Книга Легенда о Смерти - Анатоль ле Бра

И в этот момент он был поднят из глубины большой волной.

Он посмотрел на окружавшую его воду скорбным взглядом умирающего. И вдруг увидел силуэт шагавшего к нему по волнам человека. И человек сказал ему ласковым голосом:

— Не печалься, мой бедный Жан! Есть люди, которые предают, но есть, которые помнят!

— Как же мне не печалиться? Я больше никогда не обниму ни крестную, ни жену, ни сына! А я им обещал, расставаясь, что это будет мое последнее плавание. Разве я мог подумать?

— Не падай духом! Я спасу тебя!

И странный человек протянул руку Жану Карре.

— Забирайся ко мне на спину, — сказал он.

Жан Карре повиновался.

Человек снова зашагал по морю. Он двигался между волнами, как пахарь по борозде. И так он донес Жана Карре до острова, скалистого, но покрытого травой, который ни одному моряку не был известен. Он положил Жана в тени пальмы.

— Ну, товарищ, — сказал он Жану, — главное, что тебе сейчас нужно сделать, это высушить одежду. Видишь, солнце уже горячее. Через час-другой ни одной мокрой нитки не останется, и ты немного отдохнешь. И тогда мы продолжим наш путь.

— Как скажете.

Морепроходец исчез. Оставшись один под высокими пальмами, овевавшими его легким ветерком, Жан Карре скоро уснул.

Не будем тревожить его сон!

* * *

А в это время эскадра английского короля, развернув все паруса, двигалась к берегам Нижней Бретани.

По мере того как они становились все ближе, адмирал ощущал все большую тревогу. Что сказать принцессе? Как сообщить ей роковую весть? Даже и для адмиралов существуют труднопроходимые фарватеры. Адмирал не огорчался из-за гибели Жана, но расстраивался из-за того, что он должен объявить о ней. А что до Хуана, то этот изображал ужасную печаль. В глубине души он ликовал.

Когда эскадра причалила, над кораблями подняли черный флаг. Принцесса, гулявшая с ребенком на руках в своих владениях, заметила издалека это лес мачт и рей и траурные вымпелы, трепетавшие на вантах.

Она упала на колени, ее душу стеснило предчувствие. В этот момент адмирал направился к ней, сняв шляпу.

— Принцесса, — начал он.

— Не продолжайте. Жан Карре мертв, не так ли?

— Как прикажете, принцесса!

— Возвращайтесь в страну, откуда вы прибыли.

— Без вас?

— Перед морем я даю клятву. Сообщите о ней моему отцу. Я клянусь вернуться в Англию только тогда, когда смерть соединит меня с Жаном Карре!

Тем же вечером адмирал снова вышел в море. Но Хуан бежал с корабля.

Под покровом ночи, когда корабли уже скрылись за голубой линией горизонта, он прокрался в замок Кердеваль, где были вместе крестная Жана Карре и его вдова.

Он застал их плачущими, в объятиях друг друга.

— Прошу прощения, — сказал он с порога, — один я знаю, как погиб тот, кого вы оплакиваете. Я видел, как адмирал бросил его через борт.

И он стал безутешно рыдать, и так правдоподобно, что его слезы отвлекли женщин от их горя.

— Подойдите, согрейтесь у огня, — сказали обе.

Он рассказал им, что дезертировал с корабля, чтобы не подчиняться приказам такого преступника, как адмирал. Короче, он сумел так расположить к себе и крестную, и вдову, что они даже предложили ему приютить его у себя в доме. Поверьте, он сумел с выгодой употребить время, которое он там пробыл. Говоря постоянно с печалью и с симпатией о Жане Карре, он сумел проникнуть в сердце бедной принцессы. Она приняла его ухаживания и согласилась стать его женой. Не то чтобы она забыла Жана Карре. Наоборот, она думала, что верна его памяти, избрав его преемником мужчину, у которого на устах всегда была похвала ему. Крестная и сама была очарована им. Она первая поддержала принцессу, когда та решилась выйти замуж за Хуана. Свадьба была решена. Остались только последние приготовления.

* * *

— Ну что, Жан, твои вещи просохли? — спрашивал тем утром Жана таинственный человек.

Жан Карре с трудом открыл один глаз, потом другой.

— Черт возьми, — воскликнул он, — я так славно вздремнул!

И он попытался подняться. Но не смог, голова все время падала назад.

— Да что же это со мной?

— Да просто волосы и борода у тебя так отросли, пока ты здесь лежал, что они вросли в землю.

— Да, это правда! Как же это получилось?

— Потому что ты спишь здесь уже два года, — спокойно ответил ему странный человек.

— Два года!

— Ни днем меньше, ни днем больше. Я надеюсь, что ты достаточно хорошо отдохнул.

— Должен был отдохнуть!

— Нужно было отдохнуть. Потому что твои несчастья еще не окончены. Забирайся мне на плечи, и мы снова тронемся в путь.

Так, один на другом, они пересекли затянутое туманом море. Странный человек шел по морю три дня и три ночи. Днем дорогу ему указывал столб пены, который двигался впереди, ночью — яркая звезда.

На третью ночь он сказал Жану Карре:

— Узнаешь эту землю?

— Да, это земля, где я родился.

— Больше я тебе не нужен. Здесь начинается песчаный берег. Не медли. Иди прямо в Кердеваль. Ты найдешь там свою жену, которая выходит замуж за Хуана, того, что столкнул тебя когда-то в море. Не стриги ни волос, ни бороды. Постарайся наняться слугой в дом на любую работу. Я знаю, что там ищут дровосека. Ты можешь взяться за эту работу. А теперь, прежде чем я предоставлю тебя твоей участи, скажи мне, Жан Карре, имею ли я право, если меня спросят об этом, утверждать, что я оказал тебе услугу?

— Ты имеешь право заявлять это везде! Если бы не ты, я бы пропал!

— Благослови тебя Бог за эти слова! Они открывают мне рай. Я тот самый мертвец, долги которого ты оплатил когда-то и которому ты дал могилу. В свою очередь, я обязался отдать тебе свой долг. Ты снял его с меня. Отныне я спасен. Доброго пути, Жан Карре, и благодарю тебя.

— Это я должен благодарить тебя, — вскричал Жан Карре, но на песчаном берегу не было никого, кроме него самого и его тени, которую нарисовала луна.

Чтобы быстрее прийти в Кердеваль, он пошел напрямик. Ворота замка была еще заперты. Ему пришлось подождать, сидя на на пороге, пока не занялась заря, а с зарей проснулись служанки.

— Извините меня, — сказал он, — я не разбойник. Я просто ищу работы за кусок хлеба.

С этими словами он обратился к своей крестной. Он сразу узнал ее, а она узнать его не смогла, потому что волосы у него падали до спины, а борода доходила до груди. К тому же у старушки ослабело зрение, и из-за старости, и потому, что с так называемой смерти Жана Карре она не переставала лить слезы.