Книга Тайна ночи - Вайолетт Лайонз

— Сначала я все не могла придумать,— снова зажурчал ее бодрый голос, — кто будет произносить первый тост. А Маргарет мне посоветовала обратиться к Чарльзу Драммонду, и, знаешь, он так обрадовался...

— А кто такой этот Драммонд?— недоумевая, спросила девушка.

— Но как же, милая! Это же новый главный менеджер магазина «Пати». Он и его жена обязательно должны побывать у нас.

— Мне кажется, было бы лучше поручить это кому-то из близких или, в конце концов, из друзей,— мягко возразила Патриция, заранее зная, что мать все равно сделает по-своему.

— Нет, это не совсем хорошая идея, дорогая. Я бы бесконечно ломала голову, кого предпочесть. Кто-нибудь из родственников мог обидеться, а нам это ни к чему. Эта дата слишком важное событие для всего нашего семейства... И для твоего отца, конечно,— поспешила уточнить она.

Но Патриция прекрасно понимала, что для отца его собственный день рождения уже не имел значения как таковой. Это был всего лишь один из праздников, которые регулярно с возрастающей год от года помпезностью отмечал их благородный клан. А для матери это был очередной повод разослать приглашения по всей Англии, выписать к себе в Оксфордшир лучших косметологов и парикмахеров, заказать новое ультрамодное платье и удивить гостей роскошью и обилием праздничного стола.

В системе приоритетов отца принадлежность династии Орбисонов значительно перевешивала все остальное. Он жил в своем придуманном мире, который, по большому счету, ограничивался только его профессиональными интересами. На неоправданную расточительность своей супруги он смотрел сквозь пальцы, считая, что всерьез воспринимать и даже пытаться понять поступки женщины — дело неблагодарное. Роль отца или главы семьи вдохновляла его только теоретически. Он лишь поддерживал вокруг себя атмосферу благополучия и стабильности. Несмотря на преклонный возраст, Ричард Орбисон виртуозно контролировал все дела фирмы и считал, что огромное состояние, за долгие годы накопленное его предками, как бы заочно застраховало его детей от жизненных трудностей и неурядиц. Заниматься их воспитанием он не считал нужным, полагая, что все устроится само собой. Но, будучи человеком набожным, он не забывал благодарить Господа за ту тихую счастливую нишу, в которой пребывал с рождения, и не без оснований надеялся, что впредь так оно и будет.

— Да, мама, ты как всегда права! — равнодушно заключила Патриция.

Элизабет Орбисон наконец уловила в голосе дочери нотки апатии и равнодушия.

— Я надеюсь, милая, ты почтишь нас своим присутствием! Не так ли?— подчеркнуто нервно спросила она, как случалось всегда, когда Элизабет начинала подозревать, что чье-либо упрямство, независимость или чувство противоречия могут нарушить ее стройные планы.

— Конечно приду.— Патриция уже давно решила для себя пойти на компромисс и не обострять и без того слишком уж светские взаимоотношения с родной матерью.— Как же я могу пропустить такое событие!

— Надеюсь, ты придешь не одна?

Миссис Орбисон явно успокоилась, и теперь ею владело исключительное любопытство.

Учитывая, в каком трудном положении она оказалась, произнести членораздельное «да» или «нет» Патриция не могла. Вопрос о том, будет ли Грегори Адамc сопровождать ее, оставался открытым. Поэтому она пробурчала в трубку нечто невнятное, но мать, по своему счастливому обыкновению во всем находить положительные стороны, расценила это как утвердительный ответ.

— Я его не знаю? Это кто-то особенный? — не унималась Элизабет Орбисон.

— Увидишь,— без тени кокетства односложно ответила Патриция.

— Ты, похоже, не в настроении, не хочешь посплетничать со своей родной мамочкой. Ладно, я потерплю. Вечеринка ведь не за горами, на следующей неделе. Тогда и посмотрю на твоего неизвестного. Еще созвонимся, дорогая, пока.

— Пока, — машинально пробормотала девушка и услышала в трубке короткие гудки.

Не было никаких сомнений, что для отца с матерью, которые всю жизнь коллекционировали известных, влиятельных и богатых знакомых, Грегори Адамc представлял определенный интерес, был, по их понятиям, особенным. Но согласится ли он пойти с ней на вечеринку после всего, что случилось,— вот что не давало ей покоя.

Мне казалось, я все так здорово спланировала, думала девушка. Если же отбросить кандидатуру Грегори Адамса, где мне найти столь же эффектного, умного и знаменитого мужчину, с которым не стыдно было бы показаться на дне рождения отца. Только если он придет со мной, они наконец поймут, что я самостоятельная, независимая личность и имею право по-своему строить свою жизнь, что со мной, несмотря на разницу в возрасте, общаются солидные, умные люди, а не только безмозглые и инфантильные маменькины сынки из богатых семей. Ну зачем, спрашивается, я вспылила сегодня на аукционе. Вела себя, как глупая избалованная злючка. Надо собраться с духом и позвонить ему, иначе потом буду жалеть, что струсила. Но только завтра, а то я сейчас совсем без сил.

Завтра для Патриции наступило быстрее, чем ей бы того хотелось. Каждый уходящий час, казалось, нашептывал, что пора звонить, а она все откладывала и откладывала предстоящий разговор, как когда-то в детстве, когда не хотелось делать уроки. Мельком взглянув в окно, девушка заметила, что начинает смеркаться, и наконец решилась.

Она села в позе лотоса в глубокое белоснежное кресло с телефонным аппаратом в руках и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы расслабиться. Но от страха ее сердце продолжало бешено колотиться, а руки как-то обмякли, словно ватные, и совсем похолодели. Почти бесчувственными пальцами она набрала номер, который ясно запечатлелся в ее памяти. Наступила пугающая тишина, и потом последовало несколько долгих гудков.

— Грегори Адамc слушает,— неожиданно ворвался знакомый мужской голос.

Девушка оторопела. Она никак не ожидала, что он ответит сам. Это был служебный телефон, а на каминных часах стрелка достигла римской цифры шесть. Патриция подсознательно надеялась, что в это время суток Адамса уже нет в офисе и можно будет оставить ему сообщение на автоответчике или в крайнем случае переговорить с секретаршей.

— Алло? — повторил все тот же голос, но более жестко, с раздражением. — Почему молчите, может, ошиблись номером?

— Нет-нет,— испуганно возразила девушка. Оцепенение прошло, и нужно было объясниться: — Просто я не ожидала, что в столь поздний час... Думала, подойдет секретарша...

Последовала пауза, которая, как ей казалось, длилась вечно. Она была уверена, что Адамc уже понял, кто звонит, и вот-вот молча положит трубку. Но на другом конце провода неожиданно раздался смех.

— Ах, это вы, мисс Орбисон?

— Вы меня помните?— неуверенно спросила она.

Чувствуя шаткость своего положения, девушка пыталась разгадать, что мог означать этот смех: снисходительность или злую насмешку. Но в любом случае это было лучше, чем если бы он просто бросил трубку.

— Ну как же я мог забыть вас, моя госпожа,— звучал завораживающий ироничный голос.— Особенно учитывая милые подробности нашего знакомства...