Книга Брежнев. Разочарование России - Леонид Млечин

В Праге тем временем заседал президиум ЦК компартии Чехословакии. Около полуночи председателя правительства Черника пригласили к телефону. Министр обороны Дзур, в кабинете которого уже находились сторожившие его советские офицеры, доложил, что войска стран Варшавского договора вошли на территорию страны.

Большинство членов президиума ЦК осудили ввод войск и приняли резолюцию:

«Президиум ЦК КПЧ считает этот акт противоречащим не только всем принципам отношений между социалистическими государствами, но и попирающим фундаментальные нормы международного права».

Исчезла «законная» база под вторжением. Пленум ЦК, Национальное собрание, правительство — решительно все выступили против военной оккупации страны. Против проголосовали Васил Биляк и еще трое его единомышленников.

Чехи оказали пассивное сопротивление: убирали указатели населенных пунктов, чтобы запутать советских солдат, писали на стенах домов «Отец — освободитель. Сын — оккупант». Когда весть об оккупации страны разнеслась по Праге, у здания ЦК собрались несколько тысяч человек, в основном молодежь с национальными флагами. Они пели государственный гимн и «Интернационал».

Около четырех утра 21 августа здание ЦК окружили советские бронетранспортеры и танки. Десантники ворвались в здание. Советские солдаты вошли в кабинет Дубчека, где заседал президиум ЦК. Они перерезали телефонные провода, закрыли окна и стали составлять список присутствующих.

Редкое мужество проявил Франтишек Кригель. Военный врач, он воевал в Испании и Китае. Он не был аппаратчиком и всегда держался самостоятельно.

— Я думаю, что до восьми ничего особенного не произойдет, — сказал он товарищам. — Никто из нас не спал, и я советую немного вздремнуть. Всем понадобятся свежие головы.

Кригель лег на ковер, подложив под голову портфель, и действительно заснул. Как он и предсказывал, события стали разворачиваться около девяти. Появились сотрудники чехословацкой госбезопасности. Они приказали Дубчеку, Кригелю, председателю Национального собрания Йозефу Смрковскому и Йозефу Шпачеку, партийному секретарю Южной Моравии, следовать за ними. Все четверо были сторонниками реформ в стране.

— На каком основании? — спросил Дубчек.

— Я действую именем рабоче-крестьянского правительства во главе с товарищем Алоизом Индрой, — гордо ответил чекист. — Через два часа вы предстанете перед революционным трибуналом. Им тоже руководит товарищ Индра.

Дубчека и его товарищей советские солдаты повезли в аэропорт. Несколько часов они ждали, потом их посадили в самолет. Дубчек понял, что первоначальные планы Москвы рухнули. Сопровождавшие его лица просто не знали, что с ним делать…

Тем временем из его кабинета в здании ЦК увели еще троих. Остальные ждали — не в лучшем расположении духа. Около десяти вечера что-то изменилось. Вновь появился советский полковник, который на сей раз улыбался. Он сказал, что намечена встреча на высшем уровне, в которой примет участие товарищ Дубчек. Так что все могут расходиться, а завтра приступить к нормальной работе. И всех отпустили.

Когда советские солдаты в августе 1968 года с оружием в руках вошли в здание ЦК компартии Чехословакии, один из соратников Дубчека с ужасом подумал: да это же те самые солдаты, которых он с восторгом встречал в мае сорок пятого! Это они сейчас нацелят на него свои автоматы. В памяти его возникла картина: во время немецкой оккупации Чехословакии патрули вермахта прочесывают Прагу. И с этой минуты для него исчезла разница между теми и этими солдатами — все они были оккупантами…

Чехословацкий физик-теоретик Франтишек Яноух рассказывал, что когда в ларьке он попросил советскую газету, продавцы посмотрели на него с отвращением. Одна знакомая продавщица не выдержала и с упреком сказала:

— А я-то думала, что вы нормальный, приличный человек.

В советском посольстве в Праге находились член политбюро и первый заместитель главы советского правительства Кирилл Мазуров и начальник 2-го главного управления (контрразведка) КГБ Георгий Цинев. Мазуров воевал, был секретарем подпольного ЦК комсомола Белоруссии, в Москве решили, что его боевой опыт может пригодиться. Задача состояла в том, чтобы создать в Праге рабоче-крестьянское правительство во главе с секретарем ЦК Алоизом Индрой, которому в Москве доверяли больше всех. Генерал Цинев возглавил оперативную группу КГБ. Он постоянно разговаривал с Андроповым по ВЧ — узел правительственной междугородней связи оперативно развернули в посольском подвале.

22 августа в посольстве собрались некоторые члены руководства Чехословакии. Но выяснилось, что сформировать новое правительство не удается. Даже промосковские члены президиума не спешили публично проявить свой коллаборационизм. Поехали к президенту Людвику Свободе в его резиденцию в Граде.

Он наотрез отказался сформировать новое правительство:

— Если я это сделаю, народ выгонит меня из Пражского Града как паршивую собаку!

В глупом положении оказались Васил Биляк и его товарищи. Они не знали, что делать. Их охватил страх — а вдруг все провалится, люди узнают, что это они вызвали советские войска…

Руководитель отдела пропаганды ЦК КПСС Александр Яковлев прилетел в Прагу с группой журналистов. Мазуров огорченно сказал Яковлеву:

— Дело сорвалось. Президент Свобода отказался утвердить временное правительство во главе с Индрой.

Утром 22 августа в столовой одного из пражских заводов в районе Высочаны открылся чрезвычайный XIV съезд партии, он собрался на три недели раньше ожидаемого. Инициатором был пражский горком. Съезд избрал новое руководство партии. Оно разместилось на заводе под охраной вооруженных рабочих из народной милиции. Съезд потребовал вывести иностранные войска из Чехословакии и вернуть законно избранным руководителям страны возможность исполнять свои обязанности. Национальное собрание и правительство заявили, что признают решения партийного съезда. На несколько дней создалось ощущение полной победы реформаторских сил.

В Чехословакии председатель КГБ Андропов сделал ставку на быстрый шоковый эффект, надеясь испугать чехов, но промахнулся: ввод войск ничего не решил. Народ не оказал вооруженного сопротивления, но и не захотел сотрудничать с оккупационными войсками. Пришлось идти на переговоры с Александром Дубчеком и другими лидерами Пражской весны.

Советник министра иностранных дел Валентин Фалин ночь ввода войск провел в министерстве. Громыко поручил ему следить за происходящим. Начальник политической разведки генерал Александр Михайлович Сахаровский тоже находился в своем кабинете на Лубянке.

— Можно ли считать, что первоначальный сценарий отпал? — спросил его Фалин.

— Если не обманываться, то надо исходить из самого неблагоприятного допущения, — честно ответил Сахаровский. — Весьма осложняется проведение плана операции в самой Чехословакии. Черник и Дубчек, не говоря уже о Смрковском, не пойдут на сотрудничество.

В два часа ночи Фалин разбудил Громыко — министр иностранных дел тоже не поехал домой, а вздремнул в комнате отдыха. Фалин изложил услышанное от Сахаровского.