Книга Измена в подарок - Мелани Кобер

Разрезав воду плавным зигзагом, из кустов скользнула змея. Я забултыхала ногами, отгоняя её подальше и, залюбовавшись тем, как шлёпают о бревно волны, не сразу обратила внимание на тихий плеск за спиной, а когда обернулась – там уже только круги расходились, словно только что сыграла большая рыба. И вдруг – огромная тень под бревном и почти сразу фонтан брызг! Я вскочила, едва не свалившись в озеро, и сердце сладко замерло – Димка!

– Испугалась? – Отфыркиваясь, он подплыл ко мне и, ловко подтянувшись на руках, выпрыгнул из воды. – А я-то думаю, куда ты делась? Так и понял, что диван нашла.

– Диван?

– Диван. – Он блаженно откинулся на «спинку» дерева, подставил лицо солнцу. – Разве не похоже?

– Ну, вообще да, что-то есть. – Я помолчала. – А ты не боишься, что там могут быть ветки?

– Не-а. Я это место с детства знаю. Это дерево раньше знаешь, какое было – ого-го! А потом ту часть, что уходила под воду, рыбаки отпилили, чтобы лодки резиновые не дырявить, а та часть, что осталась… Она осталась. – Он улыбнулся. – А ветки, кстати, у него отвалились ещё до того, как оно рухнуло, так что…

Он говорил, а я смотрела на него – на дорожки стекающей по груди и животу воды, на собравшуюся в пупочной ямке лужицу, на крепкие ноги и руки… Смотрела на сверкающие в волосах капли, и мокрые, слипшиеся красивыми пучками ресницы закрытых глаз… Смотрела и млела – снова наедине, снова так близко…

У меня аж дыхание сбилось. Я разволновалась, мелко засуетилась… и втянула живот. Потом подумала и положила ногу на ногу. Представила, как будет выглядеть моя поза с его ракурса и, переменив ноги, сцепила руки под грудью, так, что бы плечи выглядели острее, а собственно грудь – пышнее. Слегка развернула корпус, и в качестве последнего штриха натянула носочек «верхней» ноги.

Димка открыл глаза, окинул меня смешливым взглядом.

– Погоди, а ты что, не купалась ещё здесь? Да ладно?! Места лучше не придумаешь! – Поднялся. – Давай?

– Давай!

Он как стоял боком, так и взвился вдруг вверх и, ловко развернувшись прямо в воздухе, щучкой ушел под воду.

– Ну давай, чего ты? – вынырнув крикнул он, – нет там никаких веток!

Я осторожно, способом «мешок картошки», сползла с бревна, взвизгнула, перед мгновенным погружением с головой и, вырвавшись из холодной глубины на прогретую солнцем поверхность, счастливо рассмеялась.

Навернув приличный круг, мы вернулись к «дивану» и тут я удачно облажалась, не сумев взобраться на него. Почему удачно? Потому, что Димка оказался, вдруг, близко-близко за спиной, обхватил меня за талию:

– Давай помогу.

Я подпрыгнула, руки его ловко метнулись с талии на бёдра, уверенно подтолкнули мою филейную часть. Брыкаясь, соскальзывая и теряя силы от смеха, я, наконец, закорячилась на бревно. Неистово билось сердце, сладко-сладко разливалось в животе счастливое тепло.

– А научи меня щучкой нырять? Только сразу говорю – я боюсь!

Он с готовностью согласился. Осторожно обнимал, «ставя» мне руки, спину. Постепенно смелел, затягивал прикосновения, проскальзывая иногда ладонями по коже – будто случайно, но так нежно… И конечно, после каждого моего неуклюжего ныряния, хватался за талию и бедра, помогая взобраться на трамплин. Скоро границы стёрлись, просто забылись в пылу веселья – мы резвились, прикасаясь друг к другу безо всякого контекста, без стеснительной осторожности и неловкого молчания. В один из моментов Димка оказался на бревне раньше меня, подал руку:

– Хватайся!

Попытался вытянуть, но это оказалось сложнее, чем, если подсаживать снизу. С четвёртой или пятой попытки дело пошло, и я умудрилась-таки упереться стопами в бревно, но когда уже почти выбралась, ноги вдруг соскользнули. Я ухнула вниз, повиснув на Димкиной руке и протяжно застонала. Он всполошился:

– Ты чего?

– Нога…

Живо оказавшись в воде, он подхватил меня за талию, пружинисто напрягся:

– Только потихоньку… Готова? – и вдруг: – Стой! Давай лучше я поднырну под тебя, посажу на плечи и вытолкну, а ты руками, хватайся и… Сразу так надо было. Давай, спиной к дивану повернись.

Действительно так было намного удобнее… но и гораздо интимнее, прямо-таки до сковывающей неловкости. Однако Димка, похоже, этим вопросом не парился. Выбравшись следом, уселся рядом:

– Та же?

– Угу… – Я потёрла ногу. – Прям по старому синяку. Вот, блин, а ведь почти сошёл… сколько я на него бадяги перевела!

– Покажи!

Он закинул мою ногу себе на колени, осторожно ощупал голень… И не успела я возрадоваться тому, что с утра брилась новым станком и кожа до сих пор гладкая, как меня обсыпало во-о-от такенными мурашенциями… Димка улыбнулся:

– Замёрзла?

– Есть немного…

И действительно – заигравшись, мы даже не заметили, как на солнце налетело огромное, черное облако с золотыми краями, и сразу усилился и посвежел ветер.

– Может, пойдём уже? – неуверенно спросила я.

– Не, давай ещё посидим…

Он осторожно опустил мою ногу, и, придвинувшись вплотную,  приобнял, поглаживая ладонью плечо.

– Сейчас туча пройдёт и снова будет жара. Правда, ненадолго.

– Почему?

– Солнце скоро зайдёт за деревья. Зато потом настоящий кайф начнётся: не жарко, не холодно – идеально! Ну и комары…

– Подумаешь… Они все давно сдохли от пекла, а те, которые выжили – слабаки́.

– Не скажи. Лесные, это тебе не городские.

– Всё равно фигня! У меня такой спрей от них, что будь они хоть таёжными…

– А у меня спрей в машине остался. Совсем не подумал.

– Не проблема, возьмёшь мой. Только он гвоздикой пахнет. Ты как к гвоздике?..

– Да без разницы… Она у меня с солёными огурцами ассоциируется.

– И у меня…

О боже, мы говорили о какой-то ерунде, но делали это с таким умным видом, словно важнее комаров и солёных огурцов ничего на свете не было! И оба понимали, что стоит нам замолчать – и близость либо сразу закончится, либо перерастёт в нечто совершенно не нужное, но такое манящее…

Я вздрогнула:

– Ой, дождь… Дождь!

Первые крупные капли шлёпались редко, и казались ерундой … Но потом они застучали всё быстрее и вскоре обернулись настоящим ливнем. Я завизжала:

– Бежим скорее!

– Да ты что, самое интересное началось! Останься!

Мы сидели под дождём, ловили капли на язык, хихикали и прижимались друг к другу всё теснее. Спасения не было, вода лила с нас ручьями, обволакивала, связывала, словно мы сидели в каком-то странном коконе. Одном на двоих коконе… Но в то же время становилось не на шутку холодно, я начала ёжится и подрагивать.