Книга Последняя спецоперация "Нормана" - Михаил Болтунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Военный атташе, его офицеры, советские военные специалисты вместе с вьетнамскими летчиками разработали и умело применяли во фронтовой обстановке такие тактические приемы ведения воздушного боя, как «одновременный удар», «глубокое проникновение», «демонстративный маневр».
Вьетнамские летчики воевали храбро и умело. В 1968 году истребительная авиация ВНА сбила 44 самолета и, что особенно важно, 86 % из них с первой атаки. В 1972 году все 89 самолетов были сбиты с первой атаки.
В этом же году будущий вьетнамский космонавт, летчик Фам Туан на истребителе МИГ-21 сбил ракетой американский В-52.
Во всех победах пилотов есть несомненный вклад и советского летчика-аса военного атташе Алексея Ивановича Лебедева.
Работать во Вьетнаме приходилось много и напряженно. По-иному было нельзя. Так работали все советские генералы, офицеры, гражданские специалисты.
Климат для советского человека, выросшего в средней полосе России, сложнейший: высокая температура воздуха и стопроцентная влажность.
В аппарат военного атташе постоянно шли доклады: среди советских военнослужащих есть, пусть и единичные, заболевания энцефалитом, вспышки дизентерии, пищевые отравления. А влияние боевой обстановки — стрессы, связанные с угрозой бомбежек, длительный отрыв от родных и близких.
Были и иные неприятные сопутствующие обстоятельства. Например, китайцы. Офицер-зенитчик Каим Шайхетдинов, которого мы цитировали ранее, так пишет о встречах с китайцами.
«Граждан Демократической Республики Вьетнам китайского происхождения в стране много. Если прибавить к их числу китайцев-военнослужащих, введенных по обоюдному соглашению, то они на каждом шагу. В кузовах машин китайские солдаты стояли набитые битком. Ехали c поднятым верхом, потретами Мао Цзэдуна. Оружие всегда при себе.
Вьетнамские товарищи старались возить нас по дорогам, где китайцев не было. Но если требовала обстановка, приходилось ехать и мимо них. Сколько мы простаивали из-за них на дорогах, переправах. Остановив нашу машину и узнав, что едут “лиенсо”, они окружали нас, начинали выкрикивать ругательства, бросали камни, сыпали на крышу землю, песок. Чтобы мы не могли двигаться, впереди машины ставили “козлы” из оружия, портреты Мао. Попробуй, тронь.
Отношения были не просто натянутыми, порою откровенно враждебными. В этих условиях президенту Хо Ши Мину приходилось вести очень гибкую политику в отношении СССР и Китая. Один неверный шаг мог привести к серьезным последствиям».
Далее автор воспоминаний говорит, как оценивал советско-китайские отношения во Вьетнаме Лебедев.
«Военный атташе при посольстве СССР во Вьетнаме генерал Алексей Иванович Лебедев говаривал, что этот баланс временами держится на волоске и опасно шатается. Были какие-то неведомые силы, которые искусственно раскачивали этот волосок».
Однако самым тяжелым был не климат, не дизентерия с энцефалитом и даже не озлобленные фанатичные китайцы.
Самым тяжелым и опасным была сама война. На той второй войне генерала Лебедева спасло чудо. Вот как об этом рассказывает его дочь Светлана.
«Отец с матерью едва не погибли. Все дипломаты жили в одном районе, недалеко от Ханоя. И американцы, которые регулярно бомбили столицу Вьетнама, прекрасно знали этот городок. Там располагались дипломаты из разных стран. Их, естественно, не бомбили. Но война есть война. И вот “слепой” заблудившейся “шрайк” прилетел в спальню Лебедевых. К счастью, мать с отцом уже встали. Папа пошел умываться, он брился, мама — готовила завтрак. Хотя обычно она в это время спала. А тут словно почувствовала, поднялась, хлопотала на кухне.
Удар, обвалилась стена. Журналисты потом писали, он, мол, такой мужественный человек, даже не вздрогнул, не обрезался. Да, он мужественный человек, но погибнуть почти через четверть века после войны — перспектива нерадужная».
…В 1968 году Лебедев вернулся из Вьетнама. За работу в Ханое удостоился ордена Красного Знамени с цифрой «3». Это означало, что на груди появился очередной, на этот раз третий, очень авторитетный и любимый фронтовиками орден.
В Москве Алексея Ивановича долго не задержали. Предложили поехать военным атташе в Алжир. По тем временам — не самая спокойная должность. Еще не закончилось бурное десятилетие 60-х годов, когда эта страна пережила многочисленные потрясения — войну, борьбу за независимость, Эвианское соглашение 1962 года, референдум и, наконец, долгожданную свободу, а вместе с ней и массу проблем. Одна из которых — многочисленные минные поля на границе с Марокко и Тунисом. Своими силами алжирцы справиться с таким количеством мин не могли. Они обратились за помощью к Западной Германии, Италии, Швеции, но им отказали. Советский Союз согласился оказать помощь в уничтожении минно-взрывных заграждений. Туда прибыла одна оперативная группа советских инженерных войск, потом вторая. За три года советские саперы обезвредили 1,5 млн мин, разминировали 800 км минно-взрывных полос, очистили 120 тыс. гектаров земли.
Потом приехали советские советники и специалисты, которые помогали создавать национальную армию страны.
Так что у Алексея Ивановича Лебедева в Алжире хватало забот. Однако, как говорят, пути Господни неисповедимы. Он был неожиданно вызван в Москву и получил новое назначение — военным атташе в Париж.
По возвращении из Франции генерал-майор Лебедев возглавил факультет в военно-дипломатической академии. Несколько лет преподавал опыт молодым, а в 1975 году был назначен военным атташе в Берлин, в Германскую Демократическую Республику.
По возвращении из ГДР уволился в запас.
…Помнится, несколько лет назад генерал-майор Владимир Стрельбицкий, друг и однокашник по академии, сказал о Лебедеве прекрасные слова. Я записал их на диктофон. Этими словами и хочу закончить свой рассказ о воздушном асе, Герое, выдающемся разведчике.
«Алексей — человек большой души. Весельчак. Балагур. Довольствовался малым. Не было собственной квартиры, жил на съемной. Как все. А ведь он — Герой Советского Союза.
Любил Россию, ее песни, стихи. Возьмет баян, растянет меха: “Я люблю тебя, Россия, дорогая сердцу Русь…”
Парижане на окна смотрят. Удивляются. Улыбаются…»
Декабрьской вьюжной ночью 1942 года дивизионные разведчики Сталинградского фронта притащили «языка». Немец как немец. Оглушенный прикладом автомата, испуганный, замерзший, он поначалу только невнятно мычал. А начальнику разведки надо было скорее привести плененного гитлеровца в чувство. Комдив торопил, и его можно понять. Предварительный доклад разведки озадачил: у фашиста оказались документы на имя унтер-офицера 206-й пехотной дивизии.
Начальник разведки не посмел бы потревожить генерала. Тем более, как сообщил порученец комдива, тот только прилег. Но дело не терпело отлагательств. На их фронте появилась новая дивизия. Предположительно, конечно. Иначе что делает здесь этот унтер из неизвестного им соединения. Неужто фашисты скрытно перебросили под Сталинград новые, свежие части. У разведчика похолодело внутри.
