Книга Чаша гнева - Дмитрий Казаков

Рыцари невозбранно въехали в город.

Здесь все оказалось вовсе не так празднично и красиво, как выглядело издалека. Горожане, пробирающиеся вдоль стен, казались мрачными, на лицах некоторых застыл испуг. Многие здания были с зубцами и башенками, некоторые походили на самые настоящие донжоны.

– Что-то здесь не так, – пробормотал брат Анри. – Все очень странно…

Посовещавшись с братом Жилем, который ранее уже бывал в Тулузе, де Лапалисс повел отряд к командорству Ордена. Они миновали центральную площадь с нависшим над ней собором и оказались перед группой огражденных зданий. Над ними вился флаг ордена с алым крестом.

– Мы вновь среди своих, сеньоры, во имя Господа! – воскликнул брат Анри. Здесь мы проведем несколько дней, прежде чем двинемся дальше!

Командор уже стучал в ворота, а Робер ощутил, как сердце тоскливо заколотилось. "Двинемся дальше" – значит опять придется мерзнуть в седле, молиться на ходу и подвергать себя дорожным опасностям…

– Кого там Бог послал? – ворота распахнулись, и в них показался привратник в одежде сержанта и с мечом на перевязи. При виде рыцарей глаза его расширились. – Въезжайте, братья, во имя Святого Сернена!

Во дворе командорства от людей и коней сразу стало тесно. Оруженосцы принялись развьючивать лошадей, кто-то побежал за командором Тулузы, и вскоре к прибывшим вышли несколько рыцарей. При виде одного из них, высокого, седоголового, с пронзительным взглядом голубых глаз, брат Анри вздрогнул и поспешно поклонился.

– Во имя Господа, брат Пон, вы ли это?

– Естественно, я, – усмехнулся седоголовый, и улыбка волшебным образом преобразила его лицо, сделала из сурового и жестокого добрым и располагающим. – Что привело вас сюда из песков Леванта?

– Приказ магистра[168], – коротко ответил де Лапалисс. – Мы здесь задержимся на несколько дней, дадим отдых лошадям.

– Понимаю, – взгляд брата Пона, скользнул по приехавшим, и Робер ощутил себя так, точно старый рыцарь заглянул ему в голову. В нем чувствовалась та же сила, что и в Жаке де Майи, умение читать в душах людей и отдавать приказы. – Мы побеседуем с вами после ужина. А пока располагайтесь – вам отведут комнаты.

– Кто это был? – спросил Робер у брата Жиля, когда седоголовый рыцарь удалился.

– Ты не знаешь? – бордосец перекрестился. – Это Пон де Риго, магистр на Западе!

Сообщение о том, что он только что беседовал со вторым лицом в орденской иерархии, распоряжающимся всеми бальяжами[169]Ордена от Шотландии до Испании и Венгрии, потрясло Робера.

29 октября 1207 г.

Лангедок, Тулуза

В крошечной часовне при командорстве, где проводились службы, было до невозможности душно, и Робер, после молитвы девятого часа выбравшись на улицу, с наслаждением вдохнул свежий и чистый воздух.

Несколько дней предстояло провести на месте, но безделья это вовсе не означало. Все, что за время путешествия пришло в негодность, нужно будет заменить и починить, причем для замены придется получать разрешение своего командора, брата Анри, а о починке договариваться с местными братьями-ремесленниками, что тоже не всегда просто. У них хватает работы по обслуживанию собственных сержантов и рыцарей.

Помимо этого, оставалась еще чистка оружия и снаряжения. Это каждый рыцарь в Ордене, даже магистр, делал сам. Но Робер надеялся все же выпросить несколько часов для прогулки по Тулузе, в сопровождении брата, который хорошо знает город. Впрочем, одного его и не пустили бы.

Брата Анри он нашел в отведенном приехавшим дортуаре[170]. Свободных келий не было, и всех – рыцарей, сержантов, оруженосцев, поместили вместе. Впрочем, никто не жаловался.

Де Лапалисс выслушал просьбу с непроницаемым лицом, а потом сказал:

– Во имя Господа, брат Робер, не проси меня о таком. Я не могу выпустить тебя за стены командорства!

– Почему? – искренне удивился Робер. Он давно привык к благоволению командора, так что услышать отказ было странным.

– Вчера мы беседовали с сеньором де Риго. Он поведал, что в городе неспокойно, – пожал плечами брат Анри. – Епископ Фолькет создал из горожан так называемое "белое братство" для борьбы с катарами, а их сторонники объединились в "черное братство". Последняя стычка между ними была всего лишь несколько дней назад! Несколько человек погибло.

– И что? – недоуменно поинтересовался Робер.

– А то, что Орден не любят как катары, которые считают, что мы вскоре явимся рубить их так же, как и сарацин, так и многие верные чада Матери-Церкви, думающие, что мы там, на востоке, сами погрязли в ереси! Понял?

Робер кивнул.

– Но разве граф не хозяин в городе? И не может просто разогнать бунтовщиков?

– Тулуза – основа богатства Сен-Жиллей, – покачал головой де Лапалисс, – но город давно уже управляется сам. Горожане выбирают консулов, которые и вершат все дела. Но сейчас и консулы меж собой переругались…

– Все ясно, сир, – вздохнул Робер. – До отъезда придется сидеть в командорстве.

– Именно так, клянусь Святым Отремуаном! – брат Анри на мгновение задумался. – Впрочем, сегодня вечером брат Пон и брат Бертран, бальи Лангедока, также находящийся в Тулузе, приглашены епископом на воскресную службу в собор Святого Сернена. Магистр любезно взял меня в свиту. Я думаю, не случится ничего страшного, если ты отправишься со мной. Будь готов сразу после капитула!

– Да, сир, – Робер склонил голову, стараясь скрыть охватившую его радость.

Из командорства вышли вдесятером, и магистра и бальи сопровождали по несколько рыцарей и оруженосцев, так что на Робера никто не обратил внимания. Всем выдали новые одежды, белее первого снега, а кресты на груди и спине, казалось, были нанесены настоящей кровью.

Под коттами, тем не менее, скрывались кольчуги, а полы плащей оттопыривали мечи. Рыцари, как всегда, были готовы к бою, пусть даже находились не в Заморской Земле, а среди христиан.

Впрочем, по дороге до собора их никто не потревожил. Храм Святого Сернена возносился к темнеющим небесам рукотворной горой, а из его распахнутых дверей вырывался слабый золотистый отблеск, говорящий о том, что внутри зажжено множество свечей.

Служба еще не началась, но собор оказался полон народу. В глазах рябило от множества изображенных на коттах гербов. Преобладали ало-золотые тона – цвета графа Тулузского. Во множестве были и дамы – в роскошных нарядах, каждый из которых стоил не дешевле, чем рыцарские доспехи. Среди мирян мелькали ризы клириков.