Книга Любовь.com - Лада Митич

Ольга повернулась к стене. Нет, сон упорно не шел. Пить снотворное или коньяк ей не хотелось — наутро о свежих мозгах можно будет только мечтать. Рядом повернулся муж. Вздохнул и повернулся еще раз.

«Похоже, ему тоже не спится».

Ольга никогда на сон не жаловалась: стоило ей коснуться головой подушки, как она уже спала. Хотя, вот удивительно, когда Катюшка была крохой, ей не стоило ни малейшего труда часами сидеть у кроватки дочери, рассказывать ей шепотом сказки, всякие смешные истории, когда резались зубки или нападала очередная обязательная детская хворь. Даже мысли о сне не возникало. И только когда Катя уехала в Краков, Ольга почувствовала, что может уйти с дежурства — словно внутри сработал какой-то выключатель. И в последнее время она стала спать как каменная — как будто отсыпалась за все предыдущие годы.

Но сейчас сон упорно не шел. И не то чтобы что-то особенно беспокоило ее, не то чтобы от беспокойства она не находила себе места. Нет… Но и понять, что мешает спокойно уснуть, Ольга не могла.

Мама в таких случаях, бывало, говаривала: «Нечистая совесть уснуть не дает…»

Ольга усмехнулась — очень может быть. Она не так давно почувствовала, что как-то вдруг запуталась и в своем виртуальном романе, и в своей вполне реальной жизни. Запуталась в собственных желаниях — словно, переросши сороковник, наконец стала наверстывать, хотя бы в душе, все то, от чего в свое время отказалась, или мимо чего прошла, не заметив.

«Ведь даже желание найти своего другого мужчину на меня обрушилось только сейчас… Наверное, с сединой в голову не только мужчинам, но и женщинам бес пытается вселиться в ребро… Или куда там ему удобно спрятаться, чтобы показать, как мало ты значишь для того, кого привыкла считать своим и любимым, избранником и повелителем, другом и защитником. Наверное, именно этот глупый бес (а может, просто мудрый и честный) раскрывает тебе глаза и ты наконец видишь, что этот самый эгоистичен и самолюбив, что его волнуют исключительно собственные беды и победы. А когда ты начинаешь чувствовать, что рядом с тобой не каменная стена, а, в лучшем случае, бумажная ширма, которой бывает достаточно легкого сквознячка, чтобы упасть и оставить тебя одну против всего мира и всех его зол…»

Ох, как же далеко нас могут завести размышления в темноте спальни, когда грань между сном и явью едва видна, а разум пытается переработать, сложить по своим полочкам все дневные впечатления и ничего не перепутать. Казалось бы, отчего ассоциации Ольги сейчас так цветисты? Откуда это у нее — сухого юриста и прагматика? Но поди ж ты…

Вновь рядом повернулся Андрей, на миг затих, повернулся опять, на этот раз с протяжным то ли стоном, то ли вздохом. Ольга с досадой дернула плечом, поправив одеяло. Ей очень хотелось уснуть, но в то же время она очень хотела додумать ту мысль, которая незваной постучалась в голову. Да-да, ту самую, о мудром и честном бесенке.

И этот самый — мудрый, но честный — тут же появился перед ее мысленным взглядом, почему-то тощий и высокий, каким был Андрей в молодости, но с насмешливым лицом красавчика Брэда Питта. Он поигрывал в руках какой-то деревянной безделушкой и рассматривал Ольгину гостиную. Да, посреди кремового овчинного ковра живописно валялись носки, по привычке свернутые мужем в комочек. Горка глянцевых журналов, чуть припорошенная пылью, честно свидетельствовала, что они тут мало кому интересны. Пульты от телевизора, проигрывателя дисков и музыкального центра рядком лежали на журнальном столике, гордо осознавая, что они и есть хозяева этой комнаты. Они, а вовсе не те, кто ими пользуется.

«Что, красавица, нравится тебе все это? Нравится такая жизнь? — ехидный голос худого беса был сейчас даже чуточку печален. — Почему ты страшишься перемен? Почему не хочешь попытаться изменить жизнь? Хотя бы для того, чтобы носки перестали жить в твоем доме своей непостижимой жизнью?»

«Но что будет, если я захочу это изменить? — спросила у беса изумленная Ольга. — Неужели эти перемены будут настолько приятными? Неужели тот, кто придет на смену Андрею, перестанет разбрасывать носки?»

«Попытайся… Ведь сейчас ты ничего не можешь знать наверняка… Попробуй для начала хотя бы поговорить с Андреем. Может быть, ему и самому опротивела такая холодная отчужденная жизнь? Может быть, вам стоит поменять хотя бы отношение друг к другу? Увидеть рядом с собой незнакомых мужчину и женщину, которые должны завоевать друг друга или хотя бы, черт возьми, заинтересовать!.. Ведь ты же, готов поспорить, ничего не знаешь о мужике, который сейчас рядом, и точно как ты мучится бессонницей и болтает с кокетливой змеей соблазнительницей…»

Ольга улыбнулась бесу. Тот донельзя знакомым движением закурил сигарету и шагнул в облачко дыма. «Подумай над моими словами, умница…»

Умница послушно кивнула, но отчего-то подумала, что в первый раз за несколько последних месяцев Андрей добрался до спальни. Обычно ему хватало и дивана с пледом в гостиной, где он погружался в сон под бормотание телевизора. «Да и я не менее сладко засыпала под эти звуки. Похоже, именно оно стало в нашем доме символом спокойствия и некоей семейной идиллии. Или нет, равнодушного сосуществования…»

Андрей повернулся к ней.

— Не спишь, Оль?

Ольга кивнула — она совершенно точно знала, что этот кивок Андрей увидит и поймет, даже если в спальне будет царить непроницаемо-чернильная тьма.

— Нечистая совесть спать не дает? — голос мужа в полутьме спальни казался голосом незнакомца.

Наверное, поэтому, все, что произошло дальше, и произошло. Или ехидный игривый бес так и не покинул души Ольги — и это он заставил ее быть совсем новой рядом с этим незнакомым мужчиной.

— Наверное, слишком чистая…

— Слишком чистая?

— Ну конечно… Вот я сейчас подумала, что за всю свою жизнь не совершила не только ни одного проступка, но даже ни одного мало-мальски порицаемого деяния. Мужчин не меняла, головы им не морочила, любила как дура одного-единственного, вытаскивала вместе с ним семью из неприятностей… А, вытащив, опять ничего не совершила… недостойного.

Андрея согрели Ольгины слова — и про «любила одного-единственного», и про «вытаскивала». Как жаль, что слова эти прозвучали в прошедшем времени. Так уж он был устроен: даже сейчас профессия брала верх над чувствами. Или над тем, чего вовсе не осталось в душе.

— Так это же хорошо, Оль…

— Ты думаешь? Хорошо?

— Я думаю, это просто здорово… — Андрей постарался, чтобы его голос прозвучал достаточно твердо.

Ольга постаралась рассмотреть глаза мужа, но увидела его затылок.

— А я думаю, что это совсем не здорово. Что это плохо. Потому что я словно и не живу вовсе: так, просто совершаю эволюции как робот в игре. Работа — дом, салон — бассейн… Понимаешь, я не живу!

«Что такое, милочка? Откуда слезы? Ты ему собираешься жаловаться на пустоту жизни…»

Голос беса звучал в голове Ольги вполне отчетливо.