Книга Рубиновый рыцарь - Дэвид Эддингс

— Его тень. Пропавшее кольцо его спрятано в углублениимежду древком и наконечником, — Спархок с любопытством посмотрел на своихдрузей:

— А куда это вы, позвольте узнать, собрались в стольранний час?

— Тебя искать, — проворчал Кьюрик.

— А откуда вы узнали, что меня нет в Замке? — Янесколько раз наведывался проверять тебя, — ответил Кьюрик. — Я думалты знаешь, что я обычно делаю это.

— Каждую ночь?

— Да, три раза каждую ночь. Я делаю это каждую ночь,еще с тех пор как ты был еще мальчиком, кроме тех лет, конечно, когда ты был вРендоре. Первый раз сегодня ночью ты разговаривал во сне, а когда я пришел вовторой раз — ты исчез. Я обыскал здесь все, и когда не нашел тебя, разбудилКелтэна.

— Ну что ж, теперь стоит разбудить и всехостальных, — мрачно проговорил Спархок. — Алдреас о многом поведалмне и мы должны обсудить все это.

— Плохие новости? — спросил Келтэн.

— Трудно сказать. Берит, скажи этим послушникам вконюшне, чтобы они заменили тебя на парапете.

Через полчаса все собрались в кабинете Магистра Вэниона вЮжной башне. К Спархоку, Кьюрику и Бериту присоединились сэр Бевьер, рыцарьордена Сириник, сэр Тиниэн, рыцарь ордена Альсионы, и сэр Улэф, рыцарь орденаГенидиана, даже среди них выделявшийся своим огромным ростом. Эти трое былилучшими в своих Братствах, и когда магистры Четырех Орденов решили, чтовосстановление на престоле королевы Эланы — это дело, касающееся их всех, этидоблестные рыцари присоединились к Спархоку в его поисках. Рядом с очагомсидела Сефрения, маленькая женщина-стирик, обучавшая Пандионцев секретам тайноймудрости Стирикума, рядом с ней сидела маленькая девочка, которую они называлиФлют. У окна расположился Телэн, с остервенением трущий глаза кулаком. Он былбольшой любитель поспать, и не любил, когда его будили. Магистр Вэнион сидел засвоим рабочим столом. В кабинете Магистра было довольно уютно — низкие потолки,поддерживаемые толстыми балками, зеленовато-коричневые драпировки и всегда яркогорящий очаг. На крюке, вделанном в стенку камина, как всегда кипел чайник дляСефрении.

Вэнион выглядел устало. Поднятый с постели посреди ночиМагистр, лет которому было наверно больше, чем можно было бы дать ему с первоговзгляда, был одет в непривычно выглядящую на нем стирикскую одежду из простогобелого домотканого полотна. В последние годы Спархок начать замечать за нимтакие странности, временами Магистр, твердый приверженец Церкви, казалсянаполовину стириком. Как элениец и Рыцарь Храма Спархок должен был бы обратитьна это внимание церковных властей, но он предпочитал не делать этого. Он,конечно, был верным сыном Церкви, но верность его своему Магистру была болееглубокой и более личной.

Сегодня Вэнион выглядел особенно плохо. Лицо его посерело ион не мог справиться с дрожью в руках. Бремя мечей трех погибших рыцарей,которое по требованию передала ему Сефрения слишком тяготило магистра.Заклинание, что сотворила Сефрения в тронном зале, и которое было единственным,что поддерживало сейчас жизнь королевы, потребовало участия в нем двенадцатирыцарей. Один за другим эти рыцари обречены погибать и их тени будут приноситьсвои мечи Сефрении и когда умрет последний из Двенадцати, она также последуетза ними в Чертог смерти. Прошлым вечером Вэнион настоял, чтобы она отдала емутри уже полученных меча. И не вес самих мечей делал их такими тяжелыми, вместес ними переходило бремя, возложенное на их владельцев заклинанием. Магистр былнепреклонен в своем желании самому нести это бремя. Вэнион привел своемутребованию какие-то смутные обоснования, но Спархок понимал, что главнойпричиной было желание магистра освободить от этой тяжести Сефрению. Несмотря нанепреодолимую границу, пролегающую между стириками и эланами, старый Магистрлюбил эту хрупкую женщину, вот уже несколько поколений Пандионцев обучившуюсекретам Стирикума. Все Пандионцы любили и преклонялись перед своейнаставницей, но как подозревал Спархок, Вэнион в этом преклонении шел дальше. ИСефрения как-то по особому относилась к Магистру. Обо всем этом Рыцарь Храмадолжен был бы сообщить Курии, но Вэнион и Сефрения были для Спархока гораздоближе и важнее, чем все Курии и уставы.

— Ты не хочешь сказать ему? — спросил СпархокСефрению.

Женщина в белых одеждах вздохнула и развернув сверток,лежавший у нее на коленях, извлекла оттуда еще один Пандионский меч.

— Сэр Тэнис ушел от нас в Чертог смерти, —печально сказала она Вэниону.

— Тэнис? — с трудом проговорил Вэнион. —Когда?

— Недавно.

— Мы собрались по этому поводу? — спросил МагистрСпархока.

— Не только. Перед тем как явится Сефрения, тень Тэнисабыла у меня. Он сказал, что кто-то в королевской гробнице хочет видеть меня. Япошел в Собор и был встречен там духом короля Алдреаса. Он рассказал мнекое-что и вручил мне вот это, — Спархок отделил наконечник копья отдревка, и вытряхнул на ладонь рубиновое кольцо.

— Так вот где Алдреас спрятал его, — сказалВэнион. — Может быть он был мудрее, чем мы думали. Так о чем же он тебеповедал.

— К примеру о том, что он был отравлен. И наверно темже самым ядом, что и королева Элана.

— Снова Энниас? — угрюмо спросил Келтэн.

— Не только. Еще и Арриса.

— Его собственная сестра?! — воскликнулБевьер. — Чудовищно! — Бевьер был арсианец и обладал глубокимиморальными принципами.

— Да, уж Арриса вылитое чудовище, — согласилсяКелтэн. — Но как она выбралась из своего демосского монастыря?

— Энниас устроил это, — ответил Спархок. —Она развлекала Алдреаса на свой манер и когда он был окончательно истощен, подалаему отравленное вино.

— Я что-то не совсем понимаю, о чем вы? —нахмурился Бевьер

— Отношения между Аррисой и Алдреасом несколькоотличались от обычных отношений между братом и сестрой, — деликатнопояснил Вэнион.

Глаза Бевьера расширились и кровь прилила к егооливково-смуглому лицу, пока до него медленно доходило, что имел в виду Вэнион.

— Почему она убила его? — спросил Келтэн. —Лишь за то, что он отправил ее в монастырь?

— Нет, не думаю, — ответил Спархок, — скореевсего это часть общего плана, который подготовили она и Энниас.

— Чтобы расчистить путь на трон Аррисиномубастарду? — предположил Келтэн.

— Вероятно, — согласился, — особенно есливспомнить, что Личеас — сын не только ее, но и Энниаса.