Книга Драгоценные дары - Даниэла Стил

Они поставили багаж, Эйдан обнял Веронику и прижал к себе, вдыхая запах ее волос, наслаждаясь прикосновением ее щеки, впитывая ее красоту.

– Не очень грубо будет, если я сразу спрошу, где здесь спальня? – усмехнулся он, и она рассмеялась, проказливым жестом указывая на одну из дверей. Эйдан внес ее в спальню, бережно положил на постель, сел рядом и поцеловал. Через минуту их одежда уже валялась на полу, а тела сплелись в объятиях, и все одиночество и тревоги последних недель улетучились, забытые в пылу любви. Встреча получилась идеальной для них обоих, прошло немало времени, прежде чем они разжали объятия и затихли в ее удобной кровати. Эйдан обвел взглядом комнату: она была уютной, милой и очень женственной, изобилующей бледно-голубым шелком, но ему это понравилось. Вероника показала ему всю квартиру: гостиную, свой кабинет, столовую и кухню, и две маленьких комнаты для гостей, где останавливались ее дочери, приезжая в Париж. Эйдан понял, что она любит этот дом, который прекрасно подходил ей. Никакой скованности здесь Эйдан не чувствовал.

Потом они сидели в старинной ванне, обсуждая дальнейшие планы. Веронике хотелось показать Эйдану свои самые любимые места, и у него были в Париже уголки, где ему нравилось бывать. Они отправились гулять, пообедали в ресторане на площади Бурбонского дворца, затем опять бродили вдоль Сены и наконец купили вина, сыра, салями и паштета, чтобы съесть вечером со свежим багетом на кухне. Внезапно ее квартира и сама жизнь стали на удивление романтичными. Наблюдая, как проплывают по Сене освещенные прогулочные суда, Вероника и Эйдан ужинали, сидя на диване, а потом снова предавались любви. Он никак не мог оторваться от нее, и Веронике не верилось в свое счастье. Той ночью они спали крепко и спокойно, словно жили вместе всегда. Их отношения у обоих вызывали ощущение прочности и долговечности.

Второй день в Париже они провели еще лучше первого: прошли пешком до Большого дворца, где посетили выставку, некоторое время бродили по Лувру, потом по Тюильри, где долго беседовали, сидя на скамейке. Как и все другие города этим летом, Париж идеально подходил для них обоих и для того, чтобы открывать новые стороны друг друга. Вечером они поужинали в «Вольтере» – любимом парижском бистро Вероники. Еда была бесподобна, домой они дошли пешком, по дороге полюбовавшись подсветкой собора Нотр-Дам.

– О чем ты думаешь? – спросил Эйдан, пока они шагали, взявшись за руки.

– О том, как я счастлива. Мне так хорошо с тобой, Эйдан.

И ему было хорошо с ней – это он понял почти сразу.

– Я же говорил тебе: это судьба. Нам было суждено встретиться. Мне было предначертано судьбой заметить тебя в Риме и спасти от мчащегося «Феррари» с сумасшедшим русским за рулем. Вообще-то я считаю, что все решил поцелуй под Мостом Вздохов, – с улыбкой добавил он.

Лето выдалось незабываемым, вдвоем они вступали в осень. Вернувшись в квартиру Вероники, они еще немного посидели у нее в кабинете, поговорили и легли спать.

На следующее утро Веронике позвонил сторож из дома ее родителей на Левом берегу: крыша в доме требовала ремонта, Вероника должна была решить, как быть – заменить крышу сразу или залатать ее до следующего года. Такие проблемы возникали постоянно, примерно раз в год, и за завтраком, кофе с молоком и круассанами, Вероника сообщила Эйдану, что ей надо побывать в старом родительском доме.

– Он по-прежнему принадлежит тебе? – удивился Эйдан.

Вероника говорила ему об этом, но он забыл, и теперь удивился, зная, что ее отца уже тридцать лет нет в живых.

– Мне так и не хватило духу продать его. Я выросла в этом доме, мы с Полом жили там, когда только поженились. Потом часто приезжали туда, пока дети были маленькие. А после развода я перестала бывать там – слишком много печальных воспоминаний связано с этим домом. Поначалу я думала, что буду останавливаться там, приезжая в Париж, но несколько лет назад нашла эту квартиру, и останавливаться в ней оказалось проще и лучше. И девочкам здесь больше нравится.

– Так почему же ты не продашь этот дом, если им никто не пользуется? – Эйдан был озадачен. В жизни Вероники сохранилось слишком много призраков, напоминаний о давнем прошлом, и почти все они были для нее мучительными.

– Этот дом – особенный, просто взять и продать его невозможно, – объяснила Вероника. – Моя мама унаследовала его от моего деда. И завещала его моему отцу, чтобы когда-нибудь он оставил этот дом мне. И, видимо, я берегу его для девочек. Наверное, они продадут его. А я просто не решаюсь. Это дом семнадцатого века на Левом берегу, он был построен еще раньше, чем шато, – она смущенно усмехнулась. – Но сохранился гораздо лучше. В отличие от Пола, я заботливая хозяйка.

Она по-прежнему каждый год тратила солидные суммы, чтобы поддерживать дом в хорошем состоянии. Несколько раз за эти годы она получала предложения продать дом, главным образом от богатых арабов и однажды – от американца, но так и не решилась принять какое-либо из них, и сомневалась, что когда-нибудь решится.

– Хочешь увидеть его? – спросила она Эйдана, пока они заканчивали завтрак.

– Конечно! – У Эйдана разыгралось любопытство: судя по рассказам Вероники, дом представлял собой примечательное зрелище.

Они направились туда пешком, сразу после завтрака. Дом находился недалеко от Инвалидов и гробницы Наполеона, на улице Варенн. Они миновали музей Родена и Матиньонский дворец и продолжали идти по улице. Достав ключ, Вероника открыла одну из тяжелых дверей, переступила через высокий порог и вошла в живописный дворик. Здание окружало квадратный двор, каждая часть дома занимала одну сторону квадрата. Здесь были крыло, в котором жил сторож, просторный каретник для экипажей, а впереди – безукоризненно ухоженный дом.

Эйдан ждал, пока Вероника позвонила в дверь сторожу, тот вышел и тепло приветствовал ее. Она познакомила сторожа с Эйданом, и они все вместе направились в главное крыло дома, к которому вел короткий пролет беломраморных, чисто вымытых ступеней. Эйдану казалось, что они пришли к кому-то с визитом, а не явились в нежилой дом. У Вероники возникло такое же чувство. Она слишком хорошо помнила, каким был этот дом при ее родителях, и даже при Поле и ее дочерях.

Она взяла Эйдана за руку, и как только сторож Люк отпер дверь, сама провела его в холл с деревянными полами семнадцатого века, изысканными карнизами и резными стенными панелями. Огромная люстра над головой была укрыта чехлом от пыли. Повсюду царила чистота, дом был в идеальном состоянии. Хрустальные абажуры бра сияли, высокие потолки были расписаны облаками и ангелами. Вероника провела своего спутника через три маленьких гостиных в еще одну, большую, с видом на ухоженный сад с продуманно расположенными цветами и деревьями. Рядом, в парадной столовой, ее родители устраивали великолепные званые приемы, в доме был даже бальный зал, очень похожий на версальский.

Наверху она показала ему ряд красиво обставленных спален, в том числе родительскую, их элегантные гардеробные, свою детскую. Роскошную библиотеку по-прежнему заполняли книги. Вся мебель была бережно укрыта чехлами. В интерьере отсутствовали лишь картины, которые Вероника или продала, или увезла в Нью-Йорк. Большую часть этих полотен приобрел еще ее дед. Некоторые стены украшали росписи семнадцатого века, другие были обиты тканью. Дом с полным правом можно было назвать одним из самых красивых в Париже.