Книга Пыльная корона - Дарья Симонова

— Почему же он не мог ей просто позвонить? — поинтересовалась Тина.

— Тут некоторая путаница. Это была не та хозяйка, которая являлась непосредственным работодателем Тёмы, а та, что здесь прописана и наследует. Но живет где-то не здесь. В другом городе. Какая-то с ней беда. Ее телефона у рабочих нет. Тёма и его бригада имеют дело с ее родственницей. Которая однажды обронила, что хорошо бы у той, второй, узнать, какие она хочет обои… Но все это оказалось чистой гипотетикой! Видно, по-настоящему никакие обои загадочную вторую не интересовали. Есть такие, не от мира сего, они терпеть не могут мелкие и мусорные земные перемены. От того готовы всю жизнь прожить среди осыпающихся энтропийных стен, с текущими кранами и щербатыми полами — лишь бы никто не нарушал мелодию их внутреннего ритма грязью, вонью, грохотом перфораторов и всем содомом, что приносит нам ремонт.

И почему-то Тёма подозревал, что убийца — вот эта вторая, со своим ритмом и энтропией, если хотите. Причины его подозрений он скрывал от всех. Даже от Вари. Говорил, что так она в безопасности.

— Заботливый! — вставила Тина. — Хотя это скорее не утешение, а источник страшных догадок.

— Вот именно! — воскликнула Маша, отодвинув остывший чай.

— Так, может, все-таки по граммульке?

— Нет, погоди, мне так муторно, что я даже дышу с трудом. Не могу понять, что это все значит! Получается, Варя вляпалась в какой-то криминал? И заметь, засветилась! Она же была с этим Тёмой-оболтусом, когда к нему пришла полиция… И зачем он открыл им дверь?!

— Между прочим, я все жажду тебе рассказать, что мы тоже не обойдены вниманием правоохранительных органов! Может, это просто такое ретивое расследование…

— С чего вдруг?! — возмутилась Маша. — Анна Карловна у нас что, министр внутренних дел? Обыкновенная мегера, каких тысячи…

— Все же не обыкновенная, а выдающаяся! — не удержалась Тина. — Может, она потому была такой самодуршей, что чувствовала свою безнаказанность. А безнаказанность была основана на связях с влиятельными структурами.

— Мать, ну ты накрутила! Давай, пожалуй, свою граммульку, а я тебе расскажу, на чем была основана ее безнаказанность. Не на связях, а на чужой свободе. Да, именно так! На творческой свободе ее учителя Тревогина и его банды. Куда, между прочим, входит и Антоша. Мощная банда единомышленников — что может быть лучше для нашего брата музыканта! Я хоть не работала никогда в Рахманиновке, но примерно в курсе, благодаря моим ребятам из нашей музыкалки, которые там учились. Итак, вкратце: есть маэстро Тревогин, который руководит в училище целым отделением. Рахманиновка — заведение строго классическое, а маэстро давно хотелось новых ритмов и стилей. Прежде всего джаза, причем самых разных его направлений. Одним словом, Тревогин жаждал быть творцом, а не только безукоризненным исполнителем. Ты скажешь, кто ж этого не хочет! Однако путь к желаемому тернист, и не каждый по нему пойдет. До поры до времени Тревогин искал связи и площадки, на которых бы мог осуществлять свои проекты. А когда он стал начальником и получил в руки некоторые рычаги, то начал консолидировать вокруг себя молодые прогрессивные силы, которые стали задавать тон в современных му зыкальных направлениях. При этом он всегда находится на острие синтеза классики и модерновых течений, и это придает ему особый шарм. И что интересно: формально он руководит отделением, а на деле выбил для своих единомышленников класс импровизации и занимается только им.

— Тогда объясни мне, простофиле, как, имея столь вольнолюбивые намерения, можно было пригреть на груди такую змею… царство ей небесное, хотя и не уверена в искренности сего пожелания.

— Именно эти намерения и дали Тревогину основание приблизить к себе Инквизицию. Потому что пока он занимается бурным творческим поиском, кто-то же должен следить за порядком и блюсти безупречную репутацию заведения. Тревогин не из тех, кто будет держать всех в кулаке и быть оплотом дисциплины. Тут надо уметь нагнать жути, чтобы юным раздолбаям студентам хоть немножко было боязно. Рявкнуть, метать гром и молнии маэстро может, но потом быстро отойдет. И пойдет на попятную, даст слабину… И вот уже всех потянуло на джаз, а кто же будет Пятую симфонию играть? Словом, Тревога, как его называли студенты, быстро смекнул, что Анну Карловну надо назначить правой рукой, попутно внушив ей, что это приз за ее музыкальные, а вовсе не за административные заслуги. Для того чтобы дело шло, надо периодически щекотать у соратников амбиции. Даже у таких, по-немецки бесперебойных, как Анна Карловна.

— Так вот откуда ее самомнение! Этого Франкенштейна взрастил сам маэстро… — вздохнула Тина, которая и теперь побаивалась говорить об этой странной особе. Вдруг ее душа не нашла покоя и все слышит…

— Маэстро взрастил, хотя она и сама, конечно, постаралась. Но зато под этим прикрытием столько хорошего родилось… Один Яша с его проектом симфо-джазового саундтрека к немым фильмам чего стоит! Я была бы счастлива, если бы Варя тоже участвовала в тревогинских затеях. Но как видишь, ей пока не до этого…

И Сиреневая Маша опрокинула в себя коньячные остатки, морщась и передергиваясь от омерзения.

— Антон, говоришь, тоже из этой тревогинской плеяды?

— Да. Но понимаешь, это я тебе вскользь обо всем рассказала. А на самом деле все далеко не так просто. Интриги толстым слоем! Естественно, Тревогин своих умеет всегда отмазать или выгородить. Например, студент отыграл в его программе — а обязаловку, например, выучил плохо. А зачет на носу. И сдавать его не кому иному, как Инквизиции! Были случаи, что маэстро давал отмашку зачет поставить, а для его реальной сдачи давал отсрочку. Естественно, Карловну это злило! И она начинала вставлять палки в колеса тревогинским корифеям — и студентам, и преподавательскому молодняку. К тому же она вокруг себя тоже взращивала свою мафию. Я вот о чем подумала: ведь Тревогину, пожалуй, выгодна смерть Карловны. Он уже на такой высоте, что ему никакие нападки руководства не страшны. А Тромб… уже не помогала ему и не прикрывала, а тормозила.

— Насчет мафии — это, пожалуй, в точку. И Ульяна, смотрю, уже в Рахманиновку пристроилась.

И Тина рассказала о своем нежданном рандеву и столь же внезапном выгодном предложении. Маша встрепенулась и озадачилась. Выдержав в полном смысле мейерхольдовскую паузу, она нерешительно пробормотала:

— Ты знаешь, а здесь, похоже, Саша прав. Пускай продолжает заниматься с Антоном. Не нравится мне это внезапное расположение. Как бы она чего плохого не задумала… какую-нибудь подставу!

— Какую?!

— Знала бы я все места, куда надо подстелить соломку, здесь бы не сидела…

— А расскажи мне поподробней, как была убита Карловна. Ты все же ближе к этой истории, чем я.

— Не собираешься ли ты заняться расследованием? — усмехнулась Маша. — Увы, я не знаю никаких подробностей. Кроме тех, что поведала тебе наша активистка Уля. Да что говорить, девочка подсуетилась. Но я думаю, вопрос о ее преподавании в Рахманиновке был решен задолго до смерти Карловны. Вряд ли Тревогин настолько благоволит к Ульяне, что моментально принял ее на место своей неизменной «правой руки». Уля из другого лагеря. Что до подробностей о смерти, то знаю, что мадам Тромб нашли в сквере, в котором работает укромное кафе. Может, ее отравили именно там? Хотя почему отравили?! Насколько я знаю, никто не объявлял официально о том, что смерть была насильственной. Даже органы пока просто ведут дознание. Версию убийства активно разрабатываем только мы с тобой, две бабы на кухне, — потому что поверили тайне какого-то юнца! Но даже если предположить, что Карловна — жертва чьего-то убийственного замысла, то… Как, например, она успела выйти из кафе на своих двоих?! Получается, яд был не мгновенный? Что можно подсыпать человеку, чтобы он умер не сразу?