Книга Слева молот, справа серп - Михаил Шахназаров

– Встречи с читателями почему-то вспомнились, – с грустью в голосе произнес Марьин.

– А это и есть встреча с читателями. Только несколько в другом формате.

– Рома, а вот ты не меняешься. Наша судьба дальнейшая решается, а тебе все хихоньки.

– Андрюша, ты как человек, ударившийся в ортодоксальность, должен понимать, что все уже решено там, наверху, – кивнул головой вверх Рома. – А судья просто огласит своими устами волю Вседержителя. Или я не прав?

Увидев судью, Рома принялся пристально изучать ее взглядом. Судью, блондинку чуть за сорок, звали Анда Раупе. Невысокого роста, стройна. Тонкие напомаженные губы, большие серые глаза. Видная, властная, своенравная. И беда, если озлобленная, как большинство ее коллег. Роме было интересно, сколько человек она отправила на «вышку». Кто вскарабкивается на нее по ночам. Есть ли у нее дети и домашние животные. Но больше всего его интересовал приговор, который зачитают им с Андреем эти тонкие губки. Прокурора Хузин про себя обозвал «сморчком» – тот был маленький, худой, лысый, в мундире не по размеру и с черными ободками под ногтями. Фраза «Встать, суд идет!» прозвучала не по-киношному.

– Ну, с богом! – перекрестился Марьин.

– И присядем на дорожку, – поддержал Рома, опускаясь на скамью.

Первым за низкой деревянной трибуной светлого дерева появился Гвидо Шнапсте. Четко ответил на вопросы о месте рождения, проживания и работы.

– Расскажите о покупке препарата, потерпевший.

– В тот день я пришел в редакцию газеты, чтобы посоветовать журналистам Марьину и Хузину написать интересный материал.

– Чем было продиктовано это желание? И о каком материале шла речь?

– Хотелось внести в рубрику свежую струю. – Гвидо немного замялся. – И я предложил написать статью о методах увеличения полового члена.

– Что уже является гнусной порнографической провокацией, – не выдержал Рома.

В зале раздались смешки.

– Подсудимый, я не просила вас комментировать Шнапсте. И просьба к присутствующим соблюдать порядок во время заседания. Вопрос к вам, потерпевший. Что ответили на вашу просьбу журналисты?

– Товарищи журналисты предложили купить за пятьсот рублей препарат «Барадализон-7».

– Можно вопрос к потерпевшему? – вступила Элеонора Станиславовна.

– Да, задавайте.

– Вы утверждаете, что Марьин с Хузиным сами предложили вам купить препарат. А как они узнали о том, что вас не устраивает длина вашего пениса?

– Они у меня спросили.

– Что они у вас спросили?

– Спросили, измеряю ли я член линейкой, и сколько эта линейка показывает. – Шнапсте покраснел.

Чуть подавшись вперед, Рома пытался возражать:

– Бред сумасшедшего. Сам сказал, мол, помогайте, товарищи. У меня всего семь сантиметров в сухом остатке, и я не в силах больше мучиться с таким горем.

Зал смеялся, как на хорошей комедии. Впившись в трибуну, покрасневший Шнапсте завопил:

– Негодяй! Я не говорил, что у меня семь сантиметров! Это ложь!

Хохот усилился.

– Ну пусть будет восемь, – буркнул Роман.

– Сколько Господь плоти отмерил, за столько и благодарить надобно, – поддержал друга Марьин.

Опешившая было Раупе пришла в себя и встала из высокого кресла:

– Если этот балаган не закончится, я вынуждена буду прервать заседание и удалить всех присутствующих в зале.

Зоя с Малюткой синхронно показали Роме сжатые кулаки, несмотря на то что сами давили в себе желание расхохотаться. За их спинами оживленно перешептывались старушки.

– Господи, семь сантиметров. У моего Барсика и того, наверное, больше.

– Может, обрезание сделали неудачно?

– Так ни на еврея, ни на мусульманина вроде как и не похож.

– Ой, девоньки. Вот жене-то не повезло. Небось с фонарем под одеялом ползает.

– Интересно, а в каком состоянии семь сантиметров?

Прокурор обратился к Андрею:

– Подсудимый Марьин, сколько в общей сложности денег вы получили от потерпевшего?

– Шестьсот шестьдесят рублей, товарищ прокурор, – отчеканил Андрей. – Еще шесть рублей – и число зверя.

– Про зверскую нумерологию в другом месте будете рассказывать. Отвечайте по существу. Потерпевший сразу отдал вам всю сумму?

– Нет. Сначала пять сотенных занес, а затем еще сто шестьдесят рублей.

– Товарищ прокурор, но это был розыгрыш, – попытался оправдываться Хузин.

– Я вас не спрашивал, Хузин. Розыгрыш? Это целенаправленное вымогательство денег мошенническим путем. И смею заметить – больших денег.

Слово вновь взяла адвокат Элеонора Станиславовна:

– Уважаемый суд! Потерпевший Гвидо Шнапсте утверждает, что употребление препаратов нанесло тяжелый вред его здоровью. Он жалуется на бессонницу, плохой аппетит, боли в печени. Но в материалах дела отсутствуют документы, а в частности медицинское освидетельствование, подтверждающие это. Может, он вообще перепродал и гонадотропин, и глюкозу.

– Да что вы такое говорите?! – Шнапсте вскочил с места. – Как вы можете? У меня весь анус серо-буро-малинового цвета.

– Товарищ судья, он мало того, что тронувшийся умом лгун, так еще и малообразованный, невоспитанный человек. Анус от ягодиц отличить не может. Это как… Это как куриную отбивную со шницелем перепутать. И по поводу ягодиц – чистейшей воды ложь, – перебил Гвидо Рома.

– Ложь, говоришь, мерзавец?! А я могу продемонстрировать! – Шнапсте принялся расстегивать ремень на брюках, поворачиваясь спиной к заседателям. – Я могу показать, во что превратилась моя задница стараниями этих прохвостов!

На этот раз судья буквально выпрыгнула из кресла. Слетевшие с ее уст слова звучали для официального лица чересчур вольно:

– Сейчас же прекратите этот бардак! – выкрикнула Раупе. – Делаю последнее предупреждение.

– Уважаемый суд, – с еле заметной улыбкой произнесла Элеонора Станиславовна, – у меня еще одно пояснение. В результате проделанной работы мне удалось достать справку, в которой указано, что потерпевший Гвидо Шнапсте перенес достаточно серьезное заболевание, которое, возможно, и стало предпосылкой к этой истории. Товарищ Шнапсте болел менингитом и был признан негодным для службы в Вооруженных силах СССР.

– Считаю, что этот факт не имеет отношения к делу, – перебил прокурор.

– Хорошо, есть другой факт. До того как закончить курсы официантов, Гвидо Шнапсте работал поваром в столовой рижского Центрального рынка. Во время одной из проверок выяснилось, что товарищ Шнапсте пренебрегает всеми требованиями пищевых ГОСТов. Более того, проверяющего он обхамил. После проверки в газете «Ригас Балсс» появилась статья «Котлеты из хлеба», а по ее итогам прошло собрание коллектива, на котором Шнапсте был исключен из рядов комсомола и уволен.