Книга Соперница интриганки - Кайя Асмодей

Через десять минут оставь ее одну, она может застесняться выходить при тебе из воды, а купать ее, пока она не посинеет, не стоит. Скажи, что будешь ждать ее в постели.

Примечание: Присоединись к ней в ванне лишь в том случае, если сама пригласит. Ты можешь ласкать ее в воде, целовать, но соитие исключается. В этом нет и доли той прелести, которую можно увидеть в кино.

Если в ванне будет прелюдия, когда вернетесь в постель, просто обними ее и поболтайте перед сном. Только не о компьютерных играх или о том, что тебе интересно. Поговорите о ней, задай ей вопросы: какой у нее любимый цвет, любимые ягоды, десерт, что она ест на завтрак и т. п. Ты должен изобразить крайнюю заинтересованность, чтобы она думала, будто тебе хочется узнать ее ближе.

Если в ванну она тебя не пригласит, то вернитесь в постель и продолжи прелюдию. Попросит войти в нее, откажись, заверь: «Безумно хочу тебя, но я только что лишил тебя невинности, новая попытка может быть болезненной… Не хочу делать тебе больно. У нас будет еще время…»

Утром подай ей завтрак в постель. Закажи ее любимые ягоды и то, что она ест на завтрак (перед сном она тебе это рассказала. Помнишь?). Позавтракайте и отвези ее домой.

На прощание возьми ее за руку и так несколько секунд подержи, гладя ее пальцы, а затем поцелуй в запястье. А теперь уходи, Принц, ты покорил сердце принцессы!

Я сидела у батареи, прямо на полу, тупо глядя в распечатку, и буквы на ней у меня расплывались перед глазами.

Хоть подписи в конце не было, но я перед мысленным взором видела лишь одно лицо. И знала, что на подобную низость способен лишь один человек.

У меня не было сил даже плакать.

Во второй раз узнать, что драгоценные события, произошедшие со мной, – всего лишь кем-то придуманный сценарий, было так же больно, как и в первый раз.

Ночь, которую я назвала лучшей в своей жизни, – все было не по-настоящему. Каждое слово, каждый жест – ложь. Я схватилась за прицепленный к сумке брелок в виде двух лисичек – тот самый трехрублевый сувенир, преподнесенный мне после секса, и попыталась его оторвать, но у меня не вышло. Тогда я просто сжала его со всей силы в кулаке.

Мне было больно даже дышать, словно меня со всей силы ударили в живот. Самое сокровенное, что только у меня могло быть – воспоминания о первом разе, – навсегда втоптаны в грязь.

Что я теперь ей сделала? За что она со мной так? Или же, может, ей не нужны причины ненавидеть меня? А Вова… как же хорошо он сыграл свою роль. Я поверила ему, каждому его слову.

Мне хотелось рыдать, разорвать эти проклятые листы, испытать хоть какое-то облегчение. Но слез не было. Внутри поселилась страшная пустота.

Я убрала сценарий в сумку, где на дне лежал с любовью упакованный подарок для Вовы. И вышла из туалета. Я пошла на урок. Извинилась за опоздание и соврала, что была в медпункте.

Лия на меня не обращала внимания. Сидя у окна, одетая в офисный серый обтягивающий сарафан на лямках и белую блузку, девушка увлеченно слушала учителя астрономии. Я же смотрела на нее и испытывала целую бурю чувств: едва контролируемую ярость, сжигающую меня изнутри ненависть и глубокий стыд. Как если бы этой ночью Лия была с нами в постели. И ее присутствие все опошлило, превратило в нечто омерзительное, о чем противно вспомнить. Прокручивая сейчас все слова Вовы, музыкой звучавшие совсем недавно у меня в голове, теперь я слышала холодный голос Лии, и от отвращения меня передергивало.

На следующей перемене я украдкой следила за ней. И на еще одной. А после всех уроков заметила, что она не пошла со всеми в гардероб, и последовала за ней.

Она пришла в то крыло, где ремонтировали классы. Там ее уже ждал Вова.

Он без всяких слов достал пачку денег и отдал ей. Она подкинула ее, точно взвешивая.

И они так гадко друг другу улыбнулись. А потом Вова сказал:

– Отличный сценарий. Все как по маслу. – И весело уточнил: – А с тобой бы он сработал?

Лия засмеялась.

– Нет.

– Почему?

– Потому что он сплошь из клише. Я родилась не в Харабали и с детства сижу на золотом горшке с видом на блистательный Петербург. Мне наплевать, что ты спустил на меня целое состояние. Мое общество меньше и не стоит. Адьес. – Она взмахнула рукой, звеня серебряным браслетом.

Я вышла из своего укрытия и преградила ей путь.

– О, Стефа, – обронила она так, словно не совершила подлейший поступок, и, оглядев меня, добавила: – Классные ботильоны!

– Я все знаю, – выдохнула я и достала из сумки распечатку.

Лия удивленно посмотрела на Вову, а он – на нее.

– Откуда это у тебя? – спросил он и так уставился на Лию, словно хотел ее убить. Но она покачала головой.

– Шутишь?

– Я заходила в класс биологии, хотела сделать тебе сюрприз, подложить подарок в рюкзак, пока ты не видишь… – Я приподняла листки со сценарием. – Но ты меня опередил, мой подарок и в подметки не годится твоему…

– Стефа, – с раскаянием прошептал он.

Я швырнула ему под ноги глиняную фигурку лисичек. И она раскололась. И тогда у меня наконец хлынули слезы.

Лия взглянула на осколки игрушки на полу и, чуть отодвинув туфельку от безобразных останков, промолвила:

– Неплохой выбор.

– Замолчи ты, – бросил Вова. Он шагнул ко мне, но я попятилась.

– Не подходи ко мне. Никогда. – И я бросилась прочь.

Схватила куртку в гардеробе и бросилась на улицу. У меня градом катились слезы, я столкнулась с какими-то ребятами на крыльце и пронеслась мимо них.

– Теф! – услышала я справа от себя.

Мне радостно помахал Денис. Он двинулся ко мне, а я застыла, не зная, что мне предпринять.

Хотелось бы мне увидеть его, после долгой разлуки, при других обстоятельствах. Но теперь уже ничего изменить было нельзя. Он наверняка встречал Лию.

Денис остановился в паре шагов от меня, и его улыбка медленно растаяла.

– Что с тобой, Теф?

Я медленно смяла листы в своей руке. Но прежде чем я успела что-то сказать, он вырвал у меня листы, немного порвав их.

– Отдай! – крикнула я.

Но он загородился от меня костылем и развернул сценарий.

Я протянула руку и с бешено колотящимся сердцем постаралась говорить ровно:

– Денис, верни.

Я думала, что испытать больший стыд, чем я уже испытала, просто невозможно. Но ошиблась. Денис, читающий о моей первой ночи, – это была вершина айсберга моего позора.

Он поменялся в лице, поднял на меня глаза.

– Стефа, что это?

– А на что похоже? – Я вымученно улыбнулась. И слезы снова потекли из глаз. Я даже не трудилась их вытирать.