Книга Гелиос. Жизнь после нас - Роман Бубнов

Еще одна женщина-заложник выпрыгнула из дупла и с криком «Один еще внутри» бросилась наутек.

Диалог со смертью

13:02 UGT

Гибридное поселение Ма-Лай-Кун.

10-е астрономические сутки после глобального сбоя в работе системы спутников

Звонкий шлепок морщинистой ладони расплющил надоедливую осу о щеку. Свернув со скрипучих перекладин увиливающего в ненужную сторону деревянного моста, командующий ступил в чавкающую пахучую трясину, скрывшую по голеностоп высокий непромокаемый армейский ботинок.

– Генерал, сэр. Все верно. Следуйте за мной! – подбежал к нему козырнувший на бегу пехотинец.

В сопровождении отлично экипированной штурмовой группы Самсон Доминик Файервуд быстрым шагом прокладывал путь к месту событий. Его возмущению и ярости не было предела.

Война закончилась. Пункты экстренной медицинской помощи и мобильный чрезвычайный штаб были оперативно развернуты в Ма-Лай-Кун. По рации из ИВК был запрошен гуманитарный шаттл с медикаментами, оборудованием и врачами.

На поляне, до которой наконец-таки добрался генерал, было людно. Возле раскрытой кабины неподвижного бронированного шагохода сержант Мэллоун не торопясь перебинтовывал голову ефрейтору Литтлмуну, у которого из уха сочилась кровь.

Из выходных отверстий опущенного многоствольного пулемета минигана струился легкий безмятежный дымок.

Трем местным женщинам с сильно опухшими от укусов лицами, и одному мужчине, у которого началась аллергическая реакция с признаками удушья, оказывали посильную помощь – прикладывали холодные компрессы, вытаскивали из ранок жала, давали подышать кислородом в LS-55 и выпить несколько капель кардиамина.

От толпы, стоявшей возле перевернутого аэроглиссера, отделилась девушка и подошла к Файервуду:

– Привет, большой босс.

– Рад тебя видеть, Бэсс, – генерал тепло обнял ее за плечи. – Мы получили в ЮКЛ твое сообщение со второго ретранслятора. Извини, что поздно.

– Ты уже видел Сэм?

– Нет, мои люди ее везде ищут. Я уверен, что найдем. Здравствуй, Джазз, – мотнул он головой подлетевшему дройду.

– Там есть один выживший. Думаю, тебе будет интересно.

Вместе со спецотрядом, не отстающим от Файервуда ни на шаг, они проследовали в гущу толпы, в одночасье расступившуюся перед значительным гостем.

Опираясь спиной на торчащий изогнутый корень дерева Ду, сидел вытянутыми ногами вперед один из боевиков. Зэрлэг выглядел очень противно – со срезанным кончиком носа, растянутыми мочками ушей, с кровоточащими порезами. В момент атаки роющих ос он лежал обкуренный без сознания на полу, вместе с двумя мертвыми телами, может быть, поэтому они не тронули его.

Рядом с диверсантом склонился Арл Эрак, теребя его и что-то бормоча.

Невероятно, но урод оказался тем самым его братом!

– А это еще кто? – вместе с встрепенувшимися телохранителями удивился Самсон краснолицему незнакомцу.

– Его зовут Арл Эрак. Он очень много сделал для нас и для меня лично. Он не опасен.

– Допустим. А «обрезанный» почему еще дышит? Я так понимаю, это один из нападавших?

– Да, это так. Арл хочет с ним поговорить, что-то спросить. Это его брат. Я уговорила командира Хэвиса дать им час. В благодарность, так сказать, за сотрудничество. Услуга за услугу.

Откуда-то сзади, сквозь обступившую толпу стягивающихся любопытных зевак, проковылял сильно хромающий Джаггора Бесстрашный, опирающийся на плечо Масу Аминчи.

Самсон встретился с ним взглядом и уважительно медленно кивнул. Затем повернулся с капитану спецотряда:

– Мы не ведем переговоров со зверьем. Никакой пощады. Поднять эту мразь! – Самсон выхватил из правой набедренной кобуры самозарядный устрашающего вида крупнокалиберный револьвер Baby Jo, по размеру напоминавший Desert Eagle.

– Ай-Но-Оли![35] – поднялся отодвинутый пехотинцем Арл Эрак и, растопырив руки, шагнул в сторону Самсона.

– Ву-укира! – обозвав краснолицего предателем, взревел Джаггора и со всего размаху ударил Эрака по лицу.

Арл увернулся от ослабшей неуверенной атаки и сцепился вплотную с Бесстрашным.

Элизабет и Масу поспешили их разнять. Генерал не остался в стороне и тоже подключился к потасовке, защищая интересы бывшей супруги.

Всех растащили.

Джаггора озлобленно сверлил глазами Эрака, тот недоверчиво, с некоей долей обиды таращился на Файервуда, а Самсон неодобрительно глядел то на одного, то на другого, пытаясь сообразить, в какой момент он, верховный лидер, генерал армии, первый человек на Эспайере и Надежда всего Человечества, уступил инициативу и контроль над ситуацией простодушным и во многом еще примитивным аборигенам.

В образовавшейся паузе и тишине откуда-то из-за спин раздался негромкий голос лежащего Споука:

– Фири Ванкходо. Тцоголо Тикупида! Аннабчи Мгулу!

Народ расступился.

– Что бормочет старик? – Файервуд обратился напрямую к Джаззу.

– Говорит о только что случившемся пророчестве, о трех непохожих друг на друга воинах, которым суждено объединиться против самой смерти, – отчитался дройд.

– Не вижу здесь воинов. Сборище уставших пострадальцев, пропахших мочой и керосином, – генерал вновь продемонстрировал безупречное красноречие.

– Ты зря его не слушаешь, святой Доминик, – с неожиданной стороны донесся кашляющий голос. – Дед гораздо умнее и дальновиднее тебя, кислого обормота.

Кто из присутствовавших посмел разговаривать с вооруженным генералом в подобной манере? У кого хватило наглости дерзить уважаемому военачальнику с безупречным послужным списком и безграничной властью?

– Все тужишься и тужишься, как пионер на линейке? И без толку. Двадцать лет топчешься на болоте, прячешься за своей промокшей беспомощностью. Слабак. Не оправдал ты ни единой возложенной на тебя надежды, – и снова этот голос.

Кто?

Когда до Файервуда дошло, что происходит, он с трудом поверил своим глазам.

Приподнятый и удерживаемый за подмышки раненый безносый боевик с опущенной головой, тот самый «обрезанный» брат Арла Эрака, словно бредил, уставившись в свое отражение в тинистой воде. При этом изъяснялся он на чистом английском языке.

– Капрал, подними его! – рыкнул генерал.

Свободной рукой пехотинец развернул за волосы голову диверсанта лицом к генералу.

Боевик приоткрыл только один глаз. Второй опух и сильно заплыл от залипшей его крови. Довольная ехидная улыбка сделала оскал еще более зловещим: