Книга Взорванная судьба - Фёдор Быханов

— Точно указала направление.

Теперь же исключительно личностный фактор решал немалую роль в установлении точного места:

— Куда все же прилетал когда-то Концифик, инспектируя ход приготовления придуманного им зелья?

Чтобы разрешить и эту задачу, Бьенол, поначалу, наметил круговой маршрут движения, начинавшийся с северного склона кальдеры:

— Именно там, судя по всему, и должен был находиться необходимый ему, бункер.

Алика он при этом он посчитал за лучшее оставить прямо на берегу озера. Для чего наскоро соорудил над ним навес из веток и травы. Сделав это так, чтобы и в столь нехитром шалаше уберечь больного от прямых жгучих солнечных лучей.

Лишь после этого пошел прочь от мальчишки, оставшегося теперь на озерном берегу в полном одиночестве.

— Не навсегда, конечно, — полагал Бьенол. — А лишь на то время, пока он сам не вернусь обратно.

Так он думал, испытывая свой последний шанс на то, что сумеет всё-таки спасти обреченного ребёнка.

— Что и говорить, строили на Террате на совесть! — вновь и вновь убеждался последний противник той цивилизации.

Имелись все основания окрепнуть такому мнению.

— Мрачное бетонное сооружение, по плану своих создателей — годное и для работы там ученых, и для того, чтобы уберечь свою начинку от прямого ядерного взрыва, — как теперь выяснил Бьенол. — Устояло и в борьбе со временем.

Лишь извержение вулкана доставило существенные неприятности убежищу заговорщиков. Оно намертво заклинило на входе гранитные, некогда тесаные из цельных скал монолитные блоки, прежде раздвигавшиеся по воле хозяев.

И теперь, хоть подернутые от времени морщинами трещин, они оставались самым серьезным препятствием кому угодно:

— Попытайся тот самостоятельно проникнуть в тайные владения невольных погубителей цивилизаций сразу двух планет — Терраты и Сетелены.

И всё же, кому угодно, такие стены могли стать серьёзным препятствием на пути, но только не для бывшего рекордсмена Всесборов по прыжкам на расстояние, а на деле, просто перемещавшемуся по своей воле туда, куда ему хотелось!

Отыскав место, где в его памяти значились ворота, ведущие в помещение, где принимали когда-то мыслителя Концифика, пилот погибшего междухода окрылился надеждой:

— Эти камни, как и всё прочее, не устоят перед его способностями перемещаться в пространстве, усиленными с помощью тренингов того же самого маньяка от науки, Концифика.

Правда, готовясь к этому прыжку в скальный монолит, он осознавал существующий для себя риск:

— Могу, переместившись в пространстве, оказаться не в бункере, а прямо в толще скальных пород.

Такой вариант развития ситуации, впрочем, пришлось даже мысленно отсекать, как не возможный:

— Иначе, точно — конец всему!

Прекрасно знал Бьенол по прежним занятиям в учебном центре мыслителя Концифика на своей родной планете, что подобный промах в пространственном прыжке грозит ему серьезными физическими потерями. Так что действовать следовало исключительно наверняка.

И тут, гораздо больше, чем на какую-то там случайность, он надеялся на свою собственную память. Ведь в ней было прочно зафиксирована схема бункера!

А это уже кое-что.

Уверенность пришельца действительно подкреплялось четким изображением в его памяти необходимого ему сейчас фрагмента записи, увиденной им еще на экране междухода. Тогда он просто врезался в клетки серого вещества, когда вместе с электронным мозгом они прослеживали маршрут мыслителя Концифика, некогда путешествовавшего по Террате со своими учёными коллегами.

Так что, не тратя больше времени на сомнения, Бьенол напряг волю и мгновенно перенесся туда, куда так стремился.

Память и теперь не подвела последнего современника представителей коренных жителей двух соседних планет. Сразу после мощного мысленного посыла, совершив свой прыжок в пространстве, он оказался в святая святых мыслителей Терраты.

…Луч мощного фонаря, прихваченного исследователем из комплекта спасательной капсулы, словно вернул Бьенола в его былой мир, настолько там все напоминала родное прошлое.

Высокие бетонные своды центрального зала, где он теперь оказался, покрывали торжественные письмена. Вдобавок к ним, немало информации даже сегодня, давала, давно потрескавшаяся, но, некогда, судя по всему, яркая и богатая роспись государственной символики Терраты. Она прямо от пола до потолка густо испещряла весь зал.

Да и вообще отовсюду, куда бы Бьенол не повел лучом фонарика, прямо на него скалились хищные силуэты причудливых зверей и птиц с гербов прославленных военачальников Терраты.

Видимо, Концифик здесь строго таил факт того, что он — сетелянин. Следовательно, имел причины не афишировать истинного своего хозяина, того, кто вместе с ним тоже готовил межпланетную бойню.

Теперь знал Бьенол многое из того, чему не был лично очевидцем, но что само вытекало из обстановки, в которой он сейчас оказался:

— Судя по всему, лаборанты, орудовавшие когда-то здесь на мыслителя Концифика за своими пробирками, искренне верили, что помогают именно родной планете.

В реальности же они и в малейшей мере не сознавали даже мельчайшей доли того, какой страшный вклад своей работой вносят в будущую победу над собственными согражданами, а не над врагами с Сетелены.

Так, подсвечивая себе фонарем, где видел в том необходимость в начавшихся поисках нужного ему бактериологического оружия прошлого, Бьенол основательно осмотрелся.

За многие века, прошедшие в этой своеобразной «каменной консервной банке», слои яркой, некогда, краски изрядно потускнели. Кое-где даже осыпались со стен сухой чешуей, прямо на пол, оказавшись под ногами пришельца. Неким образом, затруднив теперь этому неожиданному зрителю восприятие и осознание того, что изображено перед ним.

И все же, даже сейчас по рисункам, можно было понять воинственные намерения строителей этого мрачного подземелья.

— За десятками гербов на другой стене, уже кровавые батальные сцены сменялись на росписях одна за другой, — чему нисколько уже не удивился самовольный визитер.

Зато его порадовало совсем другое. Когда заметил, что немногим ниже гербов, вдоль всех стен, зеркально отсвечивали луч фонаря прозрачные двери.

По уже виденной пленке, Бьенол знал, что они и ведут из центрального зала в добрый десяток других помещений. В том числе и в многочисленные лаборатории.

Куда он и направился, по рисункам выбирая для себя самую нужную из них.

Хрустя обломками химической посуды, спотыкаясь о куски истлевшей мебели, усыпающие пол, Бьенол осторожно прошел вдоль дверей.

Так же, не слишком торопясь, он лихорадочно гадал:

— Какую из них открыть наверняка?