Книга Деградация и деграданты. История социальной деградации и механизмы ее преодоления - Борис Шапталов

Чтобы расширить поле свобод современное общество стало бороться с патриархальными ценностями. Они и вправду сковывают свободу личности. Борьба увенчалась успехом. Женщины эмансипировались, занялись карьерой. Но, одновременно, выяснилось, что женщины-эмансипэ не хотят рожать, а раскованные мужчины заботиться о потомстве (уклонение мужчин от алиментов стало своеобразным видом спорта). Оказалось, что либерализованный, высокообразованный, с полностью разрушенными патриархальными принципами этнос обречен на демографическое угасание. Кроме того, складываются формы жизнедеятельности, которые не только благоприятствуют такой тенденции, но и защищают и оберегают ее всеми возможными способами: идеологическими, культурными, политическими, юридическими. История наступления гомосексуализма — тому доказательство. Фактически же можно говорить о возникновении в обществе антисистемы, итогом которой может стать аннигиляция государства и самого социума.

Древних греков и римлян искус гедонизма развратил и затем погубил. История ставит тот же эксперимент во второй раз. Западная цивилизация продолжает хорошо развиваться технически, но с победой гедонистической культуры обозначились пределы ее биологических и национальноэнергетических возможностей. Народы развитых стран стареют, процесс депопуляции грозит стать необратимым. Население все большего числа богатых государств восполняется за счет притока иммигрантов из «третьего мира», имеющих иную ментальность и, в итоге, иной вектор эволюции. Параллельно формируются два «пылесоса»: Юг, который в силу низких издержек высасывает материальное производство из развитых государств, и Север, всасывающий излишки населения «третьего мира». Эти два потока антагонистичны друг другу, и ни к чему хорошему их взаимная работа не приведет. Правда, Западную Европу как цивилизацию хоронили не единожды, и каждый раз она выкарабкивалась из кризиса. Причины этого спасения чаще всего не осознаются, а они состоят в том, что из очередного кризиса Западная Европа выбиралась за счет раскрутки нового витка экспансионизма, причем, как правило, нового типа (эволюция шла от колониального к промышленному, от него — к научно-техническому типу экспансии). Экспансионизм же без этноэнергетического подъема успешным не бывает. Ныне Западная Европа вступила в очередной цикл цивилизационного кризиса, но на этот раз он может оказаться самым глубоким и драматичным, ибо, в отличие от прежних времен, связан с проблемой существенного снижения этноэнергетики и экспансионистского потенциала без видимых перспектив его подъема. Зато правительства и либеральное сообщество разогрели экспансионистскую составляющую энергетики народов Африки и Азии, проложив дорогу массовой миграции в Европу. Пассивные некогда этносы пришли в движение. И какой плотиной остановить теперь миллиардную массу — непонятно. Во всяком случае, античной цивилизации это не удалось, и римляне, греки, ромеи растворились в волнах пришельцев.

В США этноэнергетика пока что находится в приемлемом состоянии, но и там полным ходом идут подспудные процессы эрозии. «Римская» болезнь также набирает обороты. Но Западная Европа и Северная Америка попали в ловушку «мультикультурности». Массовая эмиграция с Юга принесла с собой такое явление как возрождение традиционного (доиндустриального) общества. Возник слоеный пирог между современной нацией и этносами со средневековыми (шариат) и родо-племенными традициями. Атомизированному гражданскому обществу с повышенной толерантностью противостоит ныне крепнущее отнюдь не толерантное и чуждое мультикулыурности политэтническое сообщество. Такое уже было на заре формирования демократического социума (XVIII–XIX вв). Тогда традиционное общество удалось «переварить», переплавить в общество гражданское, а многочисленные народности Европы — в нации. Но то было время повышенной энергетики (пассионарности) с высокой рождаемостью и без лишних сантиментов по поводу мультикультурности. Ныне все кардинально изменилось. На землю Европы и Северной Америки пришли новые, в потенции — будущие, хозяева, готовые со временем рассматривать нынешних аборигенов как «индейцев». Они создают свои политические организации, готовят кадры «революционеров», разрабатывают идеологию, обосновывающую будущий переворот. Пока их относительно мало, потому идет процесс накопления сил, чтобы в последующем бросить вызов старой системе властвования. И что в такой ситуации делать? Как избежать опасности ксенофобии, как тушить угольки возможной гражданской (этно-религиозной) войны? Опыт Югославии и Кавказа (северного и южного) показал, что горючий материал копится долго, а вспыхивает быстро и кроваво сильно.

