Книга Не убоюсь я зверя - Валентин Леженда

— Для тебя, Паромщик, я всегда держу самый лучший.

— Я вот по какому делу…

Короткий перерыв закончился, и на сцену вышла следующая группа, нарезающая технограйндкор. Мне пришлось повысить голос:

— Скажи мне, отец Тэтлиш к тебе случайно не заходил?

— Заходил, — кивнул Мардук.

— Когда?

— Вчера. — Бармен старался не смотреть на меня. — Понимаешь, Паромщик, его убили.

— Что?!

— Какой-то отморозок вчера ночью застрелил его прямо на том месте, где ты сидишь.

— Как выглядел убийца?

— Весь в черном, лицо скрывала пылевая сетка. Я было решил, что это обыкновенный любитель пришел послушать классику. Ребята вчера нарезали кавера «Иммортал» и «Батори». Народу было вдвое больше, чем сегодня.

— Кто забрал тело?

— Коронеры СБ, кто же еще.

Я опоздал. Винить было некого. Даже если бы я очень сильно поспешил, то все равно бы не успел. К тому моменту, как я встретил Дэмиена, отец Тэтлиш был, скорее всего, уже мертв.

— Ладно, загляну в следственный крематорий.

— Погоди.

Я обернулся:

— Что еще?

— Он кое-что просил тебе передать.

Значит, священник знал, что его убьют.

— Это мнемописьмо. — Мардук пошарил под прилавком. — Вот, возьми…

И он незаметно сунул мне в руку маленький шестиугольный кристалл.

— Спасибо.

Я расплатился и быстро вышел.

Мнемописьмо. Значит, информация была настолько важна, что за нее пришлось заплатить жизнью.

Что ж, кто бы ни убил отца Тэтлиша, убийцу я достану. Причем сегодня же. Но главное сейчас мнемописьмо.

Нужно было найти тихое, спокойное место и там раскрыть его, лишь бы запись не повредилась.

Дав запрос спутнику, я быстро получил нужные сведения.

Бегущая строка сообщила мне, что тело отца Тэтлиша доставлено в двести шестьдесят девятое отделение Городского следственного крематория, труп еще не сожгли. Через сетку я послал от своего имени запрет на кремацию и через пятнадцать минут был на месте.

Казалось, тело еще не остыло. Отец Тэтлиш выглядел как живой. Но неизвестный ублюдок знал, куда стрелять, так что даже будь на месте убийства бригада реаниматоров, они бы ничего не смогли сделать.

Две маленькие выжженные дырочки, одна во лбу, вторая в груди. Внутри наверняка был один пепел.

— Кумулятивный игольник, — со знанием дела пояснил сопровождающий меня коронер.

— Я хочу, чтобы вы сняли с сетчатки трупа изображение, последние две минуты жизни.

— Не уверен, что получится, — пожал плечами судмедэксперт, — стопроцентной гарантии дать невозможно, мозг полностью сожжен. Сомневаюсь, что там что-то осталось.

— А вы попробуйте.

— Сейчас сделаем.

Тело перевезли в лабораторию. Техномедики засуетились, включился нейросканер.

— Вам повезло, — через пять минут с улыбкой сообщил коронер. — Кое-что нам все-таки удалось записать.

И он передал мне маленький мягкий диск.

Время поджимало, поэтому пришлось снять комнату в первом попавшемся отеле. Можно было, конечно, добраться до территории Домината, но я не хотел упустить убийцу.

Клерк за бронированным стеклом кабинки здорово удивился, увидев, что я один, без сопровождающей девицы. Но, заметив перчатку, никаких лишних вопросов задавать не стал.

Я снял номер на полчаса. Дольше задерживаться был не намерен. Следовало выследить и уничтожить убийцу, если только неведомый заказчик уже об этом не позаботился. Что ж, найдем и заказчика, вопрос лишь во времени.

Номер был маленьким и скудно меблированным. Кроме вращающейся гравикровати и громоздкого древнего озонатора, ничего не было.

Озонатор, как водится, не работал. Даже окно и то искусственная голограмма: пошлый морской пейзаж с чайками и отдаленным шумом несуществующего прибоя. Но большего заглядывающим сюда парочкам и не требовалось.

Я отключил светящийся потолок, задействовал «глушилку» (комната наверняка была напичкана электронными шпионами) и только после этого, достав из кармана мнемописьмо, поспешно его активировал.

Шестиугольник замерцал.

Прямо посередине комнаты возник отец Тэтлиш в своем обычном коричневом комбинезоне — облачении священника церкви «Того Кто Грядет».

Отец Тэтлиш улыбнулся:

— Здравствуй, Паромщик, значит, меня все-таки убили.

— Сожалею, — ответил я.

— Ну конечно же, ведь ты все равно бы не успел вмешаться. Я обратился к тебе слишком поздно, старый дурак…

То, с чем я сейчас разговаривал, не было живым человеком. Всего лишь его ментальная копия, искусная, очень близкая к оригиналу, но все же копия.

Отец Тэтлиш умер, его мозг был уничтожен, сознание угасло, но перед смертью (наверняка ощущая ее приход) он успел записать это мнемописьмо. Запись стоила огромную сумму, но священник, по-видимому, располагал ею.

Изображение было настолько четким, что иллюзия присутствия казалась практически абсолютной. Здесь явно работал мнеморежиссер высшего класса.

Итак, передо мной отец Тэтлиш, который вчера ночью был убит.

В мнемописьме записана его душа.

Интересно, как бы отнеслись к подобному древние богословы Земли? Признали бы они, что отец Тэтлиш умер, или же, пока его душа существует отдельно от тела, этого человека можно считать по-прежнему живым?

Скорее всего, богословы сочли бы сей парадокс происками дьявола и, возможно, оказались бы не так уж далеки от истины.

— О чем задумался, Паромщик?

— Об одном парадоксе.

— Я догадываюсь: тебя смущает, что я мертв.

— Вовсе нет. Ведь я и раньше знал, что подобное может случиться. Но столкнуться с ментальной копией в реальности… ведь мы были знакомы столько лет, и вдруг…

— Не беспокойся за меня, я наверняка уже на небесах по правую руку от архангела Врат.

— Скорее уж на подступах, — попытался пошутить я.

Отец Тэтлиш снова улыбнулся:

— Вот видишь, ты уже принял все как есть. С тобой всегда было легко, Паромщик.

— Мне о многом нужно тебя спросить…

— Нет, сначала о главном. Как ты уже догадался, меня уничтожили, чтобы не допустить нашей встречи. Но они не учли, что я заранее подготовил мнемописьмо. Не стану говорить, во что оно мне обошлось, ибо это уже не имеет значения. Я поступил правильно, и цель достигнута. Мы, несмотря ни на что, встретились.