Книга Герой высшего качества - Дмитрий Казаков

— Ну, это вряд ли, — сказал маг-анноунсер. — И не пробуй освободиться, исчадие Тьмы!

Вампир посмотрел на него с презрением.

Двое крепких парней приволокли и вылили на кровососа бочонок чесночной эссенции. Затем городской палач, детина в красном колпаке и кожаном фартуке, специальным мечом с посеребренным лезвием вырезал Рагудилу сердце, что тот воспринял с полным равнодушием.

Боль вампир ощутил, только когда сердце положили в полную углей жаровню.

— Он придет… он отомстит… — кровосос забился в путах. — И вам… и вашему убогому герою…

Егор невольно вздрогнул, но тут же горделиво вскинул подбородок.

Стражники натаскали хвороста, обложили им Рагудила, жрецы Оро вылили на дрова несколько кувшинов освященного масла, а маг-анноунсер торжественно поджег все это с помощью факела. Пламя затрещало, в небо поднялся столб черного дыма, и сжигаемый заживо вампир завыл, тоскливо, отчаянно и вместе с тем торжествующе, словно бросающийся в последний бой волк-одиночка.

Вслушиваясь в полетевший над городом звук, толпа притихла.

Желтовато-рыжие языки были полупрозрачными, и Егор мог видеть застывшего у столба Рагудила, как горят его волосы, одежда. Вопреки тому, что казнимый являлся приспешником Темного Властелина и сам ночью пытался убить недавнего студента, тот никакой радости не ощущал.

Было противно, словно только что совершил нечто постыдное.

— И так будет с каждым, кто выступит против Добра! — патетически возгласил маг-анноунсер, когда вампир затих, пламя опало и стало понятно, что у обгорелого столба нет никого.

Рагудил сгорел без следа, вместе с веревками, чесноком и осиновыми кольями.

— Ура! — завопил городской голова, и толпа поддержала его слитным ревом: — Ура! Ура! Ура!

— Что-то меня мутит, — сказал Егор. — И не с похмелья, а от костра этого, от восторженных взглядов и всеобщего поклонения. В лесу, когда никто не бросался цветами, было куда лучше.

Аладдин, которому полагалось изречь очередную колкость, сочувственно промолчал.

— А теперь на пир! — городской голова подскочил к Егору и схватил того за локоть так крепко, словно опасался, что герой попытается сбежать.

— На пир?

— Да. Все городские цеха там будут представлены старейшинами, богатейшие гоблины и люди придут с женами и дочерьми, лучшие блюда и отборнейшие вина ждут нас…

Егор тяжело вздохнул, понимая, что отвертеться нет возможности.

Городской голова фактически поволок героя к лестнице, но тот ухитрился нагнуться к уху Ганди-Ла и прошептать:

— Слушай! Завтра с утра надо тикать отсюда! Что бы ни произошло на этом пиру, как бы я ни надрался, на рассвете будьте готовы выступать и меня будите! А то мы тут застрянем на неделю! Понял меня?

Рахива ухмыльнулся и кивнул.

Проснулся Егор, когда ему совершенно бесцеремонно плеснули в лицо водой. Несколько мгновений полежал, пытаясь сообразить, где он, кто это теплый и мягкий сопит под боком и отчего так болит голова.

— Вставай давай, — произнес знакомый щелкающий голос. — А не то почетное звание Бешеного Сони будет передано тебе.

— А почему «Бешеного»? — спросил Егор, с трудом разлепляя глаза.

Он находился в той же комнате, в которой очнулся предыдущим утром, и испытывал то же похмелье. Вот только одежда была свалена в беспорядке, а на полу не имелось вампира. Вместо него рядом с Егором мирно спала неизвестная блондинка, а у двери ждали суровые и решительные сподвижники.

— А как ты танцевал, — сказал Махот, сделав большие глаза. — Вчера. Как выскочил!

— Да? — Егор откинул одеяло, и выяснилось, что блондинка лишена одежды и одарена выдающимися формами. — Елки-палки, я не помню, кто это такая и как ее зовут.

Начало вчерашнего пира он запомнил хорошо: седовласый старец с гуслями, певший что-то о героях древности, огромные кувшины с вином, зажаренный целиком кабан с арбузом в пасти, городской голова рядом и здоровенный, очень тяжелый кубок из золота, из которого нужно было пить…

Танцы, как и знакомство с пышной барышней, в памяти не отложились.

— А дочка купца, — объяснил Бешеный Соня. — Того, что на борова похож. Тканями торгует.

Точно, вроде бы сидел такой за столом справа, толстый, как певец Крылов, и рядом с ним располагалась девица, вся из себя такая скромная — глазки потуплены, щечки нарумянены.

— А она не проснется? — спросил Егор, натягивая штаны.

— Я наложил на нее сонное заклинание, — с гордостью сообщил Ганди-Ла. — Как и на весь постоялый двор. Никто не заметит, как мы уедем. Если ты, конечно, будешь двигаться чуток пошустрее.

Шевелить конечностями было трудно — мешала слабость в коленях и дрожь в руках. Пить хотелось не так зверски, как вчера, но Егор не отказался бы от пары кувшинов с водой — один внутрь, другой на голову. Зато перед глазами все плыло и двоилось так, словно бухать он закончил всего несколько часов назад.

Хотя имелась вероятность, что так оно на самом деле и было.

Они выбрались в пустынный коридор и по устланной ковром лестнице спустились в главный зал. Тут обнаружился спящий на стойке хозяин, а во дворе, у конюшни, — храпящий прямо на земле слуга.

— Моя работа, — с удовлетворением заметил рахива.

На лошадей заклинание не действовало, и пони встретили хозяев бодрым ржанием, а рыжегривый даже попытался укусить Егора. Тот слегка хлопнул скакуна по наглой морде и принялся седлать, что с трясущимися руками сделать не так просто.

И только забравшись на коня, сообразил, что рядом нет Аладдина.

— Э… погодите, — сказал Егор. — Я кое-что забыл… мне надо…

Он попытался вспомнить, был ли советчик в комнате, но сделать этого не сумел, из памяти удалось извлечь лишь то, что вчера СУКА удрал с пира в самом начале, после третьего или четвертого тоста, буркнув напоследок: «Ну, с этим делом ты и без моих подсказок справишься».

— Что забыл? — недовольно спросил Ганди-Ла. — Мы твои вещи все собрали… Кстати, давай сюда Яхирона.

— Это зачем? — встрепенулся меч. — Я вам что, переходящее знамя?

— Нет, просто мы же не хотим, чтобы героя в воротах опознали и попытались удержать. Поэтому нужно замаскироваться и для этого тебя на некоторое время засунуть в мешок.

Мысль выглядела здравой, но Яхирон согласился не сразу, а когда его все же запихнули в мешок, принялся жаловаться, что ничего не видит и что вообще это унижение и что он будет жаловаться в Лигу защиты прав магических предметов.

— Я забыл… ну… это, — Егор предпринял вторую попытку объяснить, чего именно ему не хватает.

Она оказалась еще менее успешной, чем первая — сподвижники не стали его слушать. Они выехали с постоялого двора и направились через город на юг, к расположенным у реки воротам.