Книга Опасные тайны - Нора Робертс

В конце концов, любая женщина, которая готовится к встрече со своей матерью после двадцати лет разлуки, захотела бы выглядеть наилучшим образом. Именно поэтому Келси, тщательно заплетя волосы в косу и уложив на голове в виде замысловатой прически, потратила на макияж значительно больше времени, чем обычно.

К тому же все эти приготовления помогли ей успокоить взвинченные нервы.

И все-таки — по мере того как расстояние, отделявшее ее от Блюмонта, сокращалось, — Келси начала волноваться.

Даже останавливаясь у магазина, чтобы спросить дорогу до фермы, Келси твердила себе, что еще вполне может передумать. В конце концов, получить указания и последовать им — две совсем разные вещи. В любой момент она может просто развернуться и поехать назад — в Мериленд.

А еще она может поехать дальше и, без остановки миновав Виргинию, достичь Каролины. Может повернуть на запад или на восток, к побережью. Прежде она не раз поступала именно таким образом: сев за руль автомобиля, Келси ехала куда глаза глядят и сворачивала в сторону тогда, когда ей этого хотелось. Так, например, случилось сразу после того, как она ушла от Уэйда. Помнится, тогда она провела два чудесных выходных дня в прелестном мотеле на Восточном побережье, где ей никто не мешал.

На мгновение Келси задумалась о том, не отправиться ли ей туда снова. Чтобы осуществить задуманное, ей достаточно было просто позвонить на работу и заскочить по дороге в один из супермаркетов, чтобы запастись сменой белья.

Нет, мотель никуда от нее не денется. И потом, такое поведение слишком смахивает на бегство.

Бегство? Но от кого же она бежит?

Крошечный магазин оказался так тесно уставлен стеллажами с инструментами, полками и ящиками с товарами, что в нем нелегко было бы повернуться даже трем покупателям. За прилавком стоял пожилой продавец, возле локтя которого дымилась полная окурков пепельница. Он был абсолютно лыс, и его шафранный череп сверкал в полутьме словно новенький никель. На его оттопыренной губе словно приклеилась замусоленная сигаретка, а горло было замотано клетчатым шерстяным шарфом. Заметив Келси, продавец поднял голову и, щурясь от дыма, всмотрелся в ее лицо.

— Не могли бы вы подсказать мне, как добраться до фермы «Три ивы»? — спросила она.

Продавец еще несколько мгновений молча разглядывал ее своими покрасневшими от дыма глазами. Наконец он откашлялся и заговорил:

— Вы не мисс ли Наоми часом ищете?

Келси вздрогнула, но постаралась придать своему лицу выражение, которое она позаимствовала у своей строгой бабушки. По ее расчетам, подобный взгляд должен был мгновенно поставить продавца на место.

— Я ищу ферму «Три ивы», — отчеканила она. — Как мне сообщили, она находится где-то в этом районе.

— Ну да, конечно. — Продавец ухмыльнулся, ничуть не обескураженный ее холодностью. — Вот что вам надо сделать: сначала проедете по этой дороге еще немного, что-то около двух миль, мисс. Там увидите белый забор. Около него надо повернуть налево, на Чедвик-роуд, и проехать еще около пяти миль. По дороге вам сначала попадется «Рискованное дело» — это тоже ферма, вы легко ее узнаете по кованой ограде, да и название там написано, не ошибетесь. Но вам, стало быть, туда не надо, так что смело езжайте мимо «Рискованного дела» и дуйте до первого поворота. Там увидите пару каменных столбов, а на них — вставшие на дыбки лошади. Это и есть «Три ивы».

— Благодарю вас.

Продавец глубоко затянулся и выпустил изо рта тонкую струйку дыма.

— А вы случайно не из Чедвиков будете?

— Случайно нет, — отрезала Келси и пулей вылетела из лавки, возмущенно хлопнув дверью. Взгляд старика продолжал жечь ей спину до тех пор, пока она не вырулила со стоянки и не вернулась на дорогу.

Что ж, этого следовало ожидать, решила она. В таком маленьком городке, как этот, все, несомненно, знают друг друга, и каждое постороннее лицо сразу бросается в глаза. И все же ей очень не понравилось, как этот старик на нее смотрел.

Она нашла белый забор и повернула налево, направляясь прочь из города. Здесь, на окраине, дома стояли гораздо дальше друг от друга, разделенные обширными открытыми пространствами и холмами, которые, казалось, замешкались на полпути между зимой и весной, все еще не решаясь сбросить оцепенение зимних месяцев и окончательно одеться густой зеленью трав. На склонах холмов паслись лошади, и ветер развевал их гривы. Кобылы, все еще покрытые густой зимней шерстью, степенно щипали пробивающуюся из земли молодую траву; тут же резвились и жеребята, все еще неуверенно переставлявшие свои тонкие, как зубочистки, ноги. То там, то сям поля были распаханы и подготовлены для весеннего посева; такие участки были похожи на большие красновато-коричневые заплаты, четко выделяющиеся на фоне нежно-прозрачной зелени склонов.

У «Рискованного дела» Келси слегка притормозила. Название фермы действительно было выведено аршинными буквами на вывеске над решетчатыми коваными воротами; за воротами виднелась засыпанная щебенкой дорога, поднимающаяся вверх, на самый гребень холма, где был воздвигнут из камня и кедровых бревен большой дом-усадьба.

Извилистая щебеночная дорога была обсажена толстыми вязами, которые выглядели гораздо более старыми — и в значительной степени куда более традиционными, — чем сам дом, чьи современные линии и модерновая архитектура казались по сравнению с ними едва ли не вызывающими. Тем не менее в том, как он венчал собой вершину холма, было что-то по-хозяйски властное, независимое, почти величественное и, как казалось Келси, свойственное именно здешним краям.

Некоторое время Келси неподвижно сидела в машине. Не то чтобы ее очень интересовала архитектура дома или окружающий пейзаж, хотя и то, и другое вполне заслуживало внимания; просто она уже поняла, что если поедет по дороге дальше, то уже не повернет назад. Следовательно, ей необходимо в последний раз все хорошенько обдумать.

Про себя она решила, что ферма «Рискованное дело» с ее удивительно подходящим к случаю названием будет тем самым пунктом, откуда она двинется — или не двинется — навстречу неизвестности, и, закрыв глаза, постаралась сосредоточиться и взять себя в руки. Если она все же отправится дальше, то всеми ее действиями и поступками должны руководить холодный разум и трезвый расчет. Предстоящая встреча не имела никакого отношения к мелодраматичному воссоединению разлученных обстоятельствами матери и ее возлюбленной дочери; здесь все было гораздо сложнее.

Они обе были чужими людьми, которым предстояло решить, останутся ли они таковыми и в будущем, или между ними все же возможно какое-то подобие родственных или на худой конец чисто дружеских отношений.

Нет, поправила себя Келси. Это я буду решать, поддерживать ли нам отношения или нет.

В самом деле, она приехала сюда не для того, чтобы узнать вкус материнской любви, а чтобы получить ответы на свои вопросы. Даже причины поступков Наоми и их возможные трактовки ее пока не занимали. Тут Келси напомнила себе, что никогда ничего не узнает, если сейчас повернет назад и не сумеет задать свои вопросы матери.