Книга "Царство свободы" на крови. "Кончилось ваше время!" - Алексей Волков

Времени до назначенного часа было навалом. Оно к лучшему. Надо же привести в порядок все прочие дела! Например, известить кое-кого из подполья о перемене в судьбе и собственном решении. Как бы там ни отнеслись, но знать они обязаны. Была еще одна мысль — найти одну девушку, предупредить ее, что лучше пока покончить с играми в политику.

Собственно, любой нормальный человек в случае войны должен оставить всякие попытки переустройства страны. Имелся уже опыт, когда кучка безответственных личностей в мгновение ока развалила государство, лишила его плодов скорой победы, и все — от собственной неуемной и неумной жажды власти. Но разве партийные деятели могут быть умными? А вот массовка, к которой, без сомнения, относилась Дина, еще имеет какие-то шансы что-то понять, остановиться, отложить протесты до лучших и более спокойных времен. Да и власть обязана учитывать ошибки, пресекать любые потенциальные беспорядки вплоть до применения силы. Хотя бы для того, чтобы удержаться, не повторить печальный опыт Царского семейства.

Столица заметно преобразилась. Повсюду носились мальчишки-газетчики, кричали одно только слово: «Мобилизация», и люди немедленно образовывали небольшие группки, обсуждали новость, кто-то уже торопился домой, чтобы собраться, отправиться на призывной пункт. И сразу стало больше военных. Или это только казалось? Но нет, Кротов прошел совсем немного, а ему уже раза четыре попались небольшие колонны солдат. Если одна была точно кадровой, судя по выправке и довольно четкому шагу, то прочие явно состояли из призывников, всё людей сравнительно в возрасте, служивших ранее. Но притом пока не было видно идущей в строю молодежи. Впрочем, немудрено. В первые часы мобилизации и раньше хватало бардака, а теперь его должно быть еще больше. При нарушенном управлении, с сокращенными штатами штабов, ответственных за призыв, иного быть не могло. Еще ладно, казарменных помещений должно хватать. До революции в Москве и окрестностях стоял гренадерский корпус. Плюс первая кавалерийская дивизия. Пусть значительная часть былых казарм используется по другому назначению, а прочие наверняка обветшали, но уж какое-то количество народа поместить в них реально.

Вот только имеется ли для них вооружение и все прочее? Да и любая воинская часть это не просто скопище однообразно одетых людей. Тут нужна спайка, которая создается лишь с течением некоторого времени. Занятия, прививание дисциплины, от которой многие отвыкли, а другие и не знали. Крепкий командный кадр. Хотя с последним проблем быть не должно. А вот с остальным…

Гораздо чаще в толпе мелькали офицеры. Судя по количеству, наверняка многие только что были призваны из запаса. Кто-то ехал на автомобилях или пролетках, многие же, подобно Кротову, шли пешком. На них уже посматривали с некоторой надеждой. Начало войны поневоле вызывает всплеск патриотических чувств даже у тех, у кого в обычное время собственная страна не вызывает никаких положительных эмоций. Иное дело, что первоначального порыва хватает порою ненадолго…

И вопреки политике демократических правительств, были открыты все храмы, и оттуда разносилось обычное в подобных случаях пение: «Победы над супротивником даруя…».

Никаких конкретных известий с фронта пока не было, да и быть не могло. Газетчики кричали об идущих боях, а каких и где — догадайся сам. Обычные обыватели подсознательно ждали известия о первых победах, но Кротов был профессионалом и прекрасно понимал, что немногие малочисленные бригады на границе были элементарно не в силах даже задержать противника. Наверняка сейчас армия откатывается назад, и весь вопрос — насколько стремительно происходит вторжение и когда удастся остановить врага.

А ведь в Великой войне первые движения Императорской армии были наступательными. Но там была именно армия, а не ее жалкое подобие.

Как ни пытался Кротов проследить, никакого «хвоста» обнаружить не удалось. Полковник несколько раз пересаживался с трамвая на трамвай, петлял, посетил полдюжины магазинов, попутно прикупил кое-что из необходимых мелочей и, наконец, добрался до вожделенной явки. Впрочем, там задерживаться он не стал. Лишь в нескольких словах обрисовал свое новое внезапное положение да получил пару новых явок для связи. Никаких осуждений, наоборот, полное понимание. Кстати, одна из явок размещалась в парикмахерской, и посещать ее было гораздо легче, чем магазин.

Теперь оставалось последнее дело. Или два? И предупредить, и попрощаться на всякий случай. Кто знает, куда занесет судьба уже завтра? Вряд ли офицер по поручениям выполняет сугубо адъютантские функции. Может, на некоторое время какие-нибудь организационные и прочие дела задержат в Москве, а может, придется срочно нестись куда-либо, будь то тыл или фронт. Фронт получше, но тут уже от собственных желаний ничего не зависит.

В редакции царила форменная суматоха. Вдруг начавшаяся война заслонила собой все, даже выборы и протесты против них. Увы, но главные новости — всегда самые последние. Да и нынешние события затрагивали людей напрямую. Президент где-то далеко, будет ли он хорош или плох, еще под вопросом, а уходить в армию предстояло многим, и никто не знал, удастся ли вернуться или придется лечь в свою ли землю, в чужую…

Появление офицера в форме поневоле привлекло всеобщее внимание. Насколько понимал Кротов, в здешней редакции обитали главным образом либералы, то есть люди, которые сами на фронт идти не желали ни в коем случае. Соответственные стороны жизни они наверняка презирали, никаких реальных представлений об армии не имели, а сейчас наверняка не представляли, как относиться к начавшейся войне? Может, кто-то из них воспринял случившееся в качестве помехи для политической борьбы, а кто-то, напротив, прикидывал, вдруг удастся ее использовать в собственных целях? С учетом опыта войны Великой, едва не переросшей в войну гражданскую.

Неужели вновь появится деление на пораженцев и оборонцев?

На сей раз Дина была на работе. Без того большие глаза девушки еще расширились при виде Кротова в форме. Одно дело, знать что-то о прошлом, и другое — увидеть случайного знакомого совсем в ином виде. Уже не обычного человека, нет, официального представителя государства.

— Я ненадолго, — сразу предупредил Кротов. — Служба. Может, посидим где-нибудь? Даже не знаю, удастся ли еще свидеться?

— Но ты же из Сибири… — растерянно вымолвила девушка.

— Есть разница? — чуть пожал плечами Кротов. — Война касается всех нас, вне зависимости от места проживания. Где же мне еще быть?

— Не знаю… Но кто ругал режим?

— Режимы приходят и уходят. Страна остается.

Как ни относись к конкретному человеку, его отправление на войну поневоле вызывает желание побыть вместе хоть некоторое время. Как порою приходится быть рядом с постелью умирающего, что бы о нем ни думали при жизни. Но ведь и тут никто не скажет, суждено ли вернуться или одной могилой в дальних краях станет больше?

— Когда уезжаешь?

— Понятия не имею. Это уже военная тайна, которую мы узнаем в последний момент. Прибыть в пятнадцать ноль-ноль, а дальше начальство объявит, кому на племя, кому — на убой, — вольно процитировал он Дениса Давыдова.