Книга Золотое дело - Сергей Булыга

Чухпелек снял рукавицу, провёл рукой по горлу и спросил, не видел ли Маркел Лугуя.

– Нет, не видел, – ответил Маркел. – А что у вас случилось?

Чухпелек только махнул рукой и прошёл дальше. Подъехала ещё одна упряжка, с нарт сошёл очень дряхлый старик, посмотрел на Маркела так, как будто в первый раз его видит, сердито хмыкнул и прошёл к пещере.

Потом приехало ещё много гостей, одних Маркел знал хорошо, других не очень, третьих совсем не знал…

А после приехал Сенгеп. Увидев Маркела, он очень обрадовался и сказал, что не уедет отсюда до тех пор, пока не получит Маркелову, конечно, он сказал, Коалас-пыгову, голову.

– Ты лучше бы о своей голове позаботился! – сердито ответил Маркел. – Кто это её тебе так косо отрубил? Урусуты?!

– Не тое дело! – воскликнул Сенгеп, утёр кровь с горла, развернулся и пошёл к пещере.

Потом приехало ещё много гостей, но теперь они подъезжали всё реже и реже. А потом и вовсе перестали подъезжать. Маркел поднял вверх руку, подождал – и ничего не почуял. Тогда он опустил руку, кратко бухнул в бубен, выкрикнул заветное слово – и пурга сразу усилилась, нарты с охраняющими их кучкупами исчезли в снежном вихре. Вот теперь они раньше времени никуда не денутся, с удовлетворением подумал Маркел, развернулся и тоже пошёл к пещере.

В пещере было непривычно светло, и Маркел увидел сразу всю кошму, от одного края до другого, вдоль кошмы сидели старики, а кое-где и молодёжь, залитая кровью, и все они не спеша, но и безостановочно ели. И это правильно, подумал Маркел, люди приехали издалека, проголодались и замёрзли, сперва их надо накормить и обогреть, а уже после предлагать им другие развлечения. Маркел посмотрел на Сорни-экву. Она, как всегда, ничего не ела, и даже не смотрела на гостей, а просто смотрела прямо перед собой, на голую стену. Маркел, помнится, как-то спрашивал, почему она так делает и что она там видит, и Сорни-эква на это ответила, что она ничего там не видит, да и не хочет видеть, а хочет просто ни о чём не думать. Вот лучше бы сейчас, тут же подумал Маркел, она бы ещё ничего не говорила!

Только Маркел так подумал, как Сорни-эква посмотрела на него. Маркел усмехнулся, он знал, что сейчас нужно подумать о том, что ей понравится, и она сразу успокоится, Маркел всегда так поступал…

А тут, наоборот, подумал: тебя нужно убить, ты старая и толстая, и ты уже не можешь давать правильные ответы, а те ответы, какие ты даёшь нашим князьям, приносят им только вред, посмотри хотя бы на Чухпелека!

А ты посмотри на себя, подумала ему в ответ Сорни-эква, сними сетку и посмотри, почему ты не снимаешь?! И она заулыбалась, очень широко. А Маркелу почем-то стало очень страшно. Он взялся за сетку, но тут же отдёрнул руку и подумал: не пугай меня, чем ты меня можешь напугать, если я уже и так на пурлахтыне, а, значит, я мёртвый?! Э, подумала в ответ Сорни-эква, смерть – это ещё не самое страшное, что может с нами случиться. А что, спросил Маркел. А вот, начала было отвечать Сорни-эква…

Но тут на кошме, неподалеку от Сорни-эквы, послышалось какое-то движение и громкий, резкий разговор. Все перестали есть и повернулись посмотреть, что там случилось. Маркел тоже повернулся и увидел, что это двое очень старых князья пытаются удержать сидящего рядом с ними не такого уже и старого князя, который может всего только в десятый или двадцатый раз приезжает на пурлахтын. Ну, это не беда, подумалось Маркелу, сейчас или князь сам уймётся, или кучкупы выведут его с кошмы… Но тут Маркел ещё раз присмотрелся и узнал, что старый буян – это не кто иной, как Пынжа-князь, отец братьев-князей Лугуя и Чухпелека. И ещё: Лугуя на этом застолье не было, а вот Чухпелек сидел неподалёку от отца и теперь тоже порывался встать, но и его пока что удерживали. Ащ, с досадой подумал Маркел, только этого ещё здесь не хватало, и трижды громко бухнул в бубен. Все сразу замолчали и остановились, и князь Пынжа вместе с ними тоже. А Сорни-эква в наступившей тишине сказала:

