Книга Иоанн, король Англии. Самый коварный монарх средневековой Европы - Джон Эплби

Для подготовки материального меча в какой-то период в течение лета Иоанн послал своих доверенных слуг, Уолтера Грея, епископа Вустера, Ричарда де Мариско, Уильяма Джернона и Гуго де Бове, на континент, чтобы попытаться собрать там армию. Его люди были уполномочены предлагать земли и деньги всем, кто согласится вступить в его армию, и гарантировать солдатам оплату. Этим силам было приказано собраться в Дувре в Михайлов день. Управители королевских замков по всей Англии получили приказ собирать продовольствие и оружие и подготовиться к защите замков.

Когда Пандульф и другие гонцы прибыли в Рим, они сообщили Иннокентию обо всем, что произошло между Иоанном и баронами, и передали ему копию хартии. Прочитав ее, Иннокентий воскликнул: «Неужели английские бароны пытаются свергнуть короля, отмеченного крестом крестоносца и находящегося под защитой Святого престола, чтобы передать владения Римской церкви другому? Мы не позволим этому случиться».

После обсуждения с кардиналами 24 августа Иннокентий издал буллу, в которой были перечислены обиды, нанесенные «нашему дражайшему сыну во Христе Иоанну, славному королю Англии» его баронами. Папа, как сеньор Англии, под угрозой отлучения запретил королю соблюдать положения хартии, а баронам и их помощникам — заставлять его выполнять эти положения и объявил документ не имеющим законной силы.

Одновременно он направил письмо «благородным людям Англии», приказав им отказаться от хартии, которую они получили силой и угрозами и которой сделали себя и судьями, и палачами. Иннокентий велел направить представителей на предстоящий Латеранский собор, чтобы они предстали перед ним. Тогда, с оптимизмом заявил папа, он устроит дела так, чтобы король не был ущемлен и люди жили в мире и пользовались свободами.

Аннулирование хартии папой, единственной властью, которую бароны признавали над собой и королем, стало очевидным успехом Иоанна в использовании духовного меча. Противоречия из-за выборов архиепископа Йорка дали ему возможность унизить Стефана Лэнгтона, которому он никогда не доверял и который — в этом король легко сумел себя убедить — был одним из зачинщиков баронского восстания, всячески помогавшим мятежникам.

Архиепископский престол Йорка оставался вакантным после смерти Джеффри, сводного брата короля, в изгнании в 1212 году. В тревожном июне 1215 года — едва ли это время можно было считать благоприятным — каноники встретились, чтобы выбрать архиепископа. Иоанн направил им из Раннимеда письмо, в котором рекомендовал на этот пост Уолтера Грея, недавно рукоположенного епископа Вустера, бывшего канцлера королевства и брата Джона Грея, епископа Нориджа. Уолтер получил образование в Оксфорде, и каноники Йорка, вероятно почти все выходцы Кембриджа, отвергли его, поскольку он был, по их мнению, неграмотным. Вместо него они выбрали, по причине его большой учености, одного из своих коллег-каноников, Симона Лэнгтона, младшего брата архиепископа Кентерберийского.

Иоанн счел эту попытку возвысить брата Стефана Лэнгтона очередной интригой баронской партии. Он знал, что, если у каноников все получится, это станет большим успехом баронской партии и Стефана Лэнгтона. Он немедленно отправил гонцов к папе с протестом. Те заявили, что Стефан Лэнгтон всячески помогал баронам в их мятеже против короля и, если Симон станет архиепископом Йоркским, два примаса смогут уничтожить мир в королевстве. Они сообщили папе, что Уолтер Грей будет намного предпочтительнее на этой должности.

Прислушавшись к протестам Иоанна, Иннокентий 13 сентября отказался одобрить избрание Симона Лэнгтона, объявил выборы недействительными и велел каноникам Йорка послать представителей в Рим, чтобы провести выборы в его присутствии и по его совету. Если таким образом можно избрать архиепископа Кентерберийского, значит, архиепископа Йоркского тоже.

Существовал еще более мощный и грозный духовный меч, который можно было применить против баронов, и папа любезно вложил его в руки короля. В письме, адресованном Питеру де Рошу, епископу Винчестера, аббату Рединга, и Пандульфу, Иннокентий обвинил архиепископа Кентерберийского и некоторых епископов в пренебрежении делом Крестовых походов, мандатами апостольского престола и их собственными клятвами верности. Они не помогали королю против возмутителей спокойствия, а, напротив, оказывали помощь этим самым возмутителям спокойствия или даже участвовали в их заговорщической деятельности.

Эти люди, объявил папа, хуже сарацин, потому что пытаются свергнуть с трона человека, который собирается прийти на помощь Святой земле. Поэтому Иннокентий наложил наказание отлучения на всех нарушителей спокойствия короля и Английского королевства, вместе с их соратниками и помощниками, а на их земли — интердикт. Он строго-настрого приказал архиепископу и его епископам обнародовать это наказание по всей Англии каждый воскресный и праздничный день, под колокольный звон и при зажженных свечах, пока нарушители не получат прощение короля за свои проступки и не вернутся на его службу. Если кто-то из епископов не подчинится этому приказу, он должен быть отстранен от должности, а его подчиненные — освобождены от обязанности ему подчиняться.

Никто из епископов не обратил особого внимания на эту буллу об отлучении, а Стефан Лэнгтон не обнародовал ее в своей провинции. Питер де Рош и Пандульф, которым было поручено Иннокентием проследить за выполнением его приказов, прибыли к архиепископу, чтобы выяснить, почему он не подчинился. Они обнаружили Стефана Лэнгтона на борту корабля, готового к выходу в море. Прелат направлялся на IV Латеранский собор, который должен был начаться 1 ноября. Повинуясь воле папы, они приказали ему, чтобы он поручил викарным епископам выполнить все, что предписано папой.

Кардинал ответствовал, что о наказании баронов ему известно, но он не стал его обнародовать и не поручал сделать это викарным епископам, пока не переговорит с верховным понтификом. Папа предусмотрел такую вероятность развития событий и наделил соответствующими полномочиями Пандульфа и Питера де Роша. Они объявили о временном отстранении от должности архиепископа, запретили ему входить в церковь и служить мессу.

Стефан Лэнгтон покорно принял наказание и отправился в Рим, как отстраненный от должности прелат, которому запрещено выполнять свои обязанности. Он оказался в немилости у папы, которому был обязан своим возвышением, его ненавидел король, которому он был обязан своим унижением. Также он был дискредитирован в глазах духовенства. И ему, как преемнику святого Августина, нечего было предъявить в свое оправдание. За его спиной осталась страна, раздираемая гражданской войной, и над ним нависло обвинение в ее разжигании. Ему на пятки наступали представители короля, аббат Бьюли и два рыцаря, Томас Хардингтон и Джеффри Кроукомб, которые должны были представить жалобы их хозяина на примаса.

Против Иоанна уже использовалось такое духовное оружие, как интердикт и отлучение, и он точно знал, насколько малоэффективно оно для толстокожих людей. У некоторых его баронов была на удивление толстая кожа — как у него самого, — и против них он готовился использовать материальный меч. В июле и августе он переезжал из одного королевского замка в другой, желая лично удостовериться в их готовности. 1 сентября прибыл в Дувр и провел месяц там и в Кентербери, готовясь к прибытию в Михайлов день иностранных наемников, нанятых Гуго де Бове и другими доверенными лицами.