Книга Homo commy, или Секретный проект - Игорь Харичев

– Да, сейчас американцы не собираются нападать на нас. Но Америка не может быть истинным другом России, – не знающим сомнений голосом доказывал Анатолий Николаевич. – США хотят безраздельно править миром и не заинтересованы в том, чтобы Россия поднялась, превратилась в процветающее государство. Это лишь в наших интересах.

Тут прозвучало сокровенное, самое важное:

– Когда государство нам поможет?

– По своей воле нынешнее государство не поможет, – уверенно сказал Анатолий Николаевич. – Надо заставлять его помогать людям. И в это могут сделать честные депутаты. А потом надо менять государство. Мы должны вернуться на тот путь, с которого свернули в силу разных обстоятельств…

Когда ехали назад по центральной улице, обрамленной старыми одноэтажными зданиями, справа мелькнула вывеска «Кафе».

– Останови, – попросил Анатолий Николаевич водителя. – Давай здесь перекусим. – Эти слова предназначались Валентине. – Есть хочется.

Она была не против. Игорь дал задний ход.

– Пойдешь? – спросил его Анатолий Николаевич.

– Нет, спасибо. У меня еда с собой.

В прямоугольном пространстве с побеленными стенами и потолком стояли обычные столы, стулья. Ностальгический интерьер. Такие заведения были при советской власти. Правда, не столь чистенькие. Немолодая дородная женщина с приветливым лицом сидела за прилавком. Заказали борщ и котлеты с картошкой. А еще – по кружке пива.

Борщ оказался вкусным. Действуя ложкой, Анатолий Николаевич решил попутно рассказать Валентине о том, что волновало его.

– Последнее время я часто думаю о таких вещах, о которых раньше не думал, – говорил он как можно тише. – О смысле жизни, о судьбе… Насколько я понимаю, смысл жизни в том, чтобы выполнить свое предназначение. У каждого оно свое. Кажется, мое предназначение – приблизить светлое будущее человечества. Понимаешь? Я должен помочь этому… Звучит громко. Само собой, не только я. Другие – тоже. Я свой кирпичик положу. Но это будет важный кирпичик. Понимаешь?

– Да… – Она мечтательно вздохнула. – Интересно, в чем мое предназначение?

Анатолий Николаевич ни секунды не сомневался:

– В том, чтобы помочь мне выполнить мое предназначение. – И поспешно добавил. – Ты не думай, это не менее важно. Разве человек в одиночку что-нибудь серьезное сделает? Нет. Ему нужны соратники. Ты, Виктор Петрович, Егор, Сергей – мои соратники. А ты еще и жена. – Увидев грустную улыбку, продолжил. – Ты это брось. Не надо пессимизма. Сразу после выборов поженимся.

За окном, разрушая здешнюю тишину, проехал трактор. И опять ничто не нарушало покоя, кроме звуков, порождаемых им и Валентиной.

Женщина за прилавком неожиданно подала голос:

– Я вот всё смотрю, откуда я вас знаю? А теперь поняла. Вы – наш кандидат. Кузнецов.

– Кузьмин, – поправил Анатолий Николаевич.

– Простите, спутала фамилию. Кузьмин. Говорят, вы хорошо выступаете.

– Стараюсь, – скромно произнес он.

– Так вы за простых людей?

– Да!

– Сейчас мало кто за простых людей. Сейчас всё больше за богатых.

– А вы, значит, кафе открыли?

– Да. Надо как-то выжить. Совхоз развалился, работы нет. Зарабатываем с мужем понемногу. Он мне помогает. Сейчас пошел домой картошки принести. Местные к нам не заходят. Местные без денег. А проезжие заглядывают. Не так уж часто, но заглядывают. Тем и живем.

– Борщ у вас вкусный, – похвалил Анатолий Николаевич.

– Спасибо.

– А совхоз развалился?

– Да-а. – Женщина махнула рукой. – Раскрали. Директор всё раскрал.

– Распустили демократы людей.

– Да уж не знаю, кто распустил, а местное начальство что хочет, то и делает. – Понизив голос, будто ее кто-то мог подслушать в помещении, где никого кроме них троих не было, добавила. – Совесть совсем потеряли. – И улыбнулась широко. – А вы – молодец. Желаю вам удачи. Я соседкам расскажу, что разговаривала с вами.

В прекрасном настроении Анатолий Николаевич покидал поселок. Всё выстраивалось наилучшим образом. Разве он этого не заслужил?

«Что сейчас самое важное? – спрашивал он себя. – Листовки, агитаторов и все прочее Виктор Петрович организовал. А я должен на высоком уровне провести все оставшиеся встречи. Так, чтобы у людей крылья вырастали».

51

«Самая серьезная проблема на данный момент – наблюдатели», – думал Григорий. Не на каждом избирательном участке их по двое. Ненадежно. Отошел человек поссать, покурить, а тут вброс фальшивых бюллетеней. И всё насмарку. Выход? Звонить по районным штабам, требовать от начальников срочно заполнить вакансии, бросить всё и отыскать пригодных на то людей.

Человек, попытавшийся установить с ним контакт при помощи мобильного телефона, оказался социологом.

– Надо срочно встретиться, – сообщил соответствующий голос.

– Что стряслось?

– Есть, о чем поговорить.

– Я жду вас.

Появившийся минут через двадцать социолог выглядел крайне озабоченным.

– Кузьмин почти догнал Мельниченко, – сходу сообщил он. – Если учесть динамику, то к моменту выборов Кузьмин будет первым. У него динамика намного выше.

Григорий сохранил спокойствие.

– Насколько это надежный результат?

– Вполне надежный. Обычная репрезентативность. Ошибки тоже нет. Два раза перепроверял.

Вот так. Стоит расслабиться, жизнь подготовит какую-нибудь каверзу. Боролись против Квасова, боролись, и доборолись.

– А как по избирательным участкам?

– Если смотреть по участкам, больше всего у Кузьмина в городе, но в двух районах он тоже первый.

Это было весьма серьезно.

– Каков, на ваш взгляд, оптимальный выход? – Григорий испытующе смотрел на социолога.

– Я думал над этим. – Сколько важности было на его худощавом лице. – Лучший вариант: Кузьмин снимает свою кандидатуру и призывает всех, кто его поддерживает, не голосовать.

– И что мы получим?

– Некоторая часть голосов отойдет Квасову, но большинство его сторонников не пойдет голосовать. Наш кандидат гарантированно займет первое место.

Григорий помолчал некоторое время.

– А если он призовет портить бюллетени?

– Тогда мы рискуем получить признание выборов по нашему округу несостоявшимися.

– Пожалуй, так. Спасибо.

Оставшись в одиночестве, Григорий размышлял, как заставить этого homo commy снять свою кандидатуру? Перед ним лежала листовка, принесенная Андреем – лично сдирал со стенки. Что-то новенькое. «Кузьмин – это Ленин сегодня» – значилось в ней. Черт знает что! Засранец!