Книга Улей Хельстрома - Фрэнк Герберт

Когда раздался скрип открываемой двери, он встревоженно посмотрел в ту сторону, и его рука, лежавшая на рукоятке пистолета, напряглась. В дверь вошла пожилая женщина с поседевшими волосами, темно-оливковой кожей и поразительно живыми голубыми глазами. Когда она вопросительно посмотрела на Хельстрома, ее морщинистое лицо расплылось в улыбке. Джанверт перевел взгляд на Хельстрома и заметил непонятное быстрое движение пальцев, очевидно, жест, предназначенный этой пожилой женщине. В то же время Хельстром обменялся с молодой женщиной, сидевшей рядом с ним, многозначительным взглядом.

— Что это вы там делаете? — спросил Джанверт.

Хельстром понял, что Джанверт обратил внимание на сигнал, и посмотрел с усталым выражением лица на потолок. Да, Джанверт доставит им много хлопот, если не удастся заставить его отведать пищу Улья. Нужно сделать еще так много, а Салдо слишком молод, чтобы во всем на него положиться. Конечно, он может посоветоваться со старшими, но у Салдо появилось упрямство, с которым, как сознавал Хельстром, ему еще придется побороться. Салдо вполне способен и отказаться от совета лучших умов Улья.

— Я задал вам вопрос, — не отставал Джанверт, наклоняясь в сторону Хельстрома.

— Я лишь прошу своих помощников, чтобы они помогли успокоить вас и уговорить присоединиться к нашей трапезе, — уставшим голосом ответил Хельстром. Купится ли Джанверт на это?

— Черта лысого! — отрезал Джанверт. Он снова посмотрел на пожилую женщину. Та все еще стояла в ожидании, придерживая рукой открытую дверь на кухню. Почему эта старая ведьма молчит?

Она что, так и будет стоять, пока ей не укажут, что делать? По всей видимости, да.

Молчание затягивалось.

«Не ошибся ли я в нем? — подумал Хельстром. — Дать ли знак прислуге продолжать, как было оговорено?»

«Чего, черт побери, они ждут?» — выругался про себя Джанверт. А потом вспомнил, что Перуджи говорил о «молчаливых» женщинах и о том, что они будто бы изучают какой-то трудный диалект. Впрочем, эта старая ведьма совсем не походила на актрису. Глаза ее оставались живыми и встревоженными, однако лишь покорная терпеливость читалась в постановке ее плеч и в том, как она держала открытую дверь.

«Мы должны рискнуть», — решил Хельстром.

Он прервал тишину.

— Миссис Нильс, будьте добры, принесите нам две порции, только для Фэнси и меня. Мистер Джанверт не будет есть с нами.

В то же самое время, притворяясь, что чешет голову, он дал ей знак продолжать. Слова прозвучали для миссис Нильс, которая была просто бесполой работницей, подготовленной специально для этой работы, лишь бессмысленным набором звуков. Однако она прочитала знак, кивнула и удалилась на кухню.

Джанверт вдруг почувствовал аппетитные запахи, исходившие из кухни, и стал сомневаться, не ведет ли себя по-глупому. Разве эти люди рискнут здесь, на Ферме, отравить его? Конечно, верить им нельзя, но… Да, они могут попытаться сделать это. Хотя тщательные приготовления смущали его. Хельстром, конечно, знал о смерти Перуджи. Кто еще мог приказать убить его? Но кого тогда они дожидались к ленчу? Если они знали о смерти Перуджи, значит, лишний прибор был поставлен для отвода глаз. Это означает, что в пище нет никакой отравы. Господи! До чего же аппетитно пахнет! Его любимые отбивные!

Хельстром смотрел за окно с противоположного конца стола.

— Знаешь, Фэнси, мне всегда нравилось обедать именно здесь. Нам следует почаще приходить сюда, а не хватать пищу второпях на съемочной площадке.

— Или вообще пропускать ленч, — заметила она. — Я несколько раз замечала, как это случается.

Хельстром похлопал по своему животу.

— Особого вреда не будет, если разок пропустишь обед. Я все-таки толстею.

— Я как раз хотела напомнить об этом, — продолжила молодая женщина. — Вы испортите себе желудок, если будете продолжать в том же духе.

— У нас слишком много дел, — произнес Хельстром.

«Да они просто сумасшедшие! — подумал Джанверт. — Болтают о всякой всячине в такой-то момент!»

В дверях снова показалась миссис Нильс, она повернулась, и они увидели по тарелке в каждой руке. Она несколько секунд постояла в нерешительности рядом с Хельстромом, но потом первой обслужила молодую женщину. Когда обе тарелки были поставлены на стол, Хельстром дал ей знак принести пиво, которое считалось у них поощрением за особые заслуги. Иногда в него добавляли снотворное и кое-что посильнее, когда работника признавали негодным и подлежащим отправке в чан.

Джанверт посмотрел на тарелку, стоявшую перед женщиной. От нее поднимался пар. В соусе, которым залили свинину, можно было разглядеть грибы. Гарниром служили шпинат и жареный картофель, и миссис Нильс ложкой перемешала его со сметаной. Молодая женщина пока просто сидела, сложив руки и потупив взор. О, Господи, она что, молится?

Он вздрогнул от неожиданности, когда Хельстром сложил обе руки над своей тарелкой и начал говорить нараспев:

— Великий Боже, за пищу, которую мы сейчас станем есть, возносим тебе благодарение. Да осенит твое божественное провидение нас, разделяющих эту снедь. Аминь.

Молодая женщина повторила за ним:

— Аминь.

Полнота чувства в голосе Хельстрома вызвала смущение у Джанверта. Как и эта дамочка, когда она присоединилась к молитве. Наверное, так принято у них. Этот ритуал потряс Джанверта сильнее, чем он хотел признаться самому себе, и вызвал гнев. Они продолжают, черт побери, играть!

Аромат, исходивший от тарелки, добавил еще больше раздражения. Молодая женщина потянулась за вилкой. Сейчас они начнут уминать это проклятое мясо!

— Вы уверены, что не хотите есть? — поинтересовался Хельстром.

С неожиданным злорадством Джанверт протянул руку мимо молодой женщины, взял тарелку Хельстрома и ответил:

— Конечно. Рад, что вы спросили, — он, торжествуя, поставил тарелку перед собой, намеренно одарив их сияющей улыбкой, когда похищенная тарелка с мясом ударилась о тарелку с гарниром. «С блюдом, которое собирался отведать Хельстром, — подумал он, — все должно быть в порядке».

Хельстром отбросил голову назад и рассмеялся, не в силах сдержаться. Он вдруг подумал, что Улей в его лице получил новые качества, которые повысят жизнеспособность и помогут в сражении с Внешним миром. Джанверт вел себя именно так, как он надеялся.

Мимека с улыбкой на лице сквозь приспущенные ресницы посмотрела на Хельстрома. Поведение Джанверта было легко предсказуемым, как и у большинства чужаков. Он вел себя точно так, как говорил Хельстром. Мимека призналась себе, что сомневалась, когда Хельстром на языке жестов объяснял ей свой план. Вот Джанверт накладывает гарнир в свою тарелку, берет нож и вилку. Так, очень скоро он станет послушным.

Хельстром вытер слезы смеха уголком салфетки и крикнул:

— Миссис Нильс! Принесите еще одну порцию.