Книга Возлюбивший зло - Пирс Энтони

— О царь Ассаргадон, послушай меня!

Прошу я смиренно и робко.

Лишь ты мог бы тайны покров приподнять, Лишь ты, величайший правитель!

Ассаргадон перестал пожирать взглядом дьяволицу. Когда-то привычная его уху лесть подействовала и теперь.

— Проси быстрее — у меня неотложное дело к этой искусительнице!

Пэрри не решился перейти на обычную речь, опасаясь, что тогда собеседник оставит его слова без внимания.

— К тебе обращаюсь я, царь из царей!

Прослышав про мощь и великую славу, Про то, как, взглянув на деянья твои, впадали в отчаянье даже владыки.

Один среди смертных мне можешь помочь.

Никто не сравнится с тобою.

Известно и то мне, о царь всемогущий, Как ум твой глубок и познанья обширны, Что все мог постичь ты, Едва возжелав, Правитель земель и наук повелитель.

Осведомленность певца, видимо, приятно удивила Ассаргадона, который наконец взглянул на него.

— Говори же, проситель! Подобного голоса я не слышал со времен пения Ллано! Излагай то, с чем пришел! Быть может, я и внемлю твоей просьбе.

— Я тайну хотел бы узнать, о великий, Заклятия тайну, что демонов губит.

Один среди смертных…

Смех Ассаргадона не дал Пэрри закончить.

— Ты слишком много хочешь, проситель! Здесь тебе никто не поможет.

Пэрри понял, что должен что-нибудь предложить в обмен. Вероятно, царь сумел бы ему помочь, если бы захотел. Но что добавить, кроме бесконечных восхвалений? Пэрри ломал себе голову, понимая, что времени слишком мало. Вода в проруби постепенно затягивалась тонким ледком. Если, чтобы растопить ее, Лиле снова придется танцевать…

Дьяволица оказалась рядом.

— Сонет, — подсказала она.

В сонете действительно упоминался Ассаргадон, но ведь его напишут только спустя многие столетия. Будет ли от него сейчас толк?

— Это единственное свидетельство его величия, — настойчиво продолжала Лила.

Тогда Пэрри понял, что у него осталась последняя надежда.

— Слушай меня, Ассаргадон, о царь царей и народов!

После того как ты умер. Судьба над тобой надругалась жестоко, Даже следа от великих творений твоих не оставив.

Я же могу обещать, что в поэзии имя твое воссияет навеки.

Царь заинтересовался:

— Моя слава будет восстановлена? И увековечена письменно?

Пэрри решил, что теперь можно перейти и на обычную речь.

— Да, в стихотворении, которое будет известно в девятнадцатом столетии, а может быть, и позже. Оно поведает миру о твоем памятнике и твоих последних словах.

Ассаргадон задумался.

— Какой властью ты обладаешь, чтобы раздавать подобные обещания?

— Я стану воплощением Зла.

Царь одобрительно кивнул:

— Что ж, отлично, я поделюсь с тобою тайной. Но тебе не станет от этого легче.

Самому Ассаргадону, похоже, тоже было нелегко. Без зажигательного танца Лилы он вновь опускался в замерзающую прорубь.

— Чтобы добиться власти, я пойду на все. Думаю, тебе понятно это чувство, величайший из царей.

— Кому, как не мне! — Ассаргадон уже оказался по пояс в воде. Оглядевшись по сторонам, он удостоверился, что никто не подслушивает. — Вся тайна в том, о простодушный проситель, что никакой тайны нет. Заклятия вообще не существует — смертные не способны уничтожать демонов.

— Но…

— Это правда! — сказал Ассаргадон, скользя вниз. — Делай какие угодно выводы! — Теперь на поверхности оставалась лишь его голова. — Я исчерпал до дна тебя, земная слава! И вот стою один, величьем упоен…

С этими словами царь погрузился под воду со зловещей ухмылкой на лице. Вероятно, произведенный на Пэрри эффект доставил ему искреннее удовольствие.

Тот, пораженный, все еще не сводил глаз с Ассаргадона, нисколько не сомневаясь в том, что услышал правду. Но какой же горькой она оказалась!

К Пэрри подошла Лила.

— Он открыл тебе тайну? — спросила дьяволица.

— Да, открыл, — печально подтвердил Пэрри.

— Значит, теперь ты можешь править Адом!

— Теперь я могу править Адом, — насмешливо повторил он, понимая, почему прежние хозяева Ада никогда не раскрывали свой секрет. Ведь он разрушил бы их власть, которая полностью основывалась на обмане.

И тем не менее они ею обладали. Им удавалось править!

Тогда этого сможет добиться и он! Ведь для того чтобы достичь успеха, требовалось лишь блефовать и обманывать.

Пэрри отправился к Асмодею. Взволнованная Лила последовала за ним.

— Ты собираешься его уничтожить, мой господин?

— Посмотрим, — угрюмо процедил Пэрри.

Асмодей оказался на месте.

— Итак, тебе все же удалось освободиться, самозванец! — приветствовал он гостя. — И у тебя еще хватило дерзости вернуться! Что ж, на сей раз я отправлю тебя в менее приятное место!

— Ну-ну, не кипятись так, дружище! — осадил его Пэрри, который сознательно встал в позу, понимая, что именно такого поведения ждут от подлинного хозяина Ада.

Асмодей щелкнул пальцами, прибегая к магии. Однако на Пэрри она совсем не подействовала.

— Я воплощение Зла, — заявил он. — А ты мой подчиненный. Ты не можешь ничего со мною сделать, потому что теперь я знаю тайну. Подчинись моей власти или ты испытаешь ее на собственной шкуре. Отныне меня следует называть Сатаной, Господином всех этих владений.

Асмодей замешкался. Он точно знал, что Пэрри разговаривал с Ассаргадоном. После этой встречи обитатели Ада непременно поверят в законность нового правителя, как уже поверила Лила. Если же подвергнуть его власть сомнению, то Пэрри, чего доброго, откроет секрет всем. И уже ни одно воплощение Зла не сможет обладать прежним могуществом. Более того, станет известно, что все предыдущие воплощения, включая самого Асмодея, только и занимались тем, что блефовали. Уверенные, что Повелитель Ада обладает силой уничтожить их, демоны покорно отправлялись в небытие. Они оказались настоящими жертвами самого великого обмана Ада…

Пэрри поднял руку, готовый щелкнуть пальцами. После этого Асмодею придется или исчезнуть или доказать, что власть Пэрри ненастоящая. Предстояло сделать нелегкий выбор.

— Как у всякого воплощения, у меня есть душа, — сказал он. — Следовательно, ты не в силах меня уничтожить.

— Согласен, — подтвердил Пэрри. — Но я могу разрушить всех твоих слуг и заменить их теми, кто предан мне. Возможно, ты и знаешь заклятие, но не ты, а я теперь воплощение Зла. Власть принадлежит мне. Опровергни это, если хочешь.