так вот этот любвеобильный Юрий Николаевич в очередной раз нашел себе новую пассию. И очень, по мнению собеседниц Олега, молодую – «ей еще и пятидесяти не было». И это очень могло обидеть Нину Ивановну, столько раз прощавшую своего неверного соседа. Действительно, погулял в молодости, а после шестидесяти пяти мог бы и остепениться.

А эта новая его краля – пробы негде ставить. Все деньги с Вавилова тянула. Он, возможно, и решил к Нине Ивановне подкатиться, денег в долг взять. Как обычно – без отдачи. Да что с нее возьмешь? Одно слово – Горюнова.