Книга Дневники исследователя Африки - Давид Ливингстон

Около первой деревни на берегу озера, в которую мы пришли, растет роща масличных пальм и других деревьев. Эта масличная пальма не относится к тому карликовому виду, который мы видели на озере Ньяса. Через двери моей хижины внесли гроздь плодов этой пальмы, и несли эту гроздь два человека. Большинство здешних негров живет на двух островах, где они возделывают землю, разводят коз и ловят рыбу. Озеро невелико – от пятнадцати до двадцати миль в ширину и от тридцати до сорока в длину. Оно принимает в себя воды четырех значительных рек. От него отходит на север-северо-запад рукав шириной в две мили, говорят, к озеру Танганьика, и описываемое озеро, может быть, ответвление Танганьики. Одна из рек, Лонзуа, вливает в озеро плавный поток воды шириной в пятьдесят и глубиной в двадцать ярдов, который несет на поверхности ряску и травяные островки. Я видел устья других рек, но достаточно близко для обмеров подошел только в реке Лофу. У брода в пятидесяти милях от впадения в озеро Лофу в сухой период имела ширину сто ярдов и глубину по пояс.

Мы оставались на берегах озера шесть недель, пытаясь поправиться и набраться сил. В Улунгу прибыла партия арабов, искавшая слоновую кость; услышав, что здесь до их прихода появился англичанин, арабы, естественно, осведомились, где я нахожусь. Но наши друзья белунгу, подозревая арабов в дурных намерениях, категорически отрицали, что они нас видели, а потом стали настаивать, чтобы я отправился на один из обитаемых островов, где буду вне опасности. С сожалением признаюсь, что я заподозрил их в намерении сделать меня там своим пленником: это легко было осуществить, удалив оттуда каноэ. Но когда обманувшие арабов деревенские жители потом с торжествующим видом говорили мне, как ловко им удалось схитрить, я понял, что они просто беспокоились о моей безопасности.

Такое дружественное отношение ко мне было проявлено трижды. Когда мы отправились в обход озера по западной стороне, чтобы осмотреть рукав, о котором я упомянул выше, вождь деревни, расположенной у впадения в озеро реки Лофу, так резко возражал против моего дальнейшего похода (там шли бои с арабами, и меня могли бы принять за араба и убить), что я был склонен поверить ему. В тот же день в деревню пришли два принадлежащих арабам раба, искавшие слоновую кость. Они подтвердили все, что говорил вождь. Тогда мы изменили свой маршрут, намереваясь направиться на юг, в обход неспокойного района. Пройдя шестьдесят миль, мы узнали, что штаб арабов находится в двадцати двух милях. Они нашли в этих местах очень дешевую слоновую кость и стали продвигаться на запад, пока на них не напал вождь Нсама, которого они разбили в его укрепленной деревне. Теперь арабы не знали, в какую сторону повернуть.

Достигнув деревни вождя Читимбы (8°57́55́́ ю. ш.; 30°20́ в. д.), я застал там арабов, их было около шестисот. Я предъявил письмо, данное мне султаном Занзибара, и меня немедленно снабдили провизией, бусами и тканями. Арабы одобрили мой план пройти южнее владений Нсамы, но советовали подождать, пока не станут известны результаты карательных мер, которые белунгу решили принять против Нсамы за то, что он нарушил международный закон: считалось, что всякий, привозящий товары в какую-либо страну, должен пользоваться защитой. И вот через два часа после моего прихода в деревню Читимбы туда вступил со своим отрядом сын Касонсо, наш проводник. Предполагали, что Нсама может убежать. Если он уйдет на север, то очистит для меня свободный проход через свои владения; если на юг, то меня постараются уберечь от опасности попасть в его руки. Но оказалось, что Нсама хочет мириться. Он прислал двух человек со слоновыми бивнями, чтобы начать переговоры. Однако арабы заподозрили обман и застрелили посланных. Нсама сделал еще одну попытку, прислав десять коз, но и их не приняли. Арабские начальники были очень недовольны неудачей этих попыток. К счастью для меня, арабские товары еще не были распроданы. Озеро Мверу находится в стране Нсамы; без заключения мира невозможно было покупать слоновую кость, а я не мог бы достигнуть озера. Однако заключение мира между населением и арабами было очень медленным делом и заняло три с половиной месяца, воюющие должны были при заключении мира пить кровь друг друга. Обряд этот, который я видел в 1854 г. к западу от этих мест, не более страшен, чем гомеопатический прием белладонны и стрихнина в тридцатом разведении. Я думаю, что, будь я арабом, я легко бы перенес подобную операцию, но не следующий за ней обычай скрепления мира – женитьбу на негритянке. Невестой была дочь Нсамы, оказавшаяся, впрочем, очень хорошенькой. Она прибыла «верхом», на плечах несшего ее мужчины. Это наиболее торжественный способ передвижения, каким располагают вожди и члены их семейства. С невестой было десять прислуживающих ей женщин, каждая из которых несла корзинку с провизией; все они были так же красивы, как и она. Она стала женой главного начальника арабов, но вскоре показала, что предпочитает отца своему мужу, так как, заметив приготовления арабов к отправке людей для покупки слоновой кости и заподозрив, что готовится нападение на ее отца, бежала к нему. После этого я нанес визит Нсаме. Поскольку он возражал против приближения к нему большого числа людей, я взял только троих из своих восьми человек. Люди Нсамы очень боятся огнестрельного оружия и ощупали мою одежду, чтобы проверить, не спрятал ли я его на себе.

Нсама – старик, голова и лицо его похожи на те, какие высечены на ассирийских памятниках. В свое время Нсама был великим завоевателем и, вооруженный луками и стрелами, был непобедим. Рассказывают, что он уничтожил многих местных торговцев с озера Танганьика, однако двадцать арабских ружей заставили его бежать из собственной укрепленной деревни. Это вызвало сенсацию по всей стране. Нсама очень заинтересовался моими волосами и шерстяной одеждой, но его люди, не обращая внимания на то, что он ругал их, так мешали нам, что мы не могли беседовать. Он обещал прислать за мной, чтобы поговорить ночью, и на этом свидание закончилось. Нсама обещал дать нам проводников на озеро Мверу и прислал нам столько провизии, что мы не могли ее унести. Однако он относился к нам столь подозрительно, что мы в конце концов ушли без всякой помощи с его стороны.

Народ в стране Нсамы исключительно красив. Головы у многих мужчин такой красоты, какую можно встретить в собрании европейцев. У всех хорошие фигуры, маленькие руки и ноги. Здесь не увидишь той уродливости, какую встречаешь на Западном берегу, породившую наши основные представления о наружности негров. Выдающиеся вперед челюсти или пятки не оскорбляют глаз. Мои собственные наблюдения усилили то впечатление, которое создалось у меня при чтении замечаний Уинвуда Рида, что типичного негра мы видим в древнем египтянине, а не в малопривлекательной внешности людей, выросших в нездоровых болотах Западного берега. Действительно, вполне вероятно, что эта возвышенная лесистая область и есть истинная родина негров. Женщины вызывали восхищение арабов. У них тонкие, мелкие, красиво вылепленные черты лица; единственный недостаток их внешности порожден модой, которая у каждого племени своя: эти легкомысленные особы запиливают зубы острием, и от этого улыбка их похожа на крокодилову.