Книга Скрам 2 - Яна Егорова

Я до сих пор помню его слова, заставившие меня окунуться в горячую дрожь: «Вас напугали сегодня. Вы хотите отказаться работать на меня?».

Мне очень хотелось прокричать в ответ, что ни при каких обстоятельствах, даже под дулом пистолета, я не собираюсь никуда уходить добровольно. Так бывает в жизни, что люди, обладающие поистине добрыми сердцами, становятся слишком уязвимыми для других. Они сами не понаслышке знают, что такое пуд горя. Адриан Шагалов это действительно хорошо знает. Иногда у меня складывается такое впечатление, что он не разговаривает с людьми лишний раз, избегает их именно по той причине, что ждать от большинства из них ничего хорошего не стоит. Иногда даже обычные, бессвязные речи могут быть наполнены таким количеством глупости, которая способна довести умного человека до настоящего приступа.

Я умею молчать и слушать, говорить так, как надо. Отчасти поэтому я получила возможность быть здесь. Проводить время рядом с Адрианом Шагаловым в его кабинете, сидеть в кресле и слушать, как по листам в его блокноте рисует его карандаш. Поправлять сбившиеся бумаги на его столе, следить за тем, чтобы и дома, и в офисе все было идеально. Ровно так, как он любит и как должно быть, чтобы он чувствовал себя спокойно.

Я покосилась на дверь — где-то в глубине квартиры раздался звонок. Посетители? В такой час? Это не может быть Давид Шагалов, его к пятничному ужину не приглашают. Тогда, кто?

— Моя фамилия Алпаров, я желаю поговорить с Шагаловым!

Громкий голос композитора я услышала еще на втором этаже. Бесшумно спустилась на несколько ступенек, пока не увидела своими глазами неожиданного гостя. Этот наглый тип после всего того, что сделал, посмел явиться в дом к Адриану Аароновичу?

— Ага! — вскричал разгоряченный музыкант, завидев меня. Он был одного роста с Расторгуевым, открывшим ему дверь, но разглядел меня, потому что я все еще стояла на ступеньках. — А вот и его помощница! Что же вы убежали, звезда моя? Мы так не договаривались!

Я расправила плечи и вышла из засады. В конце концов, чего мне боятся? Он же не террорист с пистолетом! Кстати, об этом. После ранения Михаила Павловича, на входе в здание сидит охрана и стоят ворота-детекторы металла, данную опцию для всего дома оплачивает Скрам — это было решение Давида Шагалова. Адриан не возражал. Так что теперь можно быть уверенными, что люди, которым открывает Расторгуев, пришли без оружия, как минимум. А еще за дверью сейчас стоит один из охранников, дверь не закрыта — в случае необходимости, по инструкции он войдет в дом и вмешается в ситуацию.

— Мы также не договаривались с вами, что вы будете кричать. Я говорила вам, что вы пройдете инструктаж, в иной ситуации разговор вовсе не состоится. Вы меня не послушали — он не состоялся.

— Какой инструктаж?! Что за чушь?

— Я вам объясняла, как именно необходимо разговаривать в присутствии Адриана Шагалова. Кстати, вынуждена вас предупредить — если вы не сбавите тон, охрана вас выведет отсюда силой.

— Что-о-о?! — возмутился достопочтенный композитор.

Такое ощущение было, от этого возмущения встали дыбом не только волосы у него на голове, но и седые брови, а вдобавок к ним седая бородка, за которую он имел привычку постоянно хвататься.

Композитор следил за своей внешностью. Я повидала таких в ресторане — что ни вечер — постоянно приходят с новой дамой. Вешают красивые комплименты им на уши, поют дешевым шампанским, дарят один цветок, потом по-тихому еще и с официантом за счет торгуются. Одновременно успевают строить глазки другим женщинам в зале и постоянно пытаются залезть под юбку к официантке. Этот ничем от них не отличается, разве только денег у него немного больше.

— Вам что-то непонятно, господин Алпаров? — вежливо осведомился у гостя, застрявшего на пороге, Расторгуев. Дворецкий тоже был в курсе, какой грязью данный субъект поливал в новостях нашего общего шефа.

Композитор явно не ожидал такого отпора. Как же! Он же знаменитость!

— Вы это серьезно? — Алпаров уставился на меня.

— Абсолютно, — кивнула я, еще немного приблизившись.

Расторгуев уже было поднял руку, чтобы позвать охранника, но напыщенный франт на пороге сразу как-то сник, насупился и неожиданно заговорил тише.

— Хорошо. Я понял. Хорошо, — прорычал последнее слово дворецкому сквозь зубы. — Я понял, не видите? Ни к чему охрана. Я хочу поговорить с Шагаловым. Черт с ними, с вашими условиями. Сделаю все, как скажете. Пустите меня к нему.

— А волшебное слово? — усмехнулся Михаил Павлович, глядя на того из-под тонких круглых очков.

— Я еще и просить должен?

— После всего того, что вы наговорили журналистам… Как вы сами считаете, господин Алпаров? Это он вам нужен, а не вы ему, — Расторгуев явно наслаждался ситуацией, его любимого Адриана Аароновича обидели и сейчас ему выпал шанс лично отомстить за обиду «почти сыну».

— Черт вас дери… Пожалуйста. Я хочу поговорить с Шагаловым.

Дворецкий совершил легкий одобрительный кивок головой, но его ответ прозвучал следующим образом:

— Время и возможность разговора вы можете согласовать с личной помощницей Адриана Аароновича — Натальей Олеговной, а я со своей стороны скажу, что в ближайшие два-три часа господин Шагалов будет занят.

Отомстил! Ну, конечно! Я видела только затылок Михаила Павловича, но кожей ощущала его ликование — оно витало в воздухе. Да уж! На самом деле отомстил! Композитор стоял на пороге дома Шагалова, злился, был в ярости, сжимал и разжимал кулаки — и не мог ничего поделать. Мы могли вить из него веревки, так сильно ему был нужен разговор с хозяином дома.

Глава 5

— Наталья Олеговна, еще вина?

— Нет, спасибо.

— Что же вы отстаете от нас, вечер только начался?

— Спасибо, Михаил Павлович, я лучше воздержусь.

Дворецкий, этим вечером сменивший привычный фрак на светло-серый кашемировый костюм и смелую, цвета розового вина рубашку, подлил себе еще немного белого вина. На ужин Академин подал нам всем рыбу, поэтому выбор Адриана Аароновича пал именно на это вино. Теперь я немного в этом разбираюсь.

В начале ужина после того, как все расселись по своим местам, Адриан взял одну из принесенных с собой бутылок вина, которые доставили несколькими днями раньше, передал ее в руки Борису Емельяновичу и опустившись на свой стул, немного рассказал об этом напитке. Не в первый раз я с замиранием слушала, как звучал его голос. Каждое слово он произносил очень мягко и аккуратно, будто был не уверен в том, что скажет правильно. Он настолько редко разговаривал, что это было совсем неудивительно.

— Д-домэн де Мариньер, две т-тысячи восемнадцатого года. Это б-белое вино имеет легкий желтый оттенок, обладает ароматом белых цветов и фенхеля. В его вкусе присутствуют ноты копчености и свежести. В-винодельня, на к-которой произвели вино, уже более пятисот лет располагается в Сансерре, в самом центре региона Луары, во Франции. Поместье де Мариньер расположено на кремнисто-глинисто-известняковых почвах и на песчаной земле. Прежде поступить в продажу, это вино созревает около пяти месяцев и лишь потом появляется в магазинах Франции. Совиньон блан — к-классический сорт винограда для белого вина, терпко-кисловатый привкус в-всегда хорошо сочетается с рыбой. Именно Долина Луары стала родиной этого сорта винограда, в наши дни он растет уже по всему м-миру.