Книга Чужая дочь - Елена Арсеньева

– Как Белка и Стрелка? – хихикнула Динара.

– Да. Третьим буду.

Не дура, ладно. Встречались в жизни Кости девчонки, которые и не такую туфту принимали за чистую монету! А эта все хохочет! Хотя вроде не слишком весело.

– Смешной ты, Костя, – с неожиданной печалью вздохнула Динара. – С тобой так здорово, интересно! Сережа молчит все время…

«Да о чем с тобой говорить? – холодно подумал Костя. – Вот поржать, похохмить – это тебе надо. А Сережка… Он просто другой! Он такой же, как Лилька. Но тебя между ними занесло целинным ветром… Впрочем, как занесло, так и вынесет!»

– Ну, – глубокомысленно проговорил Костя, – может, когда-нибудь разговорится!

И словно невзначай положил руку Динаре на колени.

Ч-черт… она с такой стремительностью кинулась Косте на шею, что он едва успел затормозить!

* * *

Шульгин ждал Тасю в постели.

– Тася, Тасенька, ты где там?

Показалось, она стоит за дверью и не решается войти. Но почему? Теперь они муж и жена…

Наконец появилась: в новом розовом халате, со смешной розовой ленточкой, которой завязала свои буйные кудри в хвостик.

Смущенная, как девочка. И халатик у горла придерживает.

– Иди ко мне! – протянул руки Шульгин. – Ну иди…

Тася замялась на пороге:

– Ну не могу я так сразу, Дементий Харитонович.

Шульгин откинулся на подушки, тяжело вздохнул.

– Я в гостиной лягу, я там постелила, можно? – пролепетала Тася.

Уже постелила? Отдельно? А чего же спрашивает?!

– Можно!

Шульгин отвернулся к стене.

Тася – он слышал – не тронулась с места.

– Я сказал – можно! – рявкнул Шульгин.

– Прости, – прошелестела Тася и вышла.

Шульгин смотрел в стену. Он ждал семь лет. Сколько еще должно пройти, чтобы этот чертов Миха перестал стоять между ними? И перестанет ли?

Зачем он только притащился в загс с этими своими цветами? С этими своими поздравлениями, похожими на оскорбления? Зачем?

В соседней комнате Тася долго стояла перед вазой с каллами. Как они похожи на лилии! И пахнут почти так же – сладко-сладко…

Сняла с запястья часы – те часы, его часы! Положила рядом с вазой.

Забралась в постель.

Было невыносимо жалко Шульгина. Но Тася ничего не могла поделать! У нее просто не было сил. Все ушли на то, чтобы спасти семью Михаила, а значит и Лилю, от себя.

Но кто спасет ее от воспоминаний и неутихающей сердечной боли?..

* * *

– Котя! Котик!

«Ишь ты, – подумал Костя, глядя на бегущую к нему Динару, – девчонка в кино-то ходит, оказывается!»

В каком это заграничном фильме он видел, как девушка выходит к своему любовнику в его рубашке? Фильм не мог вспомнить, но сколько девушек с тех пор перемерили его рубахи… Вот и еще одна.

Обычно это его смешило. Сейчас раздражало. Солнце садилось, комары активизировались. Охота было одеться.

– Тебе хорошо было? – промурлыкала Динара.

– Да. Конечно!

Это она тоже из какого-то фильма выудила. У Кости аж челюсти от этой пошлости сводило.

Динара осторожно вытащила из его пальцев папиросу – последнее средство спасения от комаров! – и затянулась, встав напротив и кокетничая длинными стройными ногами.

И это деревенская девчонка с целины?! Костя с трудом сдерживал смех.

– Так ты еще куришь, бесценная?

– Балуюсь, пока никто не видит.

– Скажи, а…

– А! – захохотала Динара.

– А как ты теперь замуж за своего жениха пойдешь? – Он пощекотал стройную щиколотку.

– Я теперь за него не пойду, – промурлыкала Динара, опускаясь на колени рядом и закидывая руки ему на шею. – У меня теперь есть ты…

«Все-таки дура!» – решил Костя и забрал у нее папиросу.

– Вот я тебя всего два дня знаю, – сказал с дружеской улыбкой, – а ты уже подкладываешься под первого встречного…

– Почему же сразу подкладываешься? – жеманно спросила Динара.

– А как ты это называешь? – Костя затянулся и выпустил дым ей в лицо. – Любовь?

– А хоть бы и так! – хохотнула она и снова вытащила папиросу из его рта, снова почмокала губами, обсасывая картонный мундштук. – А потом, ты ведь не первый встречный!

– Ну конечно, не первый, – согласился Костя, довольно бесцеремонно отнимая папиросу в очередной раз. – У меня же отец этот… – Он многозначительно потыкал указательным пальцем куда-то в небеса. – Первый секретарь горкома… ну, или ты еще скажешь, что ты этого не знала?

Динара с оскорбленным видом вскочила, прислонилась к дереву:

– Ну ты и скотина…

– Ну так я и не отрицаю! – развел руками Костя. – А не пора ли спать, красота? И рубашку снимай, пожалуйста.

У Динары вспыхнули глаза. Она явно надеялась на новые любовные сцены, однако Костя, одевшись, вежливо предоставил девушке заднее, более просторное сиденье, а сам устроился впереди.

Она возмутилась, демонстративно принялась одеваться, требовала возвращаться прямо сейчас, но Костя сказал, что боится заблудиться в темноте.

– Тогда я уйду пешком! – крикнула Динара.

– На здоровье, – демонстративно зевнул Костя. – Только это тебе не степь да степь кругом. Здесь в темноте можно заблудиться так, что неделю будешь блуждать и не выберешься.

Конечно, он преувеличивал. И дорогу нашел бы. Но делать этого не собирался!

Динара угомонилась, только изредка всхлипывала на заднем сиденье, пока не уснула.

А Костя не спал. Лежал, наблюдая, как ночь переваливает за полночь, и думал, что если это не поможет Лильке прибрать Сергея к рукам, то неизвестно, что ей поможет.

Конечно, скандала – а не исключено и драки – с целинником не избежать, но такая ли это дорогая цена за Лилькино спокойствие?

Все-таки младшая сестра… А он – старший брат. Ну и надо соответствовать!

Костя немного вздремнул только перед самым рассветом, но при первых лучах солнца поднялся и разбудил Динару:

– Пойди умойся. Домой поехали!

Она ни словом не обмолвилась. Наверное, придумывала, что врать жениху будет!

Ужасно хотелось есть, и курево давно кончилось, так что Костя гнал вовсю… Но каково же было его изумление, когда на подъезде к Дому с лилиями навстречу вывернула из-за поворота машина отца!

Костя еще только тормозил, а Динара практически на ходу выскочила из «Москвича» и кинулась к Сергею, который проворно выбрался с заднего сиденья.