На этом проблемы деструктивного характера не исчерпываются. Существует много дефиниций политики, среди прочих внутреннюю политику можно определить как искусство принятия и осуществления непопулярных решений во имя долгосрочных интересов общества. Но политики вынуждены предпринимать много популистских шагов, которые позволяют удержаться им во власти. Современное демократическое государство вынуждено, не считаясь с экономической эффективностью, расходовать на социальные нужды все больше средств. В итоге, дефицит госбюджета повсеместно становится не только хроническим, но и инструментом, искажающим состояние национального хозяйства. Сформировалась «финансистская» экономика, которая во все больших масштабах функционирует как экономика задолжности. Рецепт наращивания финансовой «мощи» прост, как открытый Остапом Бендером способ выгонки самогона из табуретки. Берутся материальные ценности, имеющие реальную рыночную стоимость, и под них выпускаются «секьюретиз» — ценные бумаги. Сначала первичные, в виде акций, закладных, облигаций, обеспеченных реальными активами. Затем запускаются вторичные ценные бумаги, обеспеченные первичными выпусками. Под них выпускаются третичные, обеспеченные доверием ценных бумаг первичного и вторичного выпусков. Для их технического оборота и поддержания ликвидности создана сеть бирж, инвестиционных банков, трастовых фондов. Образуется финансовая пирамида, чья устойчивость зависит от доверия держателей «инструментов рынка». В 2007 г. в США разразился так называемый «ипотечный кризис», который подобно биржевому краху 1929 г., был вызван «разводнением» ценных бумаг, то есть выпуском огромного количества вторичных и третичных суррогатных псевдоденежных обязательств, продаваемых на международных рынках. Таким образом, зарубежные клиенты (включая Россию) профинансировали операции американских банков, в том числе жилищную программу США. Такая экономическая практика есть движение к типично «римской модели» жизнедеятельности — паразитировании на чужих ресурсах во имя поддержания любой ценой высокого уровня жизни своего общества.

Надувание «мыльных пузырей» накладывается на наращивание доходов населения вне зависимости от экономической эффективности национального производства. Это удорожает стоимость товаров и ведет к свертыванию реального сектора производства, как неконкурентоспособного. Раньше такие проблемы решались за счет перехода к разного рода инновациям — от новых производств до внедрения ресурсосберегающих технологий. Однако существует и другой способ снижения издержек в цепи «производство-сбыт» — это ликвидировать одно из этих звеньев. Звено «сбыт» уменьшить, а тем более упразднить невозможно. Остается звено «производство». Вот его сократить и даже ликвидировать можно, перенеся заводы в страны с низкими издержками. Так возникает неприятная коллизия: чем выше параметры общества потребления, тем сложнее совмещать его с производством. Более полувека автомобилестроение было гордостью и визитной карточкой Соединенных Штатов. Теперь это в прошлом. За последние двадцать лет производство машин в США уменьшилось с 11 млн до 6 млн штук в год. Да и то в число 6 миллионов входит немалая доля иностранных производителей, построивших свои сборочные предприятия. Зримым свидетельством идущего процесса стал город Детройт, некогда процветающая автомобильная столица Америки. Ныне в некогда двухмиллионном городе живет всего 60 тысяч человек! Так что нет необходимости читать описания историков про опустевшие города античности, достаточно посмотреть фотографии современного города-призрака.