Книга Стальные гробы. Немецкие подводные лодки: секретные операции 1941-1945 гг - Герберт Вернер

– Господа, мы намерены продемонстрировать вам действие двух новых типов торпед, которые произведут революцию в торпедной войне. Во-первых, мы покажем вам убийцу эсминцев «Т-5» и акустическую торпеду с большим потенциалом. Потом вы увидите новую торпеду «ЛУТ» многоцелевого назначения. Обе торпеды приводятся в движение аккумуляторными батареями. Для демонстрационных целей они снабжены светящимися боеголовками, чтобы проследить их движение ночью.

Наш катер резко увеличил скорость. Через несколько минут я заметил в тёмной воде зелёный переливчатый свет, быстро приближавшийся к нашему судну. Когда катер повернул налево, свет последовал за ним. Затем мы повернули направо, свет продолжал нас преследовать. Светящаяся торпеда подошла ещё ближе. Тогда катер предпринял резкие зигзагообразные манёвры, чтобы уйти от неё. Однако рыбина не отставала. Она сблизилась с нами ещё больше и наконец исчезла под кормой. Это был момент, когда должен был произойти взрыв. Но учебная торпеда продолжала двигаться по заданной программе. Она обогнала свою цель, развернулась на 180 градусов, вновь атаковала катер, пройдя под его килем, сделала аккуратную петлю, повторила свои змеевидные манёвры и ещё раз прошлась под нами, прежде чем иссяк заряд её батарей. После этого торпеда всплыла, как мёртвая рыба, поблёскивая в тёмной воде.

Это было ошеломляющее зрелище. Теперь я осознал, что появилось оружие, которое можно противопоставить быстроходным эсминцам и сторожевикам. За этой демонстрацией последовало ещё одно впечатляющее представление. По морю пошло сразу несколько светящихся торпед, выискивающих цель и совершающих круговые движения. Они прочертили на поверхности воды ряд линий, выйдя на угол атаки нашего катера. Опять последовала серия сложных манёвров, пока у торпед не разрядились батареи.

Под впечатлением увиденного я занимался на трёхдневных курсах, как молодой кот, стремившийся испытать выросшие когти. Торпеда – убийца эскортов была оснащена прибором самонаведения, реагировавшим на шум вращавшихся винтов, а если корабль неподвижен – то на звук работавших электромоторов. Достаточно было запустить торпеду в направлении цели. Она сама определяла свой курс и настигала цель независимо от того, к каким та прибегала манёврам, чтобы избежать поражения. Другое пополнение нашего арсенала было призвано решать иные задачи. В последнее время стало необычайно сложно и опасно приближаться к конвою на дистанцию, удобную для атаки. Новая торпеда «ЛУТ» снимала эту проблему. Пуск её можно было произвести на значительной дистанции от конвоя. Торпеда могла двигаться к цели по заданной программе, совершая сложные манёвры на поверхности моря и под водой. Несколько таких торпед, выпущенных на определённой глубине погружения, могли создать на пути движения конвоя непроходимый барьер, избавив нас от необходимости преодолевать его плотное боевое охранение.

Я покинул Готенхафен, восхищённый новыми видами оружия и рассказами о других диковинках. Мне приходилось слышать о чудо-лодках, строившихся теперь на всех свободных верфях. Они могли оставаться под водой неопределённое время и маневрировали там так же быстро, как и на поверхности. Эти новые подводные лодки были оснащены выдвижной трубообразной мачтой с поплавком-«шнеркелем», позволявшим лодке в погруженном положении вентилировать отсеки и подзаряжать аккумуляторные батареи. Это приспособление казалось мне настолько важным для обеспечения жизнеспособности и боеспособности подлодки, что я решил по возвращении в Брест выяснить, можно ли использовать его на обычных подлодках. Неограниченное пребывание под водой помогло бы разрешить все наши проблемы. Впервые за несколько месяцев я поверил в то, что мы получим оружие, способное сохранить наши жизни или хотя бы дорого их отдать. Возможно, мы ещё застанем перелом в войне в свою пользу.

Когда я прибыл в Берлин, выли сирены воздушной тревоги; когда уезжал, воздух был насыщен запахом жжёного пороха и угарного газа от пепелищ. И вновь ночной экспресс, переполненный пассажирами, двигался в Париж при выключенном свете. Европу охватили огонь и хаос. Фронт ощущался повсюду: в крупных и малых городах, в душах запуганных пассажиров поезда.

