Книга Комитет-1991. Нерассказанная история КГБ России - Леонид Млечин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ровно за год до путча, 19 августа 1990 года, на одной из государственных дач в Мухалатке, неподалеку от Фороса, Горбачев собрал соратников, отдыхавших в Крыму: Назарбаева, Язова, Медведева, Примакова, Черняева… Многие приехали с женами. Примаков, выросший в Тбилиси, был тамадой.
«Атмосфера искренности, приязни, симпатии и уважения друг к другу царила весь вечер на большой веранде над морем, – описывал встречу Черняев. – Шутки, анекдоты, случайные подробности биографий, как кто с кем когда впервые встретился, воспоминания.
Жена Язова рассказала просто романтическую историю: как она его „увидела“, „запомнила“, потом „разыскала“ в дальнем гарнизоне, добилась, что они наконец поженились… А через год, почти день в день, в Форосе я видел старого маршала жалким, ничтожным, проклинающим себя за то, что он „пошел на такое дело“.»
В Москве на аэродроме Язова окружили, как он выразился, «мордовороты». Подошел министр внутренних дел России Виктор Баранников, попросил пройти с ним. Начальнику охраны министра сказал:
– Вы свободны.
Генеральный прокурор России Степанков поинтересовался:
– Оружие есть? В соответствии со статьей 64-й вы арестованы.
Язов спросил:
– А что это за статья?
– Измена родине.
Его посадили в машину, рядом сели автоматчики.
Во время следствия маршал Язов вел дневник. Вот строчки из него:
«Всему конец, имею в виду собственную жизнь. Утром снял мундир Маршала Советского Союза. Поделом! Так и надо. Чего добивался? Прослужив 50 лет, я не отличил от политической проститутки себя – солдата, прошедшего войну… Понял, как я был далек от народа… народ политизирован, почувствовал свободу, а мы полагали совершенно обратное. Я стал игрушкой в руках политиканов».
10 октября 1991 года «Известия» опубликовали стенограммы допросов членов ГКЧП.
– Лучше всего провалиться бы мне сквозь землю, – говорил следователю маршал Язов, – чувствую себя бесконечно несчастным. Хотел бы попросить прощения и у Горбачевой, и у Михаила Сергеевича. Осознаю свою вину перед народом…
Следователь объяснил Язову:
– Вы можете обратиться к Горбачеву.
– В ноябре исполнится пятьдесят лет моего пребывания в Вооруженных силах, а я, старый дурак, участвовал в этой авантюре, – сказал бывший министр обороны. – Сейчас я сожалею и осознаю, какой кошмар я вам приготовил. И сейчас сожалею… Хотел бы попросить вас, чтобы меня не предавали суду военного трибунала, а просто отправили на покой. Я осуждаю эту авантюру. И буду осуждать до конца жизни то, что я причинил вам, нашей стране и нашему народу…
Следователи интересовались, на что надеялись члены ГКЧП? Как собирались улучшить жизнь народа?
– Мы рассчитывали на то, что есть какие-то товары, где-нибудь какие-нибудь резервы, запасы, – отвечал Язов. – Для этого мы специально вызвали первого заместителя главы правительства Щербакова. Он сказал: всего этого не существует. Того не имеем, другого. Нам отказали в кредитах. Через пять дней завоем как волки…
Крючкова доставили в «Сенеж», а этот бесконечно долгий для Виктора Валентиновича Иваненко день все не заканчивался.
– Из «Сенежа» поехали не домой, а в Белый дом. Дорога тряская, утомительная. И все равно поспал в машине. Приезжаем – раннее утро. Побрился в комнате отдыха у Бурбулиса. Со Степанковым договорились, что я иду в Кремль арестовывать вице-президента Янаева.
Но позвонил министр внутренних дел Баранников, попросил:
– Слушай, ты Янаева должен идти арестовывать, а мне выпало брать Пуго. Неудобно мне начальника своего арестовывать. Давай поменяемся. Я пойду к Янаеву, а ты к Пуго поезжай. С тобой поедет мой заместитель, Виктор Федорович Ерин, заместитель генерального прокурора Евгений Кузьмич Лисов и как представитель демократической общественности Григорий Алексеевич Явлинский…
Иваненко и по сей день сожалеет, что сделал Баранникову одолжение:
– Надо было отказаться. Как распределили обязанности, так и действуем… Но пошел коллеге навстречу…
Надо ехать арестовывать министра внутренних дел. А куда? Где он находится?
Ждали, что Пуго приедет в министерство. Не появился. Кто-то сказал, что он на даче. Послали туда милицейскую наружку – нет его там. Позвонили ему на квартиру, никто не взял трубку. Ерин сообразил, что аппараты правительственной АТС бывшему министру уже отключили, и выяснил у себя в справочной номер городского телефона.
Иваненко набрал номер. Трубку сняли.
– Борис Карлович?
– Да.
– Я председатель КГБ России Иваненко. Мы сейчас к вам приедем.
Пауза тягостная.
– Понятно. Приезжайте.
И он повесил трубку. Иваненко эта пауза очень не понравилась.
Накануне к Борису Карловичу в министерство приехал его сын Вадим. Старший Пуго достал из сейфа белый конверт и протянул сыну:
– Забери, пригодится.
Там были деньги. Министр уже понял, что все кончено.
Борис Пуго, рассказывал мне один из очень близких к нему людей, в свой последний рабочий день захотел встретиться с иерархом церкви. Но никого заманить в министерство не удавалось. Пришел митрополит Питирим, когда ему сказали, что предстоит оценить конфискованные у преступников ценные иконы. Пуго уединился с ним, попросил коньяку, хотя сам не пил.
Разговор с Питиримом продолжался полтора часа. Потом министр очистил стол от бумаг и уехал. Провожали его первый заместитель министра Шилов и руководитель Центра общественных связей Андрей Григорьевич Черненко. Приехав домой, Пуго отпустил охрану. Но два прикрепленных, как положено, остались дежурить во дворе.
Пуго с женой поднялись в квартиру сына – в том же доме. Настроение у всех плохое. Борис Карлович пытался приободрить семью, смеялся, шутил. Рассказывал о своей встрече со священником. Говорил, что поедет встречать Горбачева. Заметил, что в Риге жить было лучше. Советовал сыну не совершать таких ошибок, которые совершил он, и не доверять людям…
Жене он сказал:
– Валюша, не расстраивайся. Будет у нас другая жизнь.
Валентина Ивановна ему ответила:
– Ничего мне на свете не надо, только бы прижаться к тебе.
Еще днем она звонила мужу на работу и спрашивала, есть ли в доме оружие. Она считала, что Бориса Карловича арестуют на работе, и решила покончить с собой. Валентина Ивановна сказала ему по телефону:
– Я без тебя ни минуты жить не стану.
Пуго с сыном выпили водки. Борис Карлович заметил:
– У меня в квартире «жучки», у тебя наверняка тоже.
Они вышли на балкон. Борис Карлович сказал:
