Книга Семь дней Мартина - Дмитрий Мансуров

Юлька торопливо шагала по коридору на аудиенцию к Ор Лиссу.

Основной свет уже отключили, но вспомогательные лампы светили вполнакала, чтобы задержавшиеся на рабочем месте ученые не возвращались в комнаты в полной темноте. Хотя ученым было все равно, где ночевать: некоторые оставались в лаборатории до зари, решая сложные формулы и проводя долгие опыты над земными сплавами. Большая часть персонала переходила на этаж отдыха исключительно потому, чтобы не видеть оборудование круглые сутки: любая работа, даже самая любимая, вызовет тошноту и отторжение, если не делать небольшие перерывы. Полностью работа надоесть не успевала: стандартные командировки на Землю заключались на три года и продлевались еще на два, после этого ученые и лаборанты с чувством выполненного долга первым же рейсом возвращались в родные края, к высокоразвитой цивилизации.

Вторично преодолевать лестничный проем, карабкаясь со ступеньки на ступеньку, Юлька не стала. В прошлый раз это заняло много времени, и ожидаемой помощи со стороны пришельцев кукла не дождалась. Она планировала, что проходящие мимо ученые увидят ее мучения, возьмут на руки и перенесут на верхний этаж, в крайнем случае, просто зашвырнут наверх, но пришельцы сидели по кабинетам и носа в коридор не казали.

Юлька встала напротив лестницы и попятилась к стене. Уперлась в нее спиной, встала в позицию бегуна, скомандовала:

— Старт! — и рванула с места, словно заправский спринтер. Добежав до лестницы, она с помощью непрерывных кувырков проскочила по ступенькам за считанные секунды. Оказавшись на нужном этаже, она с прыжка села на прямой шпагат и торжествующе вытянула руки вверх. Представила, что привычное молчание — это гром аплодисментов, встала и важно поклонилась направо и налево. Потом, не мешкая, побежала к кабинету Ор Лисса. По дороге Юлька прихватила оброненный лаборантом-растяпой грузик и с импровизированным тараном вломилась в кабинет.

Дверь неожиданно легко и резко отворилась и гулко ударилась о стену. С верхней полки упала кипа свернутых карт планеты, горка старых документов и несколько ручек. Кукла замерла на пороге. Ор Лисс и Яга вздрогнули и одновременно посмотрели в сторону источника шума.

— Что случилось, Юлька?! – перепугался ученый.

Правича вновь осветил луч прожектора. Зажмурив глаза, беглец стоял, прислонившись к дереву, и готовился к скорому переходу в мир иной. Луч скользнул дальше, и помощника колдуна окутала привычная темнота.

Кукла дождалась, пока карты, листки бумаги и прочий мусор опустятся на пол, и объяснила причину своего громкого появления:

— Царевич не может успокоиться: желает измерить свой рост.

— Тьфу, ты! — Ор Лисс и Яга сплюнули и дружно отвернулись к тарелке.

Темнота.

Как обычно.

— Он говорит, что уменьшается! — уточнила Юлька. — И заявляет, что молодеет.

— Ты следи за тарелкой, а я с куклой поговорю! — одновременно сказали Яга и Ор Лисс, не отводя глаз от тарелки.

Пауза.

— Ладно, я погляжу! — снова одновременно. — Да что за… Юлька! Сама выбирай, с кем разговаривать будешь!

Кукла недоуменно посмотрела на ученого и старушку. Уперлись тарелку, словно там показывают все богатства мира или раскрывают тайны дворцовых интриг.

— Да мне, собственно, без разницы! — уточнила она.

— Юлька! — воскликнула Яга, — Времени нет на пустые разговоры! Правича ловим!

— Да? — кукла подошла поближе к столу, огибая разбросанные тут и там рулоны. — Хлама-то сколько, хоть святых выноси… Как-то странно вы его ловите, сидя в кабинете и рассматривая хохломскую живопись. Или вы уверены, что Правич сам прибежит к вам с повинной? Что такого случилось за последнее время, чего я не знаю?

— Облава под нашим руководством! — коротко пояснил Ор Лисс, — И если ты не будешь мешаться под ногами, мы сумеем его уничтожить.

— Я и не мешалась бы, — повторила кукла, — но Иван нервничает, ему кажется, что он теряет в росте все больше и больше, хотя ему так кажется из-за переживаний. Царевича надо успокоить, а нечем. Я способна раззадорить любого, но успокоить — это не мой конек.

— Успокоительное в аптечке! — Ор Лисс указал на верхнюю полку шкафа. — В черном ящике.

— Ор Лисс, вы очень любезны, — Юлька, расталкивая мешающиеся рулончики с картами местности и строением земных форм жизни в разрезе, пробиралась к указанному шкафу. О количестве хлама она скромно промолчала, вспомнив, что явилось причиной падения сотен листков бумаги. Но пришельцы могли бы придумать какой-нибудь магнит для бумаги, чтобы она не разлеталась по полу, а падала одним блоком. Вечно они не теми проблемами занимаются. Даже сейчас, вместо того, чтобы лечить царевича и Анюту, они смотрят в тарелку и наслаждаются темным экраном. Что там видно-то, в черноте ночи? Едва различимый силуэт неизвестно кого? Правич не идиот, чтобы пролететь мимо диска Луны и показать себя во всей красе, будет таиться до последнего. Он сделает свое дело, и на следующий год любимым занятием охотников будет охота на кусающихся мертвецов. Как и у мертвецов любимым времяпрепровождением будет охота на охотников. Кукла злорадно ухмыльнулась: до сих пор людям противостояли противники слабее по рангу. Теперь им придется схватиться с себе подобными. Шоу будет — не заснешь.

Юлька открыла шкаф и посмотрела на самый верх. Все восемь полок занимали стеклянные колбы с разноцветными жидкостями.

— Я, конечно, заберусь, — заметила кукла, дотрагиваясь до нижней полки и проверяя ее устойчивость: средненько. — Мне не привыкать карабкаться по шкафам, столам и стульям, но убирать осколки и вытирать полы будешь сам.

— Иван зря переживает! — сказала Яга. — Подумаешь, потихоньку помолодеет лет на десять-пятнадцать. А пусть и на двадцать — ему же лучше! Мартин к тому времени найдет лекарство, Иван останется младенцем, и ты его воспитаешь в ежовых рукавицах. А когда царевич подрастет, трон как раз освободится, и Иван станет править народом, не опасаясь обидеть старших братьев, которые к тому времени отойдут от дел и будут по старой привычке играть в карты ради собственного удовольствия.

— Красиво говоришь, — сказала кукла. — Но я не…

— Не знаешь, как рассказать ему о том, что станешь его нянькой? — уточнила Яга. — Очень просто: не говори ничего, помолодеет — сам поймет.

Юлька встала на первую полочку и ухватилась за вторую, которая опасно зашевелилась, жидкости в пузырьках и баночках заволновались. Тут даже не средненько, а совсем плохо. Как в пословице: чем выше в шкаф, тем больше осколков.

— Нет, спасибо, я не полезу! — отказалась Юлька. — Я же тряпичная, впитаю эту гадость, как потом честным людям на глаза покажусь? Будет от меня разить хлороформом — и что тогда? Народ к ногам упадет, а мне через них карабкаться — на фиг, на фиг! И без того забот хватает.

Яга встала из-за стола, достала черный ящик с верхней полки, и задумчиво поковырялась среди таблеток и пузырьков: ни одного знакомого названия.