Книга Эхо чужих грехов - Марта Таро

– Здравствуйте, дорогие дамы, – весело сказала Екатерина Павловна, – погода сегодня – просто чудо. Долли, ты готова отвезти нас на прогулку в Гайд-парк?

– Конечно, ваше императорское высочество, давайте попьем чаю и поедем, – предложила практичная Долли (за чаем она собиралась обсудить вопрос об отправке платьев в Вену).

Дамы уселись вокруг столика, и Катя принялась разливать чай, когда взгляд великой княгини упал на затёртый конверт без адреса.

– Дорогая, вы забыли на диване письмо, – заметила Екатерина Павловна.

– Нет, ваше императорское высочество, этот конверт принесли мне только сегодня. Во Франции неизвестная дама попросила передать его в русское посольство в Лондоне, но женщину, принёсшую письмо, в подъезд не пустили, а конверт без адреса не взяли.

– Но я – жена посланника, поэтому могу вскрыть письмо! – вмешалась Долли.

Глаза её зажглись любопытством. Она взяла конверт и надорвала его. Внутри лежал другой, на нём по-русски было написано имя адресата: «Его императорскому величеству Александру Павловичу».

– Вот это да! Что же с этим теперь делать?.. – протянула Долли и бросила взгляд на великую княгиню. – Ваше императорское высочество, вы – член августейшей семьи. Пожалуйста, решите сами.

– Давайте, я посмотрю. Если письмо заслуживает внимания, я перешлю его брату, – согласилась Екатерина Павловна.

Взяв конверт из рук Долли, она вскрыла его. Великая княгиня прочла послание и… протянула его Кате:

– Государю пишет графиня Апраксина – я её помню, она служила фрейлиной нашей бабушки – но письмо касается вас. Оно о человеке, который узурпировал права вашего сына.

Руки Кати затряслись, но она всё-таки взяла письмо. Апраксина писала о князе Василии. Тот истязал и изуродовал сестру её мужа, Елену, а потом убил старую няню. Закончив читать, Катя протянула письмо Долли, а сама в отчаянии застыла, ей стало нечем дышать. Этот человек – безжалостный убийца, и теперь на пути этого изверга к богатству встал Павлуша.

– Но ведь князя Василия можно судить и повесить за убийство, вот здесь стоят две подписи свидетелей, – рассудила практичная Долли и просияла, – просто нужно доставить письмо государю.

– Ты, как всегда, права, – согласилась Екатерина Павловна. – Вернусь и напишу брату письмо. А сейчас, Катрин, вставайте. Прогулка пойдёт вам на пользу. Я понимаю ваш страх за сына, но нужно бороться. Обещаю, что через две недели письмо попадёт в руки императору. Мы не допустим, чтобы состояние князя Алексея досталось узурпатору и убийце.

Глава тридцать первая

Письмо графини Апраксиной

Алексей вернулся в полк в канун нового, 1813 года, а первого января вместе со всей армией перешёл Неман. Авангард Милорадовича рвался вперёд, принимая на себя бои с оборонявшимися французами. Усвоив манеру своего командира, лично водившего полки в атаку, Черкасский сражался отчаянно. Никто, кроме него самого, не знал, что он искал смерти в бою. Но пока Алексей не получил ни царапины.

Русская армия продвигалась по территориям сначала многочисленных германских княжеств, потом Австрии. Император Александр, не теряя времени, собирал союзников: его дипломатические посланцы летали от столицы к столице, уговаривая, подкупая, суля блага, и постепенно к России в новой антинаполеоновской коалиции присоединились сначала Пруссия, а потом и Австрия.

Черкасский не спешил сообщать государю, что вернулся в строй – боялся, что Александр Павлович вновь заберёт его к себе. Алексей сейчас даже не представлял, как можно находиться в свите, и чувствовал себя свободно лишь в боевых порядках.

В конце апреля 1813 года от полка к полку прокатилась ужасная весть, что на марше умер Кутузов, а два месяца спустя командование армией принял Барклай-де-Толли. Он сразу же назначил Милорадовича командиром объединённого отряда русской и прусской гвардий. Сражения в Германских землях проходили с переменным успехом – то верх брали союзники, то побеждал Наполеон. Но Алексей понимал, что закалённых в боях ветеранов, потерянных французским императором в России, заменить некем. Новобранцы не имели ни боевого духа, ни воинской закалки своих предшественников, и стратегического гения Наполеона уже не хватало, чтобы выиграть эту войну.

Великое противостояние всё накалялось и наконец-то дозрело до генерального сражения. Оно и было дано под с Лейпцигом в октябре тринадцатого года. Император Александр принял командование русскими войсками. Он сам выбрал для армии выгодную позицию и отправил гвардию с гренадёрами в резерв.

– Похоже, наш государь оказался достойным учеником Кутузова, – заметил Милорадович своим адъютантам.

Они стояли на холме вдали от места боя – в резерве. Раскурив трубку, генерал прислушался. Загрохотали пушки – в бой ввели артиллерию. Нарочный с приказом императора взлетел на холм, подскакал к Милорадовичу и протянул ему пакет. Прочитав приказ, генерал крикнул:

– К бою!

Он выхватил саблю, дал шпоры коню и первым рванулся в атаку впереди своих полков. Пригнувшись к шее коня, Алексей понёсся за ним. Сегодня гвардия была в ударе, атака французов в очередной раз захлебнулась, неприятель бежал, а полк Милорадовича закрепился на новой позиции. Очень довольный таким положением дел, Михаил Андреевич шутил, как будто и не он полчаса назад, не щадя своей жизни, рубился в самом центре французского каре, а потом вдруг сказал Черкасскому:

– А знаешь, князь, ведь в этом сражении участвует никак не меньше полумиллиона человек, а вон на том холме стоят два императора и один король. Понимаешь величие события? Я бы назвал этот бой «битвой народов». Если нас сегодня не подстрелят и не зарубят, будешь своим внукам рассказывать, как участвовал в величайшем сражении в истории Европы.

«Откуда у меня возьмутся внуки, если у меня нет детей?» – с горечью спросил себя Алексей. Сердце резануло болью, а в памяти всплыло Катино лицо.

– Смотрите, кто это скачет к императорам? У него белый флаг. Значит, Наполеон просит перемирия! – вскричал вдруг Милорадович и заволновался: – Неужели Корсиканца выпустят из мышеловки? Скачи, князь, к государю, вроде бы за указаниями, а сам узнай всё, что сможешь.

– Слушаюсь, – отозвался Алексей, развернул коня и поскакал к «императорскому холму».

Черкасский не знал, как встретит его царь, но приказы не обсуждаются, отказать своему командиру он не мог. Князь поднялся на холм и обратился к адъютантам государя с просьбой доложить о нём. Император, как видно, услышал голос Алексея. Он обернулся и поманил Черкасского к себе.

– Ты ведь в отпуске. Почему ты у Милорадовича, а не со мной? – спросил Александр Павлович.

– Долгая история, ваше императорское величество, я вернулся в строй, а сейчас мой командир послал меня за инструкциями.

По лицу императора нельзя было понять, устроило ли его такое объяснение, впрочем, ответ всё поставил на свои места: