Книга Девочки с Венеры, а мальчики… с дуба рухнули? - Луис Реннисон

Звонит телефон

15.45

Благодаренье Богу! А то с горя я уже было собралась считать до ста на немецком, а с немецким у меня полный мрак.

- Джорджи, это Джас.

- А ты-то что звонишь?

- Хочу узнать, как ты.

- Смерть наступила несколько часов назад. Прощай.

Хоть обзвонись теперь! Не буду брать трубку, и все.

17.00

Ну и подруга. Даже не перезвонила.

У меня в комнате

В кровати под одеялом

22.30

Вернулись мама с Либби. Заглянули ко мне в комнату, а я притворилась спящей. Сопя как паровоз, Либби потихоньку (это она так считает) подкралась ко мне. Мама шепчет ей:

- Поцелуй свою сестренку, Либби. Она у нас в расстроенных чувствах.

Ощутив на носу мокрый засос, я подскочила как ужаленная.

- Ничего себе поцелуйчик! И что вам так дался мой нос?

23.15

После этого сон как рукой сняло. Сижу на кровати и смотрю на звездное небо. Если долго смотреть на звезды, начинаешь чувствовать себя маленькой букашкой. Это мы проходили на физике. Вселенная, она бесконечна… Герр Камьер сказал, что наверняка есть параллельный мир, где мы повторяемся. И в этом параллельном мире живет еще одна Джорджия Николсон - она сидит в кровати, грустит и смотрит на небо. Бедная девочка.

23.17

Представляете, и у этой другой Джорджии Николсон тоже есть возлюбленный, с которым ее хотят разлучить. Мало того, со всеми девчонками ее тоже хотят разлучить (Джаска не в счет). Как я ее понимаю…

23.29

Я вдруг подумала и ужаснулась: если в параллельном мире есть вторая такая же Джорджия, значит, там есть еще дубль Линдси, дубль П. Грин и дубль жирдяй-сосед в огромных шортах? Жесть!

Четверг, 22 июля

Накануне ужасного дня

Голодная забастовка

2 часа ночи

И дауну понятно, почему я голодаю, а мама пристает и пристает:

- Хочешь чипсов? А фасоли?

- Я больше никогда не буду есть, - гордо ответила я.

- О'кей, - сказала мама и ушла с Либби под мышкой.

Потом я потихоньку прокралась на кухню и подъела остатки маминых чипсов.

16.00

Девчонки уже целую вечность не звонили, то есть они звонили утром, но с тех пор прошла вечность. Я одна, совсем одна.

16.10

Спустилась в гостиную посмотреть телевизор. Либби дремлет на диванчике, и я ее потревожила. Либби забралась ко мне на колени и обняла меня:

- Джорджи, аблю… Аблю, Джоджи. Джорджи, Джорджи, ла-ла-ла…

Она меня воспринимает как что-то среднее между сестрой и кошкой, все время меня гладит. Я крепко обняла ее и прижала к себе. Хоть кто-то в этой семье меня любит, хотя Либби у меня такая чумная…

Вошла мама и говорит:

- Как трогательно! Господи, ведь совсем недавно и ты была такой же маленькой. Мы с папой выгуливали тебя в парке в колясочке, и у тебя еще была такая шапка с ушами под «кошачьи лапки». Ты была такая хорошенькая.

Ну все, пошли-поехали! Вечер воспоминаний про то, как я писалась и все такое.

Мама погладила меня по голове и чуть не плачет от умиления, а меня все это бесит.

И тут Либби так громко пукнула, что ее аж подбросило вверх, как ракету на взлете.

Я скинула ее с коленок и закричала:

- Либби, фу! Мама, и зачем ты кормишь ее жареной фасолью?!

Фу. Однажды мы с дедушкой гуляли по улице, и он тоже выпустил воздух. А за нами шла тетка с таксой - она, конечно, все слышала, и говорит: «Да уж…» А дедушка оглянулся, увидел таксу на коротких, словно обрезанных ножках и говорит: «Простите, мадам, неужели это я так покалечил вашу собаку?» Чума! Хотя за эту шутку я поставила бы деду 5 баллов. Уж лучше остаться с ним, чем тащиться в эту гребаную Новую Зеландию.

Я пошла и спросила:

- Мам, а что если я останусь с дедушкой?

- Но он же в доме престарелых, - ответила она.

- Ну и что?

Никакой логики.

23.30

С зажженными свечами в руках девчонки собрались под моими окнами. С ними был Свен, почему-то в бумажной шляпе. Наверное, у них в Швеции (или где там?)принято прощаться с друзьями в подобных шляпах. Короче, все они махали свечами и пели: «Mon Merle a Perdu une Plume». «Нашла я черное перо, мой черный дрозд потерял его…» Но на втором куплете вышли очумевшие соседи и сказали, что их собаки пугаются шума.

«Ладно, тогда мы просто будем стоять молча, - сказала Джас и добавила: - Всю ночь».

Но Свен скомандовал: «Пошли», и девчонки быстро свалили. Мне стало грустно.

Пятница, 23 июля

Самый ужасный день

Полдень

Если хотят, пусть вызывают полицию - живой я не дамся. Привязала рукава халата к кровати, потом влезла в него и лежу. Уже представляю газетные заголовки: «Восходящую звезду хоккея насильно увозят в страну вечно-зеленых киви». На всякий случай, для фоторепортеров, я предварительно накрасилась.

12.00

В комнату влетает мама, вся возбужденная:

- Представляешь? Мы никуда не летим - папа сам к нам возвращается!

- Что?

Мама принялась меня обнимать, а на меня напало окоченение.

- Что? - переспросила я. - Как это возвращается? Зачем?

Новости - лучше не придумаешь

13.00

Папа налаживал какую-то скважину в Новой Зеландии, и произошел выброс горячего пара.

Он успел отскочить в сторону, но сломал себе ногу. И мама сказала папе, что она не враг своим детям и не повезет их в страну, где из земли происходят выбросы горячего пара.

- Хватит валяться в постели, - скомандовала мама. - У тебя больше нет для этого повода.

Я сделала вид, что не понимаю, о чем она, но внутри у меня все пело.

Фати вернется не прямо сейчас, а по окончании контракта. Уж чем пилить в Новую Зеландию, я готова терпеть его выходки дома. Конечно, он опять начнет меня строить и расхваливать семидесятые, но я даже на это согласна.

Мама счастлива как никогда, лезет обниматься. Лицемерка. Я тоже обняла ее разок, но мне это нужно для дела, чтобы выпросить пять фунтов. И я их получила!