Книга Тайна, покрытая глазурью - Екатерина Риз

— Скучала по мне?

— Это будет признание под пытками, — шепнула я в ответ, и Данилов понимающе улыбнулся. Я успела ещё раз поцеловать его, прежде чем он отодвинулся. — Если будешь целовать меня каждый раз, как захочется курить, то бросишь.

Он повернулся к рулю, завёл двигатель, а сам усмехнулся в ответ на мои слова.

— Тогда мне придётся держать тебя при себе постоянно.

Будто я против. Вслух я этого, конечно, не произнесла, села поудобнее, и запахнула пиджак, прикрывая грудь.

— Куда мы едем? — всё-таки спросила я.

Андрей бросил на меня короткий взгляд.

— Увидишь. Ехать минут сорок, поспи.

— Я уже не хочу… — отмахнулась я, и снова стала его разглядывать.

Вскоре мы выехали на шоссе, и я поневоле забеспокоилась.

— Мы на базу едем?

— Нет.

— Ты безумно откровенен, — пробормотала я в небольшой обиде.

Данилов усмехнулся, руку на моё колено положил и погладил.

— А ты так любишь задавать вопросы.

На другую сторону реки мы так и не перебрались. Проехали мимо моста, на приличной скорости ехали по тёмному шоссе, вокруг только сосны и ни единого фонаря, только дорожные знаки мелькали в свете фар. Не люблю ездить ночью, но Андрею я ничего говорить не стала. Проявляла терпение, благоразумие, молчала и ждала окончания поездки. Потом автомобиль свернул на просёлочную дорогу и скорость заметно сбавил. За окно было смотреть бесполезно, ни зги не видно. Я поёжилась, то ли от оттого, что чувствовала себя неуютно, то ли всё-таки ночная прохлада до меня добралась.

За лесом оказалась деревня. Наверное, днём вполне обитаемая и даже шумная, но ночью казавшаяся заброшенной. Тишина такая, будто ни одной живой души поблизости. Я видела только тёмные очертания домов и заборов по обеим сторонам дороги. Шум автомобильного двигателя казался совершенно неуместным здесь в такой час, мы, наверняка, половину жителей перебудили, проехав по деревенской улице. Андрей остановил машину совершенно неожиданно, приткнул её под каким-то забором, заглушил двигатель, а после ко мне повернулся:

— Приехали.

— Что за дыра?

— Лиля, — осуждающе проговорил он. — Днём здесь очень даже мило. Увидишь, тебе понравится.

— Кто здесь живёт? — осторожно поинтересовалась я.

— Никто, этот дом сдаётся.

— И ты не нашёл ничего получше, чтобы снять, — пробормотала я, не уверенная, что Данилов меня ещё слышит. Он первым из машины вышел, что-то достал с заднего сидения, какую-то сумку, и мне рукой махнул. Я дверь открыла и с некоторой неохотой вылезла. Поёжилась от ночного ветерка, посмотрела на тёмную, негостеприимную улочку. Где-то недалеко завыла собака, что настроения мне не добавило. Очень милая деревушка, точно подмечено.

В темноте дом мне показался немного кособоким. Я стояла на дорожке перед крыльцом, пока Андрей замок отпирал, и, задрав голову, смотрела на вертушок на крыше. Он как-то странно кренился. Да и сама крыша казалась съехавшей вправо, как у переросшего гриба.

— Входи, — позвал меня Андрей, когда сумел открыть дверь. — Замёрзла?

— Немного.

— Не разувайся.

Я успела сделать несколько шагов по тёмному коридору, прежде чем вспыхнул свет. Я зажмурилась от неожиданности, а когда глаза привыкли, разглядела под потолком старомодный плафон из мутного стекла в виде колокольчика. Принялась оглядываться. Совсем рядом с дверью прибитая к стене вешалка, рядом потёртое от времени трюмо, такое у моей бабушки было, полированное, с большим трёхстворчатым зеркалом. На полу домотканые половики, стены оклеены весёлыми обоями с вьюнком.

Андрей прошёл вперёд меня, свернул куда-то и там тоже свет включился. Я следом прошла и оказалась на маленькой деревенской кухне. Никакого тебе гарнитура и техники, всё скромно и даже по старинке, но довольно чистенько. На окошках даже накрахмаленные занавески-задергушки с ручной вышивкой.

— Боже мой, Андрюша.

Он оглянулся на меня, улыбнулся.

— Что, ты в шоке?

— В небольшом. Зачем ты снял этот дом?

— Чтобы отдохнуть ото всех. Разве тебе этого не хочется?

— Так ты взял меня с собой, чтобы отдыхать было комфортно?

— По-моему, тебе не мешает отвлечься. Или ты вся такая занятая?

Я поняла, что он имеет в виду. Что ответить — не знала, присела на табуретку у стола, которая подо мной неприятно покачнулась.

— К чёрту эти дела, — приняла я решение. — Может, без меня как раз что-нибудь и решится?… Меня беспокоит другое, — сказала я, наблюдая за Андреем. Он открыл дверцу буфета, если высокий шкаф без стёкол можно было так назвать, оглядел его содержимое и достал тарелки и чашки.

— Есть хочу, — проговорил он негромко, словно объясняясь. Потом на меня посмотрел: — Что беспокоит?

— Почему ты позволил мне взять только лифчик. Раз мы здесь не на один день.

Данилов ухмыльнулся.

— Я не знаю, и он-то тебе зачем.

Я отломила от мягкого батона маленький кусочек и кинула в него.

— Нахал.

— Хочешь есть?

— В половине третьего ночи? Ещё бы.

Данилов подал мне нож.

— Тогда режь хлеб.

Из пакета, что он привёз с собой, было вынуто немало продуктов, а следом и бутылка водки.

— Ты любишь водку, я заметила, — сказала я, когда Андрей за стол сел и ловко свернул крышку.

— Уж лучше, чем виски. — Он налил немного прямо в чашку, а я подумала и придвинула к нему свою. Данилов удивлённо вздёрнул брови. — Ты будешь пить водку?

— Думаешь, я никогда водку не пила?

Он хмыкнул.

— Не думаю… — Налил совсем немного.

— За что будем пить? — деловито поинтересовалась я, поднимая импровизированный бокал.

— За что пьют с женщиной?

— Неужто за любовь?

Данилов намёк оценил и усмехнулся.

— Провоцируешь?

— Немножко, — созналась я. — Так что, выпьем?

Мы чокнулись, Данилов сразу выпил, а я для начала сделала глубокий вдох, потом проглотила водку одним глотком. И всё равно передёрнулась.

— Гадость.

Андрей улыбался, глядя на меня.

— Зато согреешься сразу.

Мы помолчали, я украдкой наблюдала за тем, как он ест, и мне казалось, что думает о чём-то. Не обо мне.

— Почему ты не уехал, Андрюш?

Он от мыслей своих отвлёкся, на меня посмотрел, моргнул непонимающе.

— Куда?