Книга Поиски пропавшего без вести - Татьяна Рубцова

Никитин побледнел.

Андрей остановил машину у задней стены здания какого-то учреждения.

— Что, знакомые места? — кивая на высокий глухой забор, ухмыльнулся Андрей.

Никитин опустил голову.

— А если я тебя — к стенке, к твоему родному забору? А?

— Ты этого не сделаешь.

— Ты такой умный, что ли? Сам додумался? Вылазь. Если уж такой умный, что же ты дважды в одно и то же болото влип. Даже Чико допер, что я рядом, а ты — нет.

Вышли все. И Андрей — тоже. Он встал у машины, и ветер трепал его темные отросшие волосы.

— Свистнешь ментам, а, мусор? — Андрей осмотрелся, вздохнул и продолжил другим тоном: — Да ладно, ребята, давайте попрощаемся по-людски. Оля…

Женщина отступила, прижимая к себе ребенка.

— Да что там говорить, видит бог, я это делал не для себя. И вот теперь… Ты еще выскочишь замуж. Вот хотя бы за этого мента. Смешно будет. Сперва жиган, потом мусор. Только пацаненка моего не обижайте, в нем моя кровь, мое продолжение в этой жизни. Может, он хотя бы будет счастливее. Дай-ка мне его.

Ольга не двигалась, и Андрей взял у нее ребенка: осторожно и неуверенно. Мальчик отвык от отца. Поэтому он вцепился в мать, потянулся к ней, отстраняясь от отца и заплакал.

— Родненький мой. Не получилась у меня честная жизнь, хреновый у тебя папашка, — Андрей прижал ребенка к груди, осторожно касаясь губами светлой головки. — Иди к мамочке, родной.

Ольгу он только погладил по плечу, понимая, что совершенно чужой ей, шагнул вбок и остановился возле Олега. Тот еще в машине убрал платок и теперь стоял перед братом: с рассеченной губой, с багровеющей опухолью под глазом, такой же темноволосый, длинный, худой и одинокий.

— Олежек. Да ты меня уже перерастаешь. Так оно и должно быть, братишка. Что мне сказать тебе… Я был плохим сыном, стал плохим отцом, но для тебя, Олежка… Да что там говорить, все, что я делал, это ради тебя, чтобы ты мог учиться, мог делать все, что хочешь, а не барахтаться в жизни, как все остальные, — Андрей обернулся было к улице и потом снова посмотрел на брата. — В общем, я думаю, с этим все ясно.

Он подошел к Олегу вплотную и обнял его, крепко прижимая к себе, и Олег единственной рукой тоже обхватил его за плечи. Андрей улыбнулся, чувствуя это, слегка отстранился и посмотрел брату в лицо.

— Вот тебе и попало из-за меня, Олежка. Если бы меня разрезали на куски, мне бы не было так больно, братишка, верь мне, — Андрей рукой провел по его кровоподтекам, взял лицо в ладони, застонал, затряс головой, словно и правда почувствовал боль и снова крепко прижал его к себе, сжимая его голову возле своего плеча и щеки. — Родной мой. Прощай и прости меня, непутевого.

Он стоял так долго, и утихающий ветер теперь уже слегка шевелил его волосы, путая их с волосами его брата. Потом он отстранился и резко отступил.

— Ну, что сказать тебе, мусор? Я сваливаю. Если можешь, разберись с остальными. Тут я тебе не помощник.

Никитин стоял терпеливо. Он только собой закрывал свою дочь, прижимая ее к забору. Но Андрей даже не смотрел на нее. Он подошел к Ире, и Ольга вся напряглась. Девочка стояла совсем маленькая по сравнению с 24 летним, нарастившим неплохую мускулатуру, молодым мужчиной, и прижимала к себе розового медвежонка, словно закрывалась им.

— Это твой дружок, дочка? — начал он, и глаза его заблестели. — Дай-ка его папе, — он присел перед ней и осторожно взялся за мягкую пушистую игрушку.

