Книга Князь Благовещенский - Виталий Останин

– Сделал – что?

– Применил защитный аспект, как атакующий. – пояснил наставник. Его ветровка была испачкана землей и травяным соком, на лице алели несколько мелких царапин, но в целом старикан выглядел бодрее меня. Я же себя чувствовал так, будто в одиночку разгрузил баржу с углем. Хреново, то есть. Из носа нет-нет да и срывалась капелька крови.

– Ты же сам говорил, что можно? – не понял я. – У Глеба вон…

– Ты швырнул защиту, Игорь! Отделил от себя щит и прикрыл дружинника! А потом меч кинул в убийцу!

– И что? – я все еще не понимал.

– Защитные аспекты привязаны к узлу и не работают в отрыве от него, вот что! – пояснил наставник. И быстро перешел на более понятный мне язык: – А ты будто брал синий, представлял его красным и швырялся им, как пульсаром.

– А так нельзя было? – не, ну работало же!

– Раньше ни у кого не получалось… – старик развел руками.

– Это от недостатка воображения. – вымучено улыбнулся я. Ну не рассказывать же ему про Гибсона с двуручником и Корпус Зелёных Фонарей. Они и так мой мир считают странным местом, чего масло в огонь лить?

Но задумался. Ни у кого не получалось, значит? А они, судя по всему, пробовали? Но не получалось. А у меня получилось. Почему?

– И как ты сообразил-то с тленом именно эфиром бороться? – продолжал пытать меня слепец. Ему было жутко интересно. Понять-то можно, он все-таки наставник, а тут – чуть ли не рождение новой школы.

– Не сразу. Меня током ударило, потом Глеба откинуло. Каждый раз, когда голубой с зеленым взаимодействовал, такая реакция была. Ну я и решил, что они антагонисты: жизнь и смерть. Хотя по радуге рядышком…

Обсуждение пришлось срочно сворачивать, поскольку на многострадальную полянку вышло новое действующее лицо. Светлейший князь Николай Олегович Поярков. За его спиной маячил Мишико и как две капли воды похожий на него абрек. Оба с детским любопытством осматривали место сражения. В бросаемых друг на друга взглядах читалось явное сожаление о пропущенной драке.

Я запаниковал. Не знаю почему, но я был убежден, что князь из своего терема вообще не выходит. То есть, я его не видел нигде больше и… Наверное, выходит. Это же ненормально, когда владыка окрестных лесов, полей и рек сиднем сидел в четырех стенах. Но, это, вообще, безопасно вот так вот по улицам шляться? А в городе убийца и все такое!

– Николай Олегович? – на ноги я поднялся не без труда, но сумев сдержать рвущиеся наружу стоны. Болела каждая мышца тела, будто оно принадлежало не тренированному воину, а офисному планктону, сходившему в спортзал. Изгибы сознания, что б их!

– Хорошее было место… – без выражения протянул тот. – Мы сюда, бывало, на шашлыки выбирались. Михаил, помнишь?

– Как не помнить, княже! – откликнулся Мишико.

Я стоял перед дядей, подобно провинившемуся школьнику. И думал, вот сейчас он спросит, что тут происходит? И мне надо будет ему что-то сказать. А я не знаю, что говорить. Впервые, наверное, в жизни, не могу придумать правдоподобную историю для своего начальства.

– Ну, расскажешь, что тут происходит?

Прибыла еще одна машина. Из черного джипа выбрался шкафообразный Арцебашев. И в голове появились первые слова, которые надлежало сказать князю.

Слепок ауры

– Потрошители удар нанесли. – произнес я, чуть пожав плечами. Мол, очевидно же, чего спрашивать?

– Что-то я смотрю они совсем связь с реальностью потеряли. – голос князя был по-прежнему спокоен, но холодом от него дохнуло арктическим. – Толком рассказывай.

Арцебашев был уже шагах в пяти от нас. Я окончательно принял решение и приблизился к князю.

– Николай Олегович, давайте не здесь? – понизив голос, сказал я.

Дядька чуть удивленно прищурил глаза, но не стал задавать вопросы.

– Пойдем в машину.

– И в резиденцию сразу. И чтобы Михайло Генриховича с нами не было.

Хмыкнув, князь развернулся и направился к своему джипу. По пути бросив воеводе:

– Михайло Генрихович, тут останься. Перерой все до суглинка и через час доложи, почему твои дружинники втроем одного варлорда осилить не смогли.

Арцебашев покраснел, что при его габаритах выглядело весьма комично, но кивнул и пошел устраивать разнос дэберам. Я не сразу, но сообразил, что боевые маги находились в его подчинении, а Фочину лишь выдавались на дежурство.

И вот еще, кстати, вопрос. Отчего-то мне этот спецназ крутым не показался. То есть, магичить-то они магичили, или как это правильно называется, но не сказать чтобы с большим успехом. Я как-то иначе представлял действия дружины быстрого реагирования. Эффектнее, что ли. И эффективнее. А они и правда втроем едва ли что-то противнику сделать могли. Я, получается, недоучкой куда лучше выступил.

Евсеев – тот, к примеру, мне куда опаснее показался, чем его коллеги, сегодня дежурившие. Может, они просто слабее? Как вариант, кстати. Магов мало и маги вырождаются, как мне наставник говорил. Вот и берут в ДБР тех, кто хоть что-то может сделать. Надо полагать, против обычных людей они круты, как Гималайский хребет, шайку наркоторговцев разогнать ими ничего не стоит. А с действительно серьезным противником – тут, видимо, такие, как мой двойник, потребны.

Вопросы, вопросы, вопросы. Когда же на них ответы будут? Некогда даже с дядей Ваней поговорить! Спросить, например, что за зеленые плети и почему мой распад и пульсар не пробивали миланца? Даже подумать про второго прибывшего итальянца времени нет!

Перед отъездом я дал знак своей команде садиться в «Москвич» и ехать за княжеской машиной. Дядя Ваня порывался что-то сказать, но я взмахом руки сообщил – не сейчас! Уселся на заднее сидение «Ладоги» и прикрыл глаза. Поярков сел рядом, а берсы заняли передние кресла.

– Ну? – поторопил меня дядька, едва джип мягко тронулся.

– Давайте у вас в кабинете, Николай Олегович. – попросил я.

– Ох, эта мне твоя любовь к напусканию тумана! – не скрывая раздражения, буркнул князь и откинулся на спинку. – Ладно, бес с тобой, потерплю ужо. Сам-то как? Цел?

– Вполне. Но противник серьезный был.

До резиденции ехали в полном молчании. Иногда князь начинал шумно дышать, будто собираясь разразиться гневной речью, но потом вспоминал, что в машине, кроме его и меня, есть еще два берсерка, и, не желая терять лицо, успокаивался. Я же оттачивал свое будущее перед ним выступление и рассеянно созерцал виды города, пролетающие за окном джипа.

Хороший город. Здесь можно жить. Чистый, яркий, компактный. Зелени много. Все славно устроено, кроме того, что меня постоянно пытаются убить. Но и я, как выясняется, уже не бычок на заклание. Могу и сдачи дать. Еще бы разобраться во всем окончательно… Блин, кто же второй итальянец? Был он тут, нет? Как бы узнать?