Книга Спаситель демократии - Анатолий Галкин

– Садись, коллега.

– В каком это смысле?

– Ведь ты же мент?

– Не совсем, но около того. Короче – есть у меня вопросы по этому делу… А вы имеете отношение к МВД?

– Имел, но давно. Почти сразу не сошелся с начальством по нормам потребления. Все они пили нормально, а я в два раза больше… Тебя, брат, как зовут?

– Павлом.

– А я – Михаил… Так вот, Паша, уволили меня без выходного пособия. Вчистую!.. Пять лет назад жена меня предала.

– Изменила?

– Вздор! По этой части мне равных не было. Тут в другом дело – жаба ее замучила. Стала укорять, что я не крутой, что денег домой не приношу. Обиделся я и ушел – теперь вот свободный человек… Ты, Паша, задавай свои вопросы. Или давай – я сразу буду отвечать… Сгоревшую красную пятерку я видел за минуту до взрыва. Она стояла в ста метрах от пивной точки. А чуть подальше, у рощи – черный джип. А заметил я их потому, что увидел, как незнакомый мужик уводит Чижика.

– Кто такой Чижик?

– Это, Паша, наш парень. Пухлый такой, небритый, пьяный… Мужика видел со спины и не узнаю. Номер джипа со ста пятидесяти метров не рассмотрел… Потом я отвлекся, а когда глянул, то красная пятерка пошла к перекрестку, и там взрыв. Тут же снялся и уехал в другую сторону джип… Все, Паша! Версии строй сам.

– А где Чижик?

– Он не вернулся… Чиж – птица вольная! Мог и улететь куда-нибудь. Но моя интуиция говорит, что он сгорел за рулем этой пятерки… Я, когда начинал, то хорошим опером был. Даже отличным!

9

Вадиму Хилькевичу казалось, что все вокруг смотрят именно на них, что все вокруг знают, зачем они едут в пустую квартиру пропавшего Бублика… А зачем они туда едут? Вадик хотел просто поговорить с Василисой, разведать обстановку на фирме. Но, глядя на девушку, он начал понимать, что у нее другое на уме…

Служебный автобус вывез их в центр Ветлуги… В город ехало не так много народа. Большинство сотрудников фирмы «Волна» варились в собственном соку. Они жили здесь же на окраине, в научном городке из девяти домов, школы, магазина и клуба.

А Бублик был из местных, из ветлугинских. Его квартира находилась в центре города, на улице Мышкина дом семь дробь три. В трехэтажке из красного кирпича… Вадик с трудом открыл тяжелую дверь подъезда, пропустил вперед спутницу и сам нырнул в мрачное нутро дома.

Лестницу освещала слабенькая тусклая лампочка. Она чуть шаталась, и по стенам двигались даже не тени, а невнятные привидения… Вполне естественно, что испуганная Василиса тесно прижалась к Хилькевичу и обняла его… Оттого, что он прочувствовал близость женского тела, ему стало приятно. Внутри все взволновалось и забурлило. Обстановка обещала дальнейшие радости.

И Вадик с ужасом понял, что предает Ирочку Багрову.

Сразу стало тревожно и тоскливо. У него появилась острая злость на себя самого…

Какая-то часть его сознания орала, что нельзя любить двух сразу! Что так не было ни разу! Что, если он считает своей невестой Ирину, то не имеет право вот так обниматься в подъезде с другой… А если и может это делать, то в самом крайнем случае – исключительно в ходе оперативной комбинации. Только в целях выведывания секретов и вербовки объекта…

Василиса и не подозревала, что Вадик собирается ее вербовать, то есть – склонять ее к сотрудничеству… На третьем этаже было совсем мрачно. Она нащупала ключи, передала ему все сумки и, пользуясь темнотой и свободой, прижала Хилькевича к двери и попыталась поцеловать. Но промахнулась! Ее губы лишь скользнули по его подбородку и уткнулись в небритую шею.

Второй попытки она делать не стала, а занялась дверью. Потом они вошли в квартиру, и Василиса привычным движением зажгла свет… Вадим вообще заметил, что все здесь было для нее не просто знакомым, а родным, домашним.

– Василиса, а вы здесь часто бывали?

– Это нескромный вопрос… Раз у меня есть ключ, то не надо думать, что я жила здесь. Так, иногда заходила в гости… Боря Бублик был хороший человек, но очень странный. Весь в науке. Иногда про свои формулы он вспоминал в самый неподходящий момент.

– Вы уверены, что он не вернется?

– Не бойтесь, Вадик. Я уверена, что он уехал в Америку. А оттуда не возвращаются… В последние недели он все время твердил, что скоро станет сказочно богат. Это где он достанет денег? Здесь в Ветлуге?

– А может быть у него новые друзья появились? Которые оттуда, из-за океана?

– Друзья у него действительно появились, но местные. Мне Боря показывал фото, где они втроем… Один из них – известная в городе личность. А Бублик назвал его своей «дойной коровой».

– Как фамилия этой коровы?

– Потом скажу… Вы что, Вадик, за этим сюда пришли? Возьмите свечи на комоде, откройте вино, протрите фужеры. А я пойду пока в душ…

Она ускакала, а Хилькевичу моментально стало жарко. Сначала он рывком развязал галстук, а потом решительно снял пиджак.

Вадим осмотрелся… Это была двухкомнатная квартира в доме старинной постройки. Еще из царских времен… Огромная гостиная и большая спальня.

По фотографиям на стенах было видно, что это фамильное гнездо Бубликов. Наверняка комод и буфет были куплены каким-нибудь прапрадедом – купцом первой гильдии.

Вероятно, и ванна здесь была не как стандартная коробочка. Дверь туда была приоткрыта, но Вадим не решился заглянуть. Он только слышал, как там струится вода, а Василиса напевает что-то цыганское.

Хилькевич вскрыл вино, разложил конфеты, зажег свечи. Стало уютно и романтично… Она вышла не в джинсах, не в белом свитере, а в каком-то легком и ярком восточном халате. Вид был домашний и, одновременно, торжественный.

– Давайте выпьем, Вадим, и сразу перейдем на «ты». Без всяких брудершафтов.

– Согласен, Василиса… А за что пьем?

– За приятную встречу. За дружбу и любовь.

Красное сухое вино пили медленно, глядя друг другу в глаза. Но даже в этот момент Вадик подумал о Ирине Багровой… Пока он ей не изменял, но у этой Василисы такой напор, что невозможно сопротивляться. Надо только успеть узнать о связях Бублика.

– Я все удивляюсь, Василиса, какое у тебя красивое и необычное имя.

– А у меня все красивое и все необычное.

– А сокращенные, ласковые варианты есть?

– В школе меня звали Васькой, а дома Лизой или Лисой.

– Ты говорила, Лизонька, что узнала нового друга Бублика. Того, который его дойная корова.

– Тебе нужно его имя? Я скажу, но в спальне… Пойдем, если не боишься.

И он пошел! А что было делать? Его служба и опасна, и трудна…

Она повернула его спиной к кровати, толкнула на матрац и запрыгнула сверху, как конопатая пантера.