Книга Время мушкетов - Денис Юрин

Шесть лет благоденствия, прекрасные шесть лет, когда солдаты не надевали кольчуг и носили мечи лишь для защиты от диких зверей. В те беззаботные годы дикари появлялись за стенами фортов так же часто, как филанийцы в их поселениях. Две совершенно разные культуры мирно жили бок о бок, никто никому не мешал. Сначала общие будни, затем общие праздники и семьи, освоение правого берега пошло именно тем самым путем, которым и должно было идти. Однако такой подход к делу почему-то не понравился кому-то в Альмире. Присланные на смену «утратившим воинский дух» войскам отряды хотели покорять, а не осваивать территории. Новые командиры и духовные наставники вели себя жестко как по отношению к племенам, так и к тем «слюнтяям», кто проникся симпатией к «грязным дикарям». Они презирали отца Патриуна, но в то же время вынуждены были скрывать свои чувства. Даже высшие саны Церкви не осмелились отозвать старейшего миссионера. Покорителям нужны были его опыт, знание местности и языков населявших правый берег племен. Хоть отношения быстро испортились, но несколько лет сторонам конфликта удавалось обходиться без кровопролития, потом началась война, окончившаяся полным уничтожением филанийского корпуса.

Священник очнулся лишь на третий день после удара дубиной по затылку, очнулся в грязном, пропахшем запахом гнили и пота лазарете форта Авиота. Проведший две бессонные ночи возле его кровати десятник Мал поведал, что священника, как и остальных выживших, спасла патрульная шхуна пограничного форта. Неизвестно, что урвасы хотели сотворить с бесчувственным телом Патриуна, какой лютой смертью казнить, но они выволокли его на берег и, разведя костер, стали вбивать в землю колья. Однако залп четырех шестнадцатидюймовых кулеврин поверг палачей в такую панику, что они бросили тело на берегу и скрылись в лесу.

Через пару недель, с трудом сумев выбраться целым и невредимым из волосатых лапищ полевых эскулапов, отец Патриун направился в Альмиру. Он не тешил себя надеждой, он был абсолютно уверен, что его снова отправят на правобережье и дадут завершить начатое. Назначение настоятелем удаленного монастыря Деншон стало для миссионера полной неожиданностью. Его списали со счетов и отправили на заслуженный, но нежеланный отдых; о нем забыли на долгих тридцать лет, причем отправили в самую убогую глушь, чтобы именитый ветеран не мозолил глаза.

Проводя остаток жизни за стенами ставшей темницей обители, дракон наблюдал, как менялся мир, как люди совершенствовали орудия убийства и выдумывали новые приспособления. За сорок пять лет, проведенных на периферии цивилизации, изменилось многое: на смену катапультам с баллистами пришли орудия; мечи стали легче и тоньше, а боевые топоры с булавами отправились на переплавку. С луками сейчас ходили только охотники, а грозные арбалеты перешли на вооружение сельского ополчения. Поменялась одежда и мода, дома возводили из более прочных материалов, но люди остались людьми, а следовательно, не перестали строить козни да плести паутину интриг.

«… Вам следует немедленно отправиться в Марсолу и сменить на посту священника местной церкви аббата Курвэ. Более точные указания получите на месте от Вашего предшественника. Да пребудут с Вами Небеса и Святой Индорий!..» – гласил отрывок приказа, врезавшийся в память отца Патриуна.

Покорение диких лесов по ту сторону Удмиры за последние тридцать лет тоже не стояло на месте. С помощью нового, более эффективного оружия воинству цивилизованного мира удалось оттеснить дикие народы далеко в глубь лесов и основать на правобережье несколько крупных поселений. Марсола была центром филанийской колонии и находилась всего на расстоянии десяти миль от Гердоса, второго по значимости города герканской территории. Между этими соседствующими королевствами и, естественно, их колониями вот-вот должна была разразиться война. Настоятель стал догадываться, зачем и кому вновь понадобилась забытая и уже основательно одряхлевшая «живая легенда» диких лесов. Ведь из всех священников, когда-либо ступавших на правый берег, только он смог найти общий язык с непокорными дикарями. Если отец Патриун действительно был бы человеком, за которого выдавал себя вот уже почти полвека, то он наверняка, сославшись на хворобу и немощь стариковских костей, отказался бы от нового назначения. Однако для дракона, томящегося в человеческом теле, это был последний шанс довести надоевшую роль до конца и наконец-то разогнать смертную скуку.

Глава 2Иерархическое несоответствие

Прибытие ревизора из столицы – та еще головная боль. Проверки боятся все, даже те, кто в жизни ничего не присваивал, но не смог пару раз отказать настойчивым просьбам нечистого на руку начальства. Всего за один день эпидемия панического страха и неуверенности в завтрашнем дне охватила всю герканскую колонию на правобережье Удмиры, начиная с Дельборга, где находился дворец генерал-губернатора, и заканчивая Гердосом, за чьими стенами был расквартирован самый крупный военный гарнизон.

Пятидесятипятилетний полковник Штелер, комендант гарнизона Гердоса, встретил страшную новость стоически. Его мужественная, прагматичная натура не ударилась в беспробудное пьянство, чтобы скоротать время до неизбежной погибели, а, наоборот, заставила его активно действовать: запутывать записи в бухгалтерских книгах, выписывать мнимые офицерские ссуды и собирать ворох бумаг со свидетельскими показаниями о событиях, которых на самом деле никогда не было. Два дня полковник и весь его штаб работали как проклятые, изрядно похудели и перепортили потом кучу сорочек, пока угроза попасть в кандалы не растворилась в призрачной дали иных, не скоро грядущих ревизий.

Нельзя не признать, что результат умелого жонглирования цифрами и показаниями стал шедевром воровского творчества; он не только прикрыл факты хищений да растрат, но создал картину неимоверно трудных, почти героических будней бывалого коменданта. Опасность и смерть подстерегали доблестных герканских солдат, находившихся под командованием полковника Штелера на каждом шагу, они не просто верой и правдой служили, а ежедневно совершали подвиги во славу Короны. Так, например, ловля филанийских лазутчиков по труднопроходимым лесам, которая проводилась два месяца назад, естественно, под личным командованием доблестного полковника, привела к потере трех дюжин новых мушкетов с бочкой пороха; к гибели четырех утонувших вместе с упряжью и телегами в болоте лошадей, а также к порче семнадцати пудов фуража и двадцати девяти комплектов обмундирования.

Наемные диверсанты вражеского королевства были повинны не только в военном шпионаже на территории герканских владений. Они еще подожгли склад зерна и вероломно похитили двадцать пять дюжин теплых панталон, без которых солдаты зимой мерзнут и, как следствие, не могут должным образом выполнять свой долг перед отечеством и королем. Охота на диверсантов, бесспорно, являлась важной военной операцией, за успешное завершение которой полковник Штелер рассчитывал получить орден, на худой конец, медаль и более чем скромное денежное вознаграждение.

Конечно же, дотошный королевский ревизор отнесся бы к отчету коменданта и словам находившихся в его подчинении офицеров весьма скептически, но предусмотрительный полковник заблаговременно запасся неоспоримыми аргументами. Дело в том, что пару месяцев назад возле самой границы действительно был пойман филанийский лейтенант и трое сопровождавших его артиллеристов. Молодой офицер был пьян и так и не смог членораздельно ответить, что же стало причиной перехода границы; солдаты путались в показаниях и несли всякую чушь, то намекая на любвеобильность своего командира и изъявленное им желание наставить кому-нибудь из герканцев рога, то жалобно сетуя, что проказники-вальдшнепы не жалуют филанийские леса.