В пяти часах езды от Парижа я заметил девушку. Она села в поезд в Шалоне-на-Марне. В тёмном купе я плохо видел её лицо, зато вдыхал аромат духов, которые продавались почти во всех парфюмерных магазинах на парижском бульваре Хаусман. Сначала в порядке обычной галантности я помог ей уложить багаж. Затем, когда огни небольшой станции на несколько секунд осветили лицо девушки, обнаружил, что она довольно привлекательна. Мы завели легкомысленный разговор, за которым последовало её не столь легкомысленное предложение показать мне Сент-Дени, северный пригород Парижа, в котором она жила.

– Париж без Сент-Дени, – утверждала она, – всё равно что вино без алкоголя.

Девушку звали Маргарита. Она познакомила меня с Сент-Дени и ещё со многими районами города. Мы провели вместе два чудесных дня в Париже. Я был одет в гражданский костюм, и, по словам Маргариты, её радовал мой французский облик. Мы бродили по светлым улицам, по паркам, благоухавшим запахом осенних листьев. Затем наступила вторая – возможно, последняя в моей жизни ночь в Париже.

Мы условились о встрече, когда я приеду в Париж в следующий раз. Последовало расставание, вернувшее меня к военным будням.

Когда я прибыл в Брест, военный городок находился в смятении. По радио только что объявили о капитуляции Италии. Эта новость стала основной темой разговоров в офицерской столовой и баре. После того как англо-американские войска создали плацдарм для своей высадки в Салерно, новое правительство маршала Бадольо приказало итальянским солдатам сложить оружие. Теперь немецкие войска должны были сражаться с противником один на один. К счастью, мы имели там сильные оборонительные позиции, позволяющие остановить наступавшего на север врага. Но стало очевидным, что стальное кольцо вокруг Европы сжималось все теснее.

День моего пребывания совпал с завершением по графику ремонта и переоборудования «У-230» в сухом доке. Я приступил к её подготовке к неизбежному походу. Снабжение нас торпедами нового типа проходило, однако, туго. Мы получили всего лишь одну убийцу эскортов «Т-5», восемь самодвижущихся торпед «ЛУГ» и три – обычного типа. Я поинтересовался относительно возможности получения «шнеркеля», но встретил лишь удивлённые физиономии. Никто на базе даже не слышал о таком приспособлении. Тем не менее грозный вид нашей лодки и установка на ней восьми зенитных стволов воодушевляли. Эти скорострельные зенитки, диковинные торпеды и радар нового типа давали нам весомый шанс вернуть времена былой славы, а также возможность вернуться в порт после похода.

Глава 15

4 октября, понедельник. «У-230» в сумерках вышла в море. Нам благоприятствовала безлунная ночь. Как только скалистое побережье растворилось в темноте, мы расстались со своим эскортом и направились курсом на юго-запад прямо в «долину смерти».

Через несколько минут наш новый радар известил о появлении противника. Вместо немедленного погружения мы продолжали двигаться полным ходом по поверхности моря, приготовив к бою свои зенитки и прибегнув к новой тактике отвлекающих манёвров, которая, как нас заверили, будет весьма эффективной. Ридель, ответственный за реализацию этой тактики, наполнил воздушный шар гелием, хранившемся в ёмкостях, закреплённых за ограждение мостика. Затем он прикрепил к шнурку, стягивавшему шар, полоски алюминиевой фольги, а свободный конец привязал к поплавку. Все это сооружение было выброшено за борт. Поплавок держался на поверхности моря, а шар поднимался, натягивая шнурок до тех пор, пока не стал похож на рождественскую ёлку. Плавающий макет быстро исчез за кормой в зловещей темноте. Через пять минут Ридель повторил операцию, и второй макет закачался на волнах Бискайского залива. Эти алюминиевые деревья имели целью навести радар противника на ложные цели и дать возможность нам самим уйти от преследования, скрывшись за искусственным лесом. К сожалению, два других шара запутались в ограждении мостика, а ещё три порвались во время наполнения газом. Развевавшиеся концы спутавшихся полосок фольги могли навести противника на лодку. Однако нам сопутствовала удача. Пока Ридель возился с полосками фольги и шарами, мы проскочили в пространство, занятое французскими рыболовными шхунами, что защитило нас больше, чем плавающие макеты и зенитки. В конце концов мы выбросили за борт все свои алюминиевые деревья и больше никогда ими не пользовались. Они скорее подвергали нас опасности, чем спасали.