Девочка тут же отпустила медвежонка.

— Дай мне его на память, малышка, чтобы я не так тосковал по вам. Хорошо? А папа тебе за это пришлет огромного мишку с голубыми глазами, даже больше тебя. Договорились? Вот и спасибо, маленькая.

Андрей, держа медвежонка одной рукой, другой обхватил белокурую головку, притягивая к себе и целуя в челку надо лбом.

— Андрей! — крикнул Олег, и тот мигом вскочил. По улице к ним неслась милицейская машина. Посмотрев на нее, Андрей оскалился.

— Лучше сдайся, ты этим спасешь себе жизнь, — начал Никитин.

— Хрен вот. Думаете, взяли меня, легавые? Зубы обломите. Прощайте, ребята. Мы еще встретимся на берегу Лазурного моря, не забывайте меня.

Милицейская машина неслась к ним. «Жигули» Андрея стояли носом навстречу ей, и Андрей, бросив на сидение, рядом с собой, розового медведя, завел мотор, и машина послушно рванулась прямо лоб в лоб, против движения. Заскрипели тормоза, милицейская машина свернула на встречную полосу, ее занесло, и в нее врезался мини-грузовичок «Пикап».

Андрей уже сворачивал в переулок. Многомиллионная Москва бурлила, и в ней Андрей привычно затерялся, спрятался и растворился. А два милиционера и человек в штатском, выскочившие из машины, метались по тротуару, не зная, что предпринять.

— Не переживай за брата, Олег, — сказал Никитин, даже не делая попыток отойти от забора. — Если ему удастся уехать из России, он станет богатым. Он взял, что хотел.

— Только бы ему удалось.

— Удастся. Ему все удается.

А через два месяца на имя Олега Коренева из английского города Брайтона пришла большая, но очень легкая посылка, и в ней был огромный белый медведь, смотревший на мир большими голубыми глазами. И больше ничего.

И спустя еще 4 месяца Ольга Дягина вышла замуж за следователя Никитина.

Часть 3

— Ну, вот что, Константин Григорьевич, — говорил прокурор Колесников, сидя в своем кресле в большом просторном кабинете. Он был всегда подтянут, одет в дорогой, хорошо сидевший на нем костюм. — В Пакистанском городе Алимасджиде арестован гражданин России, некто Фетисов. Есть подозрение, что это Кирилл Прохоров, по кличке Рюха, проходивший в начале 2004 по делу Осипова.

Никитин сидел на стуле, положив руки на крышку длинного стола для совещаний. Он сам тогда вел это дело, и Прохоров интересовал его до сих пор.

— Я понимаю, Константин Григорьевич, ты у нас, так сказать, молодожен, но надо, Костя, надо. Ты знаешь английский, в полном курсе дела и на месте сориентируешься, если что. Поезжай, и считай это моей личной просьбой.

— Я поеду, Александр Сергеевич.

— Вот и перетерли. Так, кажется, говорят по блатному.

— Вроде бы. Я могу идти?

— Да, Костя. Иди.

— До свидания.

— Удачи тебе, Костя. Загранпаспорт тебе оформят прямо сейчас. Полетишь туда через Кабул.

«2005 года, в субботу 8 октября в 8.50 по местному времени в Пакистане произошло сильнейшее землетрясение, ставшее крупнейшей катастрофой за всю историю страны. Эпицентр подземных толчков силой в 7,6 баллов по шкале Рихтера находится 95 км. к северо-востоку от Исламабада, где рухнули несколько домов, среди которых — небоскреб „Магралла“. Сильнее всего катастрофа ударила по Пакистанской части Кашмира и северно-западной пограничной провинции страны. Со спутника видны развалины, в которые обратились несколько селений и городов. Уже, по данным из правительственных источников, речь идет о гибели нескольких сотен человек, и тысячах госпитализированных».