Книга Встреча с Вождем - Алексей Махров

А он ведь обещал Самому показать, как нужно правильно воевать. Ну и как тут покажешь, если его бригадой, по сути, решили в срочном порядке заткнуть очередную дыру на фронте. Поскольку, как Сталин и сказал, «ваша бригада находится ближе других». Ближе-то ближе, тут без вариантов. Вот только диспозиция в целом достаточно хреновая для начала его личной «маленькой победоносной войны». Или… или Вождь специально именно так сделал? Чтобы его проверить? Чтобы доказал, что он не только других поучать умеет и умные вещи говорить, но и отвечать за свои слова? Вряд ли, конечно, именно так – судя по всему, ситуация на фронте и на самом деле аховая. Так что, вполне реально, его ТБр – единственный способ нивелировать этот прорыв, который имеет все шансы обернуться крупным стратегическим провалом. А ведь на кону ни много ни мало блокада Ленинграда со всеми ее поистине чудовищными последствиями!..

«Все! Довольно лирики! – зло одернул себя Батоныч. – Какая, на хрен, разница, собственно?! Ты советский офицер или где?! Тебе доверяют, на тебя надеются, а ты разнылся тут, словно зажатый в подъезде гопниками либерал. Вспоминай лучше, что ты вообще об этом помнишь…»

Фыркнув неожиданному сравнению – и откуда только, из каких глубин подсознания всплыл этот самый либерал с гопниками?! – Владимир Петрович напряг память, припоминая, что он и на самом деле знает про наступление группы армий «Север». Вспоминалось без особого напряга, поскольку часть исторических справок для Иосифа Виссарионовича он готовил вместе с Дубининым. Да и сам кое-чего еще помнил, спасибо тренированной памяти бывшего курсанта Академии Генштаба – историю Великой Отечественной они изучали более чем подробно. Опирался он сейчас именно на «свою» версию событий, как на более «позднюю», возникшую уже в результате их с Виталием вмешательства в ход истории. Собственно говоря, именно на этом направлении они, как ни копались в «Библиотеке», особо значимых расхождений с тем, о чем помнил Дубинин, к текущему дню не нашли. Да, сместились сроки, местами – значительно, существенно возросли потери немцев в живой силе и технике, на второстепенных направлениях поменялись кое-какие соединения, как наши, так и вражеские, но общая ситуация все равно осталась прежней. Планы гитлеровцев также в целом остались прежними, что, как считал Бат, объяснялось тем, что времени для более серьезных расхождений с «прошлым вариантом» реальности прошло еще маловато – ведь основные боевые действия они с Дубининым вели в Белоруссии…

Итак, группа армий «Север» под командованием генерал-фельдмаршала Вильгельма фон Лееба. Это несущественно, вряд ли ему предстоит его в плен брать. Хотя и хотелось бы. Так, поехали дальше. Конкретизируем, так сказать… Непосредственный противник – генерал-полковник Эрих Гёпнер, командующий Panzergruppe 4. Или Четвертой танковой армии, как ее еще называли. Тот самый Гёпнер, который был отстранен от командования и уволен в запас за самовольный отвод войск во время битвы под Москвой.

Теперь конкретизируем, благо разведданные, пусть и не первой свежести, имеются. Главное суметь грамотно «наложить» их на известную информацию… Прорыв осуществляет первая ТД 41-го моторизованного корпуса, направляющаяся к Луге. При поддержке 6-й ТД и 113-го пехотного полка. Цель – решительным броском (а фрицам и на самом деле пришлось совершить марш почти в две сотни километров, что только радует. Больше проедут – меньше ресурса останется, фрицевские панцеры тоже не вечные) захватить плацдарм в районе села Ивановское и, чуть позже, Большого Сабска. Пока им это не удалось – в отличие от той, ПРОШЛОЙ истории. Но только пока. Кстати, в ТОТ РАЗ фрицы под Лугой почти три недели проторчали. А сейчас? Кто его знает, как получится, уж больно много всего изменилось. Например, появление в этом мире некого полковника Бата, горящего с трудом сдерживаемым желанием порвать кое-кому жопу на британский флаг, предварительно натянув на нее, научно говоря, один из парных сенсорных органов зрительной системы… Командование? Тут тоже непонятка. В Виталькиной реальности генерал-майора Кирхнера в середине июля сорок первого сменил Крюгер, пребывающий в том же звании, а как оно тут обстоит? Кто знает. Да и какая, собственно, разница? Батоныч что о первом, что о втором ровным счетом ничего не знал. Ему не с генералами воевать и даже не со всякими там оберстами и с прочими оберст-лейтенантами, а с танками. Точнее, с теми, кто внутри этих железных коробок сидит. А у тех звания куда как пожиже… Но самое главное, на данный момент танковые подразделения Вермахта достаточно разрозненны, наступление в основном ведут пехотные части или сводные группы, так что шанс имеется, и не слабый.

Владимир Петрович задумчиво перебрал желтоватые листки с разведданными и фронтовыми сводками за крайние двенадцать часов, отыскивая нужный. Ага, вот он. Быстро пробежал взглядом, хмыкнув. Да, негусто. В 6-й танковой из двух с лишним сотен танков – полторы сотни чешских, остальные – легкие «двойки» и всего три десятка средних «Pz. IV». Про основного противника, 1-ю ТД, сведений, правда, не имеется, но вряд ли там положение лучше. Хм, интересно, как они ухитряются добиваться таких успехов с таким вооружением?! Бат грустно вздохнул. С тем же успехом можно спросить: «Как МЫ ухитряемся все еще проигрывать с НАШИМ вооружением?!» Впрочем, ладно, все равно ответа не будет…

– Ну, что ж, товарищи командиры. – Отложив документы, Батоныч поглядел на сидящих вокруг стола офицеров. Начальник штаба подполковник Залесский, его заместитель, майор Кондрашов, и командир разведбата. Очкарик, разумеется, тоже присутствовал, как ответственный за связь бригады и личный помощник комбрига (последнее – неофициально, так сказать). – Карта перед вами, ее вы уже изучили, полагаю. Силы и средства противника в целом известны, задача нам поставлена, так что готов выслушать предложения.

«И поступить, как сочту нужным, – докончил он про себя. – Хотя начштаба у меня мужик опытный, не зря его сам Виссарионович прислал. Две войны за плечами, и Финская, и Халхин-Гол. Самое смешное, он даже не подозревает, что, если бы не их с Виталей старания, наверняка сгинул бы где-нибудь в Белостокском или Минском котле. Поскольку как раз там и встретил фрица, на западной границе, не то под Кобрином, не то где-то рядом».

Первое время они с подполковником Залесским общались несколько натянуто. Бат по старой своей привычке с трудом сходился с незнакомыми людьми, подполковник же никак не мог понять, кто он, собственно, такой. Поскольку Владимир Петровичи и на самом деле появился словно бы из ниоткуда (ха, можно подумать, это и на самом деле не так!). И Залесский, разумеется, постарался выяснить по своим каналам, кто он такой, этот «личный представитель», которому неожиданно доверили целую танковую бригаду. Не выяснил, конечно. А возможно, и услышал от «компетентных товарищей» нечто вроде «а вот этого вам знать не положено». Но потом дело пошло на лад, особенно когда начштаба увидел, КАК именно Батоныч взялся за формирование бригады. Ну а уж после маневров отношения и вовсе нормализовались.

Как задумчиво сказал с глазу на глаз Аркадий Викторович:

– Знаете, товарищ полковник, а вы, похоже, во всем правы. Мы перед войной тоже постоянно тренировались, к войне готовились, да. Только тренировались как-то… ну, как сказать? Шаблонно, что ли. И чем все закончилось? Если бы товарищ Сталин не поверил нашей разведке, не отдал приказ выводить войска из ППД в ночь на двадцать второе (при этих словах Бат мысленно хмыкнул), то случилась бы сущая катастрофа… Вот и вы с этими учениями… жестко? Да. Но так и нужно. Верно вы мне тогда сказали, бойцов нужно в бою жалеть, а не в учебе…