Книга Верность Отчизне. Ищущий боя - Иван Кожедуб

И действительно, ниже нас стороной к линии фронта направляются «Юнкерсы-87» под прикрытием истребителей.

Теперь главное — перехватить их до линии фронта.

Снова раздается голос комэска:

— Орлы, за Родину! В атаку!

Командир — впереди. Мы — за ним. Увеличиваем скорость, ринулись на группу. Наперерез нам «мессершмитты». Но им уже не остановить наш порыв. Вот они пытаются атаковать командира. Бросаю самолет в сторону вражеских истребителей. Заградительная очередь, и враг отворачивает от самолета Семенова. Комэск сближается с бомбардировщиком. Фашистские стрелки открывают яростный огонь.

К нам потянулись трассы. И мне кажется, что больше всего трасс тянется к машине комэска и к моей.

Семенов резко переводит самолет вниз. Сердце у меня замирает: сбит!

Но вот он стремительно идет вверх и снизу атакует «юнкерс». Бьет его в упор, с короткой дистанции. Немецкий самолет падает.

Бомбардировщики заметались. «Мессершмитты» усилили атаки. Отбиваю их — меня надежно прикрывает мой ведомый.

Наша главная задача — уничтожать бомбардировщики. Пытаюсь атаковать «юнкерс», зайти к нему в хвост. Он маневрирует. Уходит из прицела. Даже не успеваю открыть огонь: то ведомого, то меня атакуют «мессеры». Нам, истребителям, все время приходится вступать с ними в бой, помогать друг другу и словом и огнем. Только успевай повертываться: исход боя решают секунды.

В глазах мелькают силуэты наших и вражеских самолетов. «юнкерсы» не уходят. Они встали в оборонительный круг — защищают друг друга. Зайти им в хвост стало еще труднее.

Проходит несколько минут — для воздушного боя срок немалый. Нам необходимо сбить еще несколько самолетов. Только тогда враг дрогнет.

Стараюсь действовать точно и стремительно — как командир. Его самого я потерял из виду. Зато слышу голос:

— Бей их, гадов!

Под огнем противника снова веду самолет в атаку. Захожу «юнкерсу» в хвост. Сближаюсь. Ловлю в прицел.

По-моему, дистанция подходящая. Нажимаю на гашетки. Пушки заработали. А «юнкерс» не падает. Снова стреляю. Немецкий бомбардировщик начал маневрировать.

Забываю обо всем, что творится вокруг. Вижу лишь «юнкерс» и продолжаю стрелять. Решил так: «Не собью, буду таранить. Как Вано Габуния».

— Бей, батя, прикрываю! — раздается уверенный голос моего побратима, Василия Мухина.

Почти вплотную сближаюсь с противником. «Юнкерс» по-прежнему маневрирует. Нет, теперь не уйдешь! Еще длинная очередь. Самолет вспыхнул и упал в районе западнее Завидовки.

— Вот тебе, фриц, за Игнатия Солдатенко!

Взмываю в сторону вверх по примеру командира. Не утерпел и по радио крикнул:

— Вася, одного кокнул!

Да где же Мухин? Посмотрел влево и даже вздрогнул: от меня отвалил «Мессершмитт-109». За ним и погнался Мухин. Мне только что угрожала смертельная опасность: ведь я и не заметил, как в хвост моей машины зашел «мессершмитт»! Зато Мухин был начеку и отбил атаку.

Мой верный ведомый уже тут, занимает свое место.

Бой продолжается. На моих глазах упал еще один «юнкерс», за ним — «мессершмитт»: их сбили летчики нашей эскадрильи.

Строй вражеских бомбардировщиков рассыпался. Немцы в беспорядке сбросили бомбы на голову своих же войск и покинули поле боя.

Раздалась команда Семенова:

— Сбор, сбор!

А я в этот миг увидел свежую группу: около трех десятков вражеских бомбардировщиков. Они летели нагло, без прикрытия истребителей. Вероятно, враг думал, что господство в воздухе завоевано.

Передаю Семенову:

— Товарищ командир, приближается свежая группа.

Но в шуме боя по-прежнему слышится: «Сбор, сбор!» Решаю так: пока группа будет собираться, успею атаковать противника.

Даю команду Мухину:

— Атакуем!

Быстро сближаюсь с «юнкерсами». Они начали перестроение. Стрелки открыли огонь.

Передаю:

— Вася, прикрой! Атакую!

По примеру комэска быстро сзади снизу пристраиваюсь к вражескому самолету. Как говорят летчики, сажусь ему «на хвост».

Враг в прицеле. Отчетливо вижу черные кресты. Сейчас в упор расстреляю самолет. Нажимаю на гашетки. Но пушки молчат.

Быстро произвожу перезарядку. Снова нажимаю на гашетки. Молчат пушки. Ясно: все боеприпасы я уже израсходовал. И даже не заметил как.

Передо мной хвост вражеского самолета: чтобы отрубить его, снаряды не нужны. Но самолет вдруг резко поворачивает в сторону, в глубь своего строя, и чуть не сталкивается с другим «юнкерсом».

Горючее на исходе. Осматриваюсь: наших не видно — улетели.

Передаю Мухину:

— Вася, атакуй! У меня пушки не работают.

А он в ответ:

— Горючего мало. Смотри, домой не дойдем.

И верно, стрелка бензомера приближается к красной черте. А это означает: немедленно на посадку. Но «юнкерсы» еще здесь. Надо сорвать налет.

— Еще минуту, еще минуту… — передаю Мухину.

Не одну, а еще несколько минут гоняемся за «юнкерсами». Появляемся то здесь, то там. Немцы, вероятно, решили, что нас много. И случилось то, чего мы с Васей так добивались. Противник дрогнул — нервы не выдержали. Фашисты повернули на запад.

Горючего у нас с Мухиным хватило лишь на то, чтобы зарулить на стоянку. Быстро вылезаю из кабины. Бегу к Мухину, обнимаю.

— Спас ты меня, дружище, спасибо!

Нас окружили друзья.

— Да куда вы запропастились?

А я даже усталости не чувствовал. Только в горле пересохло — пить хотелось нестерпимо.

Мухин уже рассказывает, как я зажег самолет, как он отбил атаку, как мы вдвоем гонялись за «юнкерсами». А я подтянулся и внешне спокойно — под стать бывалым летчикам — отправился к командиру эскадрильи. Увидев его, даже растерялся: Семенов смотрел на меня исподлобья, нахмурив брови.

Начинаю докладывать:

— Товарищ командир, младший лейтенант Кожедуб…

Но комэск обрывает меня:

— Как ты мог от группы оторваться?! Почему не выполнил мое требование?

Пытаюсь объяснить, но он снова перебил:

— Молчать! Слушать, когда старшие говорят! — Он строго посмотрел на меня. Но сказал мягко: — Ну, докладывай.

— Я… я сбил «Юнкерс-87», — говорю заикаясь.

— Видел. Ну, а дальше-то что? Куда ты делся?

Коротко доложил обо всем. И тут Семенов снова вскипел:

— Вот как, за «сбитым» гоняешься? В таких сложных условиях надо быть сдержанным, а то вмиг собьют. Дерзости у тебя много — это хорошо, но в бою нельзя отрываться от группы и действовать очертя голову.