Книга Русские гусары. Мемуары офицера императорской кавалерии. 1911-1920 - Владимир Литтауэр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Два дня все было спокойно, но ни я, ни многие из моих солдат не могли спать: нервы были на пределе. На третью ночь в школу вбежал часовой и доложил, что партизаны лезут через забор. Я тут же выбежал из школы и увидел силуэты перелезающих через забор людей. В доли секунды мои солдаты выбежали из школы и выстроились в две шеренги. Я решил стрелять залпами.
– Первая шеренга, огонь!
Никакого эффекта; партизаны продолжали перелезать через забор.
– Вторая шеренга, огонь!
Залп, еще залп. Никакого результата и никакого ответного огня. Мы словно стреляли в призраков. Кровь стыла в жилах. Делать было нечего. Следовало переходить в атаку. Я отдал приказ перейти в наступление. Пройдя не более шестидесяти метров, мы смущенно переглянулись. За перескакивающих через забор людей мы приняли тени, отбрасываемые качающимися на ветру фонарями. Позже я узнал, что был не единственным, кто принял тени от качающихся фонарей за двигающихся людей.
На следующее утро нас сменила пехота. Спустя пару дней на завод напали партизаны. Солдаты перешли на сторону партизан. Офицеров убили.
Осенью 1919 года продолжилось разложение армии Колчака, и 4 января 1920 года Колчак сложил с себя полномочия. Не приходилось сомневаться, что мы проиграли Гражданскую войну в Сибири. Сразу же встал вопрос: как уехать из России, пока еще это представлялось возможным Польский консул во Владивостоке, женатый на подруге нашей семьи, пришел на помощь и выдал нам польские паспорта. Согласно паспорту, я являлся офицером польской армии. 7 февраля, в тот день, когда был расстрелян адмирал Колчак, мы получили разрешение на выезд из России. Спустя несколько дней мы уже были в Японии.
На юге России продолжалась борьба. Почувствовав бессмысленность дальнейшего сопротивления, генерал Деникин[54] сложил с себя полномочия.
4 апреля 1920 года генерал барон Врангель[55] принял командование остатками Белой армии.
Он боролся с большевиками до середины ноября. Поражение Белой армии вызвало массовое бегство гражданского населения и эвакуацию остатков Белой армии. При содействии военно-морских сил западных держав осуществлялась переправка Белой армии в Константинополь.
Некоторые соединения, осуществлявшие прикрытие отступавшей Белой армии, погибли. Среди них был эскадрон сумских гусар под командованием Борха. Отступавший эскадрон попал в окружение; Борх был убит во время сражения. Берг погиб раньше. В целом на полях Гражданской войны были убиты шесть наших офицеров. Некоторые получили ранения, среди них Константин Соколов, потерявший ногу.
После отъезда из Сибири я еще мог присоединиться к армии Врангеля, но за пределами России безнадежность положения стала даже еще более очевидной, чем в Раздольном. Итак, вместо поездки на юг России, я вместе с семьей отправился в Канаду.
Мы оставляли Россию, но Анна Степановна, чистокровная русская, чьей жизни не угрожала никакая опасность, должна была остаться в своей стране. Мы расстались с Анной Степановной во Владивостоке. Но она села на следующий пароход и догнала нас в Японии; ее жизнь была неотделима от нашей. До самой смерти она делила с нами полную превратностей жизнь беженцев. Анна Степановна умерла в Нью-Йорке и уже давно была для нас не домоправительницей, а членом нашей семьи.
На канадском пароходе Empress of Russia Анна Степановна получила возможность наблюдать за людьми разных национальностей. Конечно, она не впервые столкнулась с иностранцами, но раньше никогда не интересовалась их жизнью. Теперь, на пороге новой жизни, она с огромным интересом присматривалась к окружавшим нас людям. Соседнюю с нашей каюту занимала американка, производившая впечатление истинной леди и своими манерами, и умением одеваться. Единственное, что смущало Анну Степановну, – американка злоупотребляла румянами и губной помадой. Для Анны Степановны, пытавшейся сориентироваться в новом мире, вопрос, является ли американка леди или нет, приобрел первостепенное значение. Как-то днем взволнованная Анна Степановна отыскала нас на палубе, чтобы сообщить:
– Я наконец-то узнала – она не леди. Дверь ее каюты была приоткрыта, и я увидела, что она сама стирает чулки!
Мы плыли в другой мир, и не только Анна Степановна, но и каждый из нас должен был приспособиться к новым условиям жизни и к другому способу мышления.
Карта 1
Карта 2
С 10 августа по 10 сентября 1914 года
Главы 8 – 10
