Книга Чрезвычайный и полномочный - Артем Тихомиров

– То самое, я хорошо метаю. То самое, я всегда хорошо метала. Я говорила ему, то самое, что запульну любую хрень, то самое, и ему не поздоровится! – сказала женщина, вытирая мокрые руки о передник. – То самое, стирать собралась. А этот, то самое, сожрал пудинг, то самое, который я на ужин припасла, то самое. Я говорю, то самое, чего делаешь, то самое, а он, то самое… Эй, то самое, вы кто такие?

Талиесин снял шляпу и помахал ею, неожиданно забыв, как должно приветствовать по всей форме.

– Мир этому дому, – сказал виконт. – Простите, что отрываем вас от ваших дел, но не могли бы вы сказать, как проехать к Бормо-фьорду? Мы едем в Рыгус-Крок.

– Чего? – Женщина нашла на подбородке бородавку и стала ее почесывать.

– Нам нужно в Рыгус-Крок, – сказал Талиесин. – Не могли бы вы…

– Я знаю, то самое, где Рыгус-Крок! Чего мне, то самое, не знать?

Виконт задрожал, вспомнив предсказание драконьей головы.

То, что осталось от дракона, не подавало признаков жизни.

– А вы кто такие, то самое? Таких, то самое, в наших краях, то самое, не бывало! – сказала великанша, уперев руки в большие бока и выставив могучие груди.

– Мы – посольство из Тиндарии.

– Посольство… То самое, никогда не видела послов. Говорят, то самое, они ростом с полнеба, то самое, и с такими вот зубами… – Женщина подошла ближе, близоруко щурясь и разглядывая путников.

От такого взгляда становилось неприятно. Виконт не мог оторвать взгляда от ее грубого лица и волос, собранных в две длинные, почти до земли, рыжие косы.

Видимо, правы эстеты, утверждая, что безобразие само по себе бывает чрезвычайно привлекательно.

– Сдохнуть можно, то самое, – заключила хозяйка землянки. – А это мой муженек, дали же духи, то самое. Говорили мне, то самое, не ходить за него. А в наших краях послов не бывало – вы точно, то самое?..

– Что? – спросил Талиесин, подозревая, что эта содержательная беседа может продолжаться еще долго. Возможно, несколько дней.

– Послы?

– Совершенно верно, – ответил виконт.

Ужасный выговор женщины порядком истрепал ему уши.

– И чего вам, то самое, надо, волшебный народ?

– Бормо-фьорд… – вздохнул Талиесин.

– Это там!.. – Женщина махнула мощной дланью, разглядывая угольное лицо Черныша. – А желания исполняете, то самое?

– Нет, – покачал головой виконт.

– А то мне надо новое корыто, старое, то самое, прохудилось.

– Не исполняем, – снова вздохнул виконт. – Вы нас перепутали с эльфами, я полагаю. Мне очень жаль.

– Ага… – сказала громадина и, отойдя в сторонку, подняла с земли стиральную доску.

Размахнувшись, она заехала ею только что начавшему приходить в себя муженьку по голове.

Звук от удара получился такой, словно по секвойе ударили громадным топором.

Варвар снова затих, по неясной причине улыбаясь.

– Сладу, то самое, с ним нету, – пояснила женщина, поставив на его зад одну ногу, босую, вымазанную то ли грязью, то ли навозом. – Дурак, дураком и помрет…

Талиесин испытывал единственное желание – слинять немедленно, но врожденная склонность к хорошим манерам словно приклеила его к месту.

– Драконьей крови не хотите? Свежая. Муженек, то самое, его утром притащил.

– Спасибо, нет, – борясь с тошнотой, ответил посол.

Он поворачивал лошадь так поспешно, как только позволяли правила приличия. Тиндарийские. О варварских он не знал ничего, и надеялся только, что эта женщина не станет швырять в него стиральной доской.

– Бормо-фьорд там! – еще раз уточнила хозяйка дома. – Не собьетесь, то самое! Эка, куда забрались!

Удивленная, она долго смотрела им вслед, вспоминая сказки об эльфах, которые слышала в детстве, и не могла взять в толк, чем они отличаются от послов. Чудно, право слово.

Женщина опустила взгляд и сурово воззрилась на мужа.

– То самое, вставай, кабан! Работы по дому, то самое, по горло, а он лежит…

А посольство дуло на северо-запад, стараясь уйти подальше. Первое знакомство с варварами и их нравами было не из самых лучших. Но то ли еще будет.

Глава 4

Первая дорога, которую странники встретили в Диккарии, имела все признаки дороги в широком смысле слова.

По дну очередной, очень вытянутой долины кто-то проложил неровную полосу. Расчистил, убрав камни, и поставил верстовые столбы. Что на них было написано, виконт так и не понял, потому что не знал варварских рун. Возможно, на табличках содержались ругательства. Или заклятия какой-нибудь местной дорожной магии.

Черныш высказал предположение, что варвары так отмечают расстояние от чего-то до чего-то. Как в Тиндарии.

Талиесин промолчал, занятый мыслями о будущем.

Ехали уже часов пять. Местность становилась все более населенной. Несколько раз путники видели вдали поселения – знакомые по форме землянки торчали то парами, то тройками, то кучками дворов по десять.

Если доводилось проезжать совсем уже близко, посольство прибавляло ходу. Талиесину не улыбалось встречаться с аборигенами. Он помнил здоровяка, первой реакцией которого было сожрать незваных гостей. Оставалось надеяться, что в самом Рыгус-Кроке дела пойдут более мирно.

Въехав на возвышенность, через которую, кряхтя, переваливала «дорога», больше похожая на пьяную змею, эльфы увидели, наконец, и Зимнее море.

Плескалось оно у скалистых берегов с благородным спокойствием, как все эти миллионы лет своего существования.

Пена билась среди скал и взлетала вверх хлопьями, похожими на крупные снежинки. Цвет море имело свинцово-синий.

Присмотревшись, Талиесин различил вдали спины каких-то больших животных. Из спин их торчали высокие плавники.

– Это косатки, господин, – сказал Черныш, хотя его никто не спрашивал. Иной раз дроу любил блеснуть своими знаниями, почерпнутыми из книг, которые виконт не читал, но коими владел. – Хищные млекопитающие…

Виконт велел ему заткнуться.

Они продолжили путь, вдыхая сырой воздух моря. Лошадям перемена атмосферных условий понравилась, и они побежали куда более резво. Возможно, впрочем, предчувствовали скорый постой.

Талиесин, который никогда в жизни не видел ничего крупнее озера, чувствовал с удивлением, как растет у него в желудке тяжесть. Когда она выросла достаточно, то решила подняться к горлу. Виконт мог назвать это только одним словом: тошнота.

Так он открыл для себя, сам того не подозревая, морскую болезнь.

В общем, было плохо. А тут еще страх, такой, что коленки сами собой дрыгались, словно решили научиться танцевать.