Книга Укрощенная страсть - Джил Грегори

— Угу. — Губы полицейского скривились в саркастической улыбке. — Такая же правда, как то, что топи Миссисипи просто напичканы золотом и что я владею там участком.

— Я говорю вам правду, — повторила Эмили.

— Кто это — я?

Она подняла подбородок.

— Я, Эмили Спун.

«Эмили Спун. В этом имени есть что-то страстное и очаровательное, равно как и в ней самой, — плутая в мыслях, подумал Клинт Баркли. — Каким образом Джейк Спун заполучил в племянницы эту прелестную злючку? Какие силы ада ему помогли?»

— Мисс Спун, кто еще живет здесь, вместе с вами и вашим дядей?

— Я больше не отвечаю на ваши вопросы, шериф. Уже поздно, а у меня на завтра много дел. И потом, вы незаконно вторглись на мою землю.

Он прищурил глаза после этого заявления и сделал шаг вперед. Эмили отошла на шаг назад.

— И у вас есть документ? — поинтересовался полицейский с раздражением в голосе.

— На… что? — спросила Эмили. Каждый раз, когда этот человек приближался к ней, она теряла нить мысли.

— На землю.

— Есть. У моего дяди.

— Передайте ему, что я хочу видеть этот документ, — грубым, резким тоном сказал шериф. Усталость вдруг сошла с его лица, и оно снова стало холодным и суровым, сделав собеседника Эмили похожим на человека, много чего слышавшего и повидавшего. — Скажите вашему дяде, чтобы он приехал в город и показал мне бумагу. У меня к нему будет несколько вопросов.

— Я не знаю, когда он вернется.

— Куда он поехал?

— Понятия не имею. И вас это не касается.

Эмили выдержала его строгий пронизывающий взгляд в течение целой минуты, и звезды блестели у них над головой, яркие, как бриллианты. В жизни она прошла через множество испытаний, ей приходилось иметь дело с людьми самой разной манеры поведения, но такого твердого, стального взгляда, как у этого высокого и опасно красивого шерифа, не было ни у одного мужчины. Эмили заставила себя смотреть в эти проницательные глаза, высоко держа голову и выпрямив спину, хотя была готова плакать от досады из-за рушащихся надежд. Ей казалось, что переход к новой жизни будет легким и безболезненным, а на деле все получалось гораздо сложнее.

Но она не станет плакать ни перед одним полицейским, а уж перед этим — тем более.

— А сейчас вам пора уходить, — чопорно сказала она. Шериф еще секунду изучал ее с таким непроницаемым лицом, что на нем невозможно было ничего прочитать, затем прикоснулся к шляпе.

— Спокойной ночи, мисс Спун. Если вы действительно не хотите неприятностей, пусть ваш дядя привезет в город тот документ.

Эмили стояла как столб, не желая отвечать и отказываясь двигаться. Она не пошевелилась и тогда, когда шериф зашагал к небольшому холму, находящемуся на достаточном расстоянии от дома.

«Понятно, — раздумывала она, чувствуя, как под юбкой трясутся коленки, — спрятал лошадь под деревьями, чтобы здесь не услышали, как он приближается. Потом прокрался к дому, несомненно, хотел разведать, сколько людей в „банде Спуна“ и где они прячутся».

Осмотрительный. И смекалистый.

«Худший тип полицейского», — решила Эмили. От неспокойных мыслей у нее заурчало в желудке. Она еще помнила, с какой силой этот человек выхватил у нее оружие и как он удерживал ее своими мускулистыми руками. Она ощущала их мощь даже сейчас, стоя здесь в одиночестве под луной. И вновь слышала его грудной, лениво-вежливый голос.

Она не двигалась с места, пока не увидела, как шериф вывел свою лошадь. Он оглянулся еще раз на хибару — и уехал. Высокая фигура мужчины, свободно и уверенно сидящего в седле на темной лошади, промелькнула в лунном свете и пропала.

Эмили поспешила к дому и юркнула в дверь. Трясущимися пальцами она задвинула засов и только тогда осознала, что, пока продолжалась их беседа с шерифом, Джо проснулся.

К своему ужасу, она застала его у окна с открытыми ставнями, босого и дрожащего. По его прижатому к стеклу лицу текли слезы, и он был так бледен, что у Эмили остановилось дыхание.

— Не позволяй ему меня обижать! — твердил он навзрыд. — Не позволяй ему, Эмли. Пожалуйста, не пускай его сюда!

— Ну что ты, Джо! Конечно, не пущу! Никто больше не посмеет тебя обижать. Никогда! Это правда! — Она положила ружье и обняла мальчика, увлекая его прочь от окна. — Здесь тебе нечего бояться. Это был всего лишь шериф. Приходил к нам с визитом. И ушел. Уехал обратно в город. Ты же видел?

Мальчик глубоко вздохнул, не отодвигаясь от Эмили, прильнув к ней со всей своей силой.

— Да, но я подумал… Эмили, ты уверена, что он приходил не за мной?

— Абсолютно уверена. Обещаю, что никто тебя не тронет. В этом доме ты в безопасности. В полной безопасности, Джо.

Эмили снова и снова заверяла его, что здесь ему ничто не угрожает. А потом еще целых полчаса мысленно ругала полицейского. Наконец она снова уложила мальчика в постель и, заставив его выпить стакан теплого молока, села рядом, ожидая, когда он снова уснет.

Этот шериф из Лоунсама до смерти напугал их обоих, ее и Джо. Приехал, оставил ей наказ… и уехал. «Даже не сообщил своего имени», — только теперь сообразила она.

Глава 3

Клинт Баркли просмотрел листки с объявлениями о розыске и швырнул на письменный стол затрепанную пачку. Откинулся в кресле и провел рукой по глазам, пытаясь отрешиться от громкого храпа какого-то горняка, спавшего в камере в дюжине ярдов от кабинета. Старый шахтер был доставлен в участок в состоянии сильного опьянения.

Через открытое окно в комнату медленно вплывали другие звуки. Наряду с ударами по клавишам пианино и громким пением слышались пронзительный визг и крики. «Похоже, гулянка в салуне Джека Койота принимает дикие формы — и это уже сейчас, немногим позже ужина», — отметил Клинт.

Он подумал, что, видимо, нужно пойти туда и утихомирить публику, пока эта милая ситуация не зашла слишком далеко в своем развитии.

Надо сказать, что не только храп шахтера и буйное веселье в салуне отвлекли Клинта Баркли от пачки листков с портретами преступников. Когда он воскрешал в памяти лица бандитов, готовый опознать любого из них, случись ему только засечь его, в глазах упорно возникало другое лицо. И куда более привлекательное. Изящное, точно изваянное рукой мастера, прелестное овальное лицо Эмили Спун.

Клинт сокрушенно покачал головой. Так сложилось, что едва ли не каждая женщина в этом городе пыталась разрушить его спокойную холостяцкую жизнь, посвящая этому все свое свободное время. Одни норовили всучить ему свою дочь или племянницу, другие — кузину или знакомую, но так или иначе все они сходились в одном — в стремлении накинуть на него аркан. Но ни одна из тех, кого ему прочили в жены, не могла сравниться с той единственной женщиной, чье лицо так врезалось в его память. С этой холодной, как ледник, красавицей с ружьем в руках, родственницей гнусных преступников.