Книга Василий Сталин. Письма из зоны - Станислав Грибанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бывший командующий Дальней авиацией Герой Советского Союза Василий Васильевич Решетников прямо на титульном листе «Заложников времени» размашисто, похоже, от души написал: «Ну что тут скажешь? Станислав I степени!»
Свою признательность автору так же эмоционально выразила и одна из немногих женщин, в годы войны летавших на самолетах-штурмовиках, Герой Советского Союза Анна Александровна Тимофеева-Егорова: «Никто такой книги не писал и не напишет! У меня ее полгоспиталя читали, только что вернули мне… Спасибо за книгу и правду в этом замечательном труде!» А Мария Кузьминична Покрышкина, жена прославленного летчика-истребителя заметила так: «Нужно было иметь храбрость и смелость — взяться за такое дело. Вы взвалили на себя большой труд, подняли огромные пласты. Но они требуют широкого осмысления… Вот так вот никто еще не писал — открыто… Очень смело сказали о Сталине. «Если бы не Сталин, то войну бы мы не выиграли», — так Александр Иванович говорил»…
Позвонил как-то известный русский публицист, знаменитый на весь мир спортсмен, депутат Государственной Думы Юрий Петрович Власов: «Вы прекрасную книгу написали. Прочитал с огромным наслаждением. Оставлял на вечер, как самое лучшее чтение. Язык очень хороший, подход оригинальный. Книга настолько нужна сейчас. Так наклеветали на нас…».
Много читательских отзывов было из Украины: Н. Волков (Краматорск), В. Цуриков (Кривой Рог), В. Фуртатов (Одесса), И. Титаренко (пос. Кленовый), о. Михаил (храм в селе Селище), Н. Моисеенко (село Терноватое), киевляне В. Омельченко, Б. Швайченко, Т. Супрун, Л. Джигуль, К. Дмитриев, В. Кокушко, С. Сокол. Из Белоруссии — В. Дудник, И. Защитин, П. Горбань, Л. Щукин (Минск), Н. Растегаев (Бобруйск), А. Дубинский (Слуцк); из Казахстана — Ю. Малов (Ленинск); из Грузии — Е. Джугашвили; из Молдавии — Симонов (Бендеры); из Латвии — В. Петерсон (Рига)…
Но особенно много писем было из городов и весей России — писали учителя, историки, инженеры, летчики, ветераны войны, писатели, журналисты. Чтобы не продолжать дальше этот перечень, приведу всего несколько слов из письма врача А. Г. Ловчиковой. «Я смеялась и плакала, когда читала, — делится своим настроением Александра Григорьевна. — Смеялась над Волкогоновым. Плакала над кончиной Василия Сталина…»
Согласитесь, такое признание дорогого стоит. Значит, автор «дал всем которые достойне похвалы, той же самый равномерность», — и масонам и не масонам. «А факт всегда остается фактом. Нравется или ненравется». Это уж так! Мне тогда одно было жалко — факта невстречи с Капиталиной Георгиевной Васильевой, женой Василия Сталина. Конечно, думалось мне, Капиталина Георгиевна могла много рассказать о Василии. Годы, прожитые вместе, счастливые мгновения жизни и мучительная тяжесть тюремных лет — дорога в камеры Владимирского централа, короткие встречи в их стенах, расставания, одиночество и снова ожидание встреч… Однако во время подготовки «Заложников времени» от встречи Капиталина Георгиевна отказалась и, по-своему, была права. Слишком часто недобросовестные люди, «служа неведомым богам», (а то и вполне «ведомым» — зеленой бумажке с портретом бородатого мужика из Штатов) беззастенчиво врали и об отце, и о сыне его.
Ну, а когда книга вышла в свет, когда Капиталина Георгиевна прочитала ее, препятствий для нашего знакомства не осталось, и мы на долгие годы сохранили самые теплые дружеские отношения.
Король перевернутых бреющих полетов — это когда над самой землей вниз головою летишь, он же мастер бесстрашных атак в небе Мадрида и Гвадалахары, летчик-истребитель Георгий Захаров вдруг растерялся. Киношник Кармен, приятель по встречам на испанских аэродромах пришел к нему какой-то взъерошенный, возбужденный и заявил, что собирается застрелить Васю Сталина. Мол, он с его женой Ниной закрылись в квартире Пашки Федрови, целую неделю не вылезают оттуда и никого видеть не хотят.
Захаров посмеялся, глядя, как Кармен разыгрывает роль ревнивого мужа. Но, встревоженность приятеля, как выяснилось, была не без оснований. В доме неподалеку от бывшего «Яра», где когда-то звучала Соколовская гитара, пели цыгане и кутили московские да петербургские знаменитости, в квартире — по совпадению, цыгана же! — летчика-испытателя Федрови Василий действительно встречался с Ниной.
Поняв, что над старым «Яром» сгущаются суровые тучи, Захаров ринулся в атаку:
— Да ты что! Сына Сталина…
— Нет, застрелю! — не унимался Кармен.
— Выбрось это из головы. Что нынче за мода пошла: чуть что — расстреляю! — рассудительно сдерживал гнев приятеля «испанец» Георгий. — Вот послушай-ка…
И родился план — отписать письмо батюшке Василия… Иосифу Виссарионовичу. Сомнения при этом конечно же были — тревожить вождя народов или как-то обойтись, по домашнему самим разобраться?.. Решили писать. Надежду на успех задуманного поддерживала родственная — в прошлом — связь Кармена с Ярославским. Миней Израйлевич Губельман (Ярославский), важный кремлевский придворный, в просьбе не отказал. Так что боевой маузер Кармену не потребовался.
А Иосиф Виссарионович прочитал то письмо и рассудил, как и следовало было ожидать, мудро — почти как царь Соломон.
«Верните эту дуру Кармену, — написал он на полях «телеги» и добавил: — Полковника Сталина арестовать на 15 суток».
Вождь всех народов многословия не любил, мысли свои излагал просто и лаконично. Так что Василий угодил на гауптвахту в Алешинские казармы, добросовестно отсидел там положенное наказание, а вышел — его ждал еще один сюрприз. Приказом отца полковника Сталина сняли с должности начальника инспекции ВВС.
Жена Кармена, московская красавица Нина Орлова, то ли по воле вождя, то ли в силу каких-то других причин, но после бегов вернулась домой. Пришлось, конечно, выслушать дидактическое наставление мужа на тему одной из библейских заповедей. Как уж там все дальше обошлось — кто знает. Известно лишь, что Кармен, заметив у жены красивые дамские часики, спросил:
— Это Васины?
— Да, — ответила Нина.
Кармен сквозь зубы протянул:
— Ца-ре-вич… — Потом взял те часы и грохнул по ним утюгом, чем как бы поставил точку над старой как мир еще одной любовной историей.
Так уж вышло: теми днями, а было это в конце она тысяча девятьсот сорок второго года, разбился летчик Клещев. Именно разбился, а не погиб от рук врага: в яростных воздушных атаках не нашлось равных ему. За полтора года войны 23-летний командир полка Иван Клещев одержал 51 победу!
И вот в канун нового года с одного из полевых аэродромов, где-то под Тамбовом, он взлетел на истребителе, чтобы без лишних проблем да поскорее добраться до Москвы. За бронеспинкой боевой машины Иван пристроил двух гусей, которых достал у крестьян из соседней деревушки — чем не подарок для праздничного стола. Но торопился пилот напрасно. Погода была явно нелетная — хмурая облачность опустилась до самой земли. Едва взлетел — началось обледенение. Так что утром на аэродром пришел крестьянин и сказал: «Там самолет упал. В кабине летчик и два гуся»…