– Я вижу, все уже насытились и обогрелись. Теперь, я думаю, пришла пора вспомнить о тех, кто никогда о нас не забывает. Так или нет?

Все стали кивать, что так. Тогда Сорни-эква продолжила:

– Наш великий отец, Владыка Неба, Нуми-Торум, чествует нас своим вниманием. Так поклонимся же и мы ему!

Маркел опять ударил в бубен, и все поклонились. Потом кучкупы подали всем чашки, и все выпили. Только Маркел не пил. И Сорни-эква. Да они всегда не пили, люди не должны такого видеть. Князья, подумал Маркел, это те же люди, только в шлемах, и усмехнулся. А потом ударил в бубен ещё раз, и Сорни-эква сказала, что пришло время поклониться Владыке Леса, Полум-Торуму, и все поклонились, после кучкупы подали всем чашки, и все выпили. Вторые чашки были больше первых, и глаза у князей засверкали, а общая беседа за кошмой стала немного громче. Только один Пынжа-князь не веселился, а молчал и хмурился. Будет беда, опять подумалось Маркелу, что делать? Но ничего на ум не приходило. А тем временем настала пора третий раз бить в бубен. Маркел ударил, Сорни-эква сказала, что теперь нужно поклониться Владыке Вод, Ас-Тальях-Торуму, и все поклонились, кучкупы подали всем самые большие чашки, и все выпили. Не пил только один Пынжа-князь, поэтому Маркел сразу же опять ударил в бубен, и Сорни-эква сказала, что теперь пришло время познакомиться с теми, кто в первый раз пирует за этой кошмой, пусть, если такие есть, встанут, назовут себя и расскажут о себе и о том, как они попали сюда. Встали двое – с одной стороны кошмы Чухпелек, а со второй Сенгеп Казымский. Сенгеп, как старший, начал первым. Он сказал, что он был убит в битве, защищая свой город.

– И ты защитил его? – спросила Сорни-эква.

– Да, – с гордостью ответил Сенгеп. – Враги отступили.

– А много ли их было?

– Очень много, – ответил Сенгеп. – Как летом гнуса в воздухе.

За кошмой одобрительно зашумели. Сорни-эква кивнула, Сенгепу подали чашу, Сенгеп выпил и сел. Все повернулись к Чухпелеку.

Чухпелек молчал.

– А что скажешь ты? – спросила Сорни-эква.

Чухпелек стал смотреть в сторону. Шуба на нём была распахнута и вся грудь была в крови. Ему отрубили голову, подумал Маркел, и, похоже, это было не в бою. Все смотрели на Чухпелека и никто ничего не говорил. Тогда встал Пынжа-князь, а он сидел рядом с Чухпелеком, и положил руку Чухпелеку на плечо. Чухпелек медленно сел, а Пынжа-князь повернулся к Сорни-экве и заговорил:

– У меня было два сына, старший и младший. А теперь у меня только один сын, который остался там, и второй, который пришёл сюда. Но почему первым пришёл сюда младший? Почему ты допустила это?

– Ты же знаешь, что это не мне решать, – сказала Сорни-эква. – Это решает Куль-Отыр, Владыка Нижнего Мира. Это ты должен у него спросить.

– Так что, – гневно спросил Пынжа-князь, – это Куль-Отыр отрубил моему младшему сыну голову? С каких это пор Куль-Отыр начал охотиться на нас? Раньше он просто приплывал на чёрной лодке и забирал души тех, на ком была тамга смерти! Разве